Пустая Земля (СИ) - Лэй Лана - Страница 34

Поэтому я держалась и заставляла себя двигаться вперед, пронимая, что долгого насилия организм не выдержит и даст ответ в виде неприятного сбоя, хорошо, если банальной простуды или чрезмерно длительного сна. Когда корабль замаячил блестящей точкой в конце пути, я приободрилась и быстро наступила на платформу, соединяющую несколько дорог и открытую с одной стороны, вероятно для быстрой посадки в транспортные боты.

Как раз мимо бежала очередная группа солдат и я посторонилась вправо, запоздало понимая, какую ошибку совершила. Резкий толчок в спину и меня, как пушинку, заносит вбок, ватные ноги не слушаются, я нелепо взмахиваю руками. Все эти мелкие события словно капли дождя отстукивают музыку в голове. Сознание будто наблюдает за ними, не в силах вмешаться и предотвратить надвигающуюся беду.

Я ощутила нелепый, неуклюжий, случайный удар, вероятно, пробегавшего мимо человека, и… у меня не получилось сохранить равновесие. Я шагаю вправо, а тело кренится, выносит за безопасный порог, затем нога подворачивается, а руки смешно пытаются ухватить воздух. Такая притягательная бурлящая зелеными вихрями пропасть внизу. Я даже не успела понять, когда, словно совершая нырок в воду, скользнула головой вниз, приближаясь к прозрачной границе биологического защитного коридора, удерживающего лишь воздух и не препятствующего прохождению плотных тел вроде меня. Доли секунды — и мое тело стремительно понесется вниз — в зеленый туман, будто скрывающий под своим пологом все самые опасные секреты Антинории.

— Ааа!

Запоздало вскрикнула и почти моментально ощутила тиски на левой ноге, еще чудом не успевшей соскользнуть с металлической опоры. На пару секунд я так и зависла в воздухе головой вниз, силясь понять, что же произошло и почему мои длинные волосы почти коснулись клубящегося пара по той стороне прозрачной защиты. Наверное, не будь у меня этих секунд, я бы так и не осознала происходящего, моментально получив смертельную дозу ядовитых испарений.

Но теперь у меня было все необходимое, чтобы в очередной раз ощутить свое униженное положение. Как назло, голоса и беготня вокруг моментально стихли и, казалось, сотни глаз солдат, перевесившихся через перила по краям дорог, моментально воззрились на меня. На сейчас раз никто не одел шлемы и лица, обращенные ко мне, были реальны и встревожены. Я ощутила прокатившийся среди закованных в броню людей липкий страх. Хотелось бы думать, что они волновались за меня… Но…

Резкий рывок вверх и теперь и вторая моя нога плотно сжата пальцами, которые будто сами слеплены из металла. А перед носом немедленно оказались темные, с блестящим отливом карцевых включений брюки, мои волосы густо оплели знакомые блестящие ботинки с режущим основанием. Я рвано вздохнула, не желая верить, что без приключений добраться до корабля так и не удалось. В другой раз я бы, наверное, даже усмехнулась, но сейчас лишь нелепо зашевелилась в воздухе, делая попытку достать до земли хотя бы руками. Это мне почти что удалось, но ноги, словно в противовес, были вздернуты еще выше, и я так и застыла безвольным пугалом в пространстве.

— Надоело жить, аюрви? — густой хриплый голос неспешно, казалось, с насмешкой раздался сверху. Я задумалась над странным словом. Затем смутилась и интенсивно замотала головой, вдруг, и в самом деле решит, что я сама прыгнула. И, задумав развлечься, отпустит меня обратно… От этой личности всего можно ожидать.

Меж тем, голос продолжал.

— Прежде чем влезать на чужую территорию, научись заботиться о себе. — Слова прозвучали двояко и мне стало обидно. Я и Катарию-то не считала чужой, и совершенно никак не желала оказаться и здесь. А вот в благодарность за помощь в спасении солдат лишь получила тычок лицом в свою слабость. В этот момент мои руки все же коснулись земли, а хватка на ногах внезапно исчезла и я, как набитый мешок с продуктовыми запасами в несколько гитанов нелепо рухнула вниз.

— Словно абакен… без зубов, — прокомментировал далее голос, а вокруг раздалось дружное гоготание. У нас в детстве тоже использовали схожую поговорку, что-то вроде мастер без кевзория, универсального моделирующего инструмента. Нет, я, конечно, понимаю, что местная публика этикету не обучена и правил обращения со слабым полом не ведает и, скорее всего, никогда не узнает… Но… смеяться надо мной, находящейся на четвереньках, и это после всего, что я сделала, стараясь предотвратить лишние жертвы… Краска негодования мгновенно залила лицо, а к глазам некстати подкатили тугие капли слез, которые я всеми силами давила, не желая оказаться в еще более унизительном положении.

— Ступай к себе, аюрви… — голос прозвучал на удивление мягко, подкупающе. Я упрямо не поднимала глаза, но боковое зрение выхватило мимолетный жест Зэлдара, после чего окружающее пространство вновь пришло в движение. Попрятались и засновали солдаты, полетели прочь скопившиеся вокруг служебные и дозорные роботы, активировавшиеся на скопление людей. Я же желала подскочить и гордо убежать (если такое возможно) с позорного места, но ноги, как назло, не слушались, а в голове еще сильней зазвучали отбойные молотки, видимо, от резкой смены кровяного давления.

Я кивнула, надеясь отпустить ситуацию и избавиться от навязчивой черной тени рядом. Зэлдар сделал шаг в сторону, будто намереваясь уйти, но потом резко замер, словно присматриваясь. Я тоже застыла, не глядя на него, лишь спиной ощущая пронизывающий, словно проникающий сквозь кожу и все внутренности взгляд. Лишь бы ушел, тогда, немного посидев, я смогу восстановить силы и начать самостоятельно передвигаться. Дойду до корабля и лишь там дам выход накопившейся усталости и эмоциям…

Но у дальтерийца внезапно возникли другие планы. Сделав резкий шаг ко мне, он так же стремительно дернул меня за локоть, поднимая вверх. За больную, между прочим, руку, которая до сих пор ныла после нашей первой встречи. Я взвизгнула, завозилась и упрямо отклонилась, но две мощные ладони уже подхватили меня под мышки и уверенно потащили по дороге, заставив судорожно вдыхать воздух от неожиданности. Это произошло так стремительно, что свое быстрое перемещение я смогла осознать, лишь когда носки ботинок стали задевать поверхность дороги.

Я уже заметила, что дальтериец все делает, не медля и не теряя даже крупицы времени. Раз приняв решение, он незамедлительно и чересчур решительно исполняет его, не тратя лишние ресурсы на размышления. Так было в нашу встречу на Катарии, в ярости сражения с осами, и тогда, у стены…

— Плохо… — низкий голос не сказал, а, почти прошипел на моим ухом так, что волоски на моем затылке снова зашевелились. Будто бы это я виновата во всем том, что со мной произошло… Глупые мысли окончательно сбили меня с толку, грубые руки, казалось, прожигали дыры на одежде, слишком сильно зажав меня в тисках.

Мы уже почти дошли до черного хищного аюстера, на поверхности которого многократно в разных гранях насмешливо продолжали отражаться два ярких светила, когда я снова заелозила, стараясь сбросить чужие руки и, закипая от бессилия, выкрикнула:

— Хватит, я сама!

Громкий выдох и ладони разжались так резко, что я едва устояла на ногах, но появившиеся силы позволили на радостях преодолеть несколько оставшихся шагов до аюстера. Пока за спиной плавно смыкалась дверь я знала, что Зэлдар никуда не ушел и продолжает наблюдать за мной, словно хищник, примеряющийся с какой стороны подобраться к жертве. Однако захлопнувшиеся двери вмиг создали иллюзию покоя, пусть недолговечного, но именно он был меня больше всего необходим в настоящий момент. В каюту я входила, ощущая, как глаза начинают слипаться, а слабость мягкой негой окутывает дрожащее тело.

***

Когда чужая стала говорить, я ощутил странное чувство. Оно было новым в моей жизни, оттого потребовалось некоторое время, чтобы обозначить словами то, что приятно колыхалось внутри. Гордость. Не за себя… Удивительно… Испытывал ли я нечто похожее прежде? Пожалуй, нет. По крайней мере, не могу вспомнить ни одного эпизода, кроме детского воодушевления от знакомства с Грегори, моим учителем по робототехнике, мудрым стариком, обучившим меня азам конструирования жизнеподобных машин. Он погиб тогда же, когда и мать, при нападении. А его уроки провалились в бездну моего моментально почерневшего сознания, подменившего идею познания одной единственной страстью — местью.