Пустая Земля (СИ) - Лэй Лана - Страница 20

Глава 9

Радость битвы — радость забвения. Не нужно думать ни о чем, тело все делает за тебя. Само. Радость уничтожения себя… внутри самого себя. И абсолютная пустота, разрываемая криками жертв. Волна удовольствия прокатывается от осознания собственной мощи, своих возможностей и, растворившись, оставляет за собой острие внимания. Битва сродни медитации. Всего лишь, что нужно — концентрация сознания, и ни одной эмоции, не малейшего чувства, которые немедленно бы означали поражение не только перед врагом, но и перед самим собой…

Пустота… такая приятная пустота внутри. И нет никаких воспоминаний, жестоко будоражащих кровь. Забвение… и покой. Покой, которого мне так не хватает, я нахожу лишь там, где другие видят страдание и страх. Конечно, куда приятней биться с разумными существами. Но на сегодня и осы сгодятся. Мне необходимо снять напряжение, то жужжащее наподобие осы чувство, которое второй день теребит мой разум. Белые волосы, чужая, учёный из третьего союза. Я был бы счастлив, растворись она в пространстве без следа. Но нет… Она все время незримо присутствует рядом, заставляя меня сторониться своей комнаты, избегать решения о её дальнейшей судьбе. Вытрясти бы из неё все как из груши, да отдать в лабораторию как опытную модель чуждого нам генотипа… Бросить на растерзание солдат, в которых кипит горячая кровь после боя… Последняя мысль мне почему-то не доставляла удовольствия, и я решил её отложить. Самое правильное, вышвырнуть прямо здесь, на Сальдери, на бездушное терзание здешней богато представленной членистоногими фауны. Так будет лучше для всех и не придется пачкать кровью руки… Хотя… В голове немедленно предстал образ белоголового захватчика… Все же лучше раскромсать её собственноручно, по кусочкам…

А бой… он просто отвлекает. Впрочем, сейчас я так увлёкся своими мыслями, что ощутил как чуть не пропустил смертоносный удар от осы. Да чтоб это белобрысое отродье астероидом размазалось, лезет в голову, где ни попадя! Я с удвоенной силой и рвением принялся крошить насекомых, так что от них разлетались в стороны лишь малейшие кусочки. Большая обезглавленная оса упала прямо мне в ноги. Она продолжала шевелиться, никак не в состоянии понять, что уже мертва. Так и люди… Мертвы, не зная этого.

Я не сразу понял, что произошло. Количество нападающих на арантьягов ос вдруг стремительно уменьшилось, а между парнокопытными сновали роботы, щедро поливая их спины красящей жидкостью. Это явно отталкивало насекомых и они, тяжело жужжа, улетали наверх. Славный бой был прерван без спроса… Однако во мне все также бурлила кровь, кипела жажда сражений, желание поразить, наказать… И вместо положенной радости внутри взорвалась удушающая злость. Кто посмел?.. Кто отдал приказ? И, главное, кто сумел понять нечто такое, до чего не додумался мой изощренный разум?

Я в ярости оглядывался по сторонам, ища источник неожиданных изменений. Солдаты, явно не разделяли моего состояния и были счастливы прервать нудный бой с насекомыми. Но они были не при чем, я знаю точно… Командный состав? Но никто не спешил ко мне с объяснениями и отчетами о внеплановых распоряжениях. И тут я заметил робота. Небольшой блестящий шар, что каким-то образом поселился в моей комнате вместе с чужачкой, а я не успел разобраться, как именно он был создан… Этот шар быстро скользил между арантьягами, окрашивая их в неприметный сероватый цвет, и, более того, направлял сервисных роботов!

Неожиданная догадка и лицо само собой поднимается вверх, выхватывая взглядом моментально отшатнувшуюся фигуру в белых бесформенных защитных одеждах. Да как такое возможно!.. Вопль негодования буквально разрывает мою грудь. Как посмела… вмешаться… Пора-пора, наконец, сделать то, что и хочу. Если не с осами, то уже с ней… Поставить на место, разобраться с этой союзной девкой, так некстати попавшейся на моем пути. Вытрясти из неё все, до последнего слова, до последнего дыхания. Хотя это не уймёт мою боль, не урежет пережитого тогда кошмара. Лишь немного сгладит вновь растревоженные раны, подарит минуты так нужной мне пустоты…

Решительной походкой я пересекаю поле, наблюдая как солдаты распрямляются по струнке и отшатываются, заметив мое состояние. Поднимаюсь наверх, навстречу спешат старшие таранторы с объяснениями на испуганных лицах — отмахиваюсь от них, разберусь позже. Сейчас мне необходимо выплеснуть накопившуюся ярость, ту, что не до конца вышла на поле. Стремительно оглядываюсь, белая фигура предусмотрительно исчезла. Невольно сжимаются кулаки от представления нежной тонкой шеи, зажатой в тисках пальцев, и я резко направляюсь по коридору к кораблю. В висках стучит кровь и ее пропахший металлом вкус во рту. Девчонка должна быть где-то рядом, от меня не уйти. Разве что сама вновь отправилась за защитный контур кормить жуков.

Белая фигура, неловко изогнутая на земле, встречается на пути слишком резко, ураганом врываясь в сознание. Укол тревоги, когда происходит что-то, не укладывающееся в мою картину, я предпочитаю не замечать. Не шевелится. Смогла все-таки уйти от меня, сбежать по ту сторону сознания, — чувства, смешанные с яростью и… растерянностью, наполняют мой разум. Самое правильное, что можно сделать, — вызвать робота фельдшера и поручить девчонку ему. Но… я вновь изменяю себе, склоняясь вниз, к земле, на которой веером раскинулась копна искристо белых волос. С трудом подавив желание снять перчатки, чтобы ощутить кожей эти обжигающе светлые пряди, я все же резким движением дергаю за волосы, приподнимая голову. Бледное, покрытое мелкой испариной лицо, подёргивающиеся веки, быстро пульсирующая жилка на шее, которую совсем недавно мне не терпелось пережать, — она так и не приходит в сознание.

Снова волна негодования и за ней же выстрел страха, что-то явно не вписывается в мой план. От меня нельзя уйти… так. Резко поднимаюсь на ноги и мало что понимая, беру легкое тело на руки. Зачем?.. Может, чтобы вышвырнуть за пределы защитной стены, тем самым за раз решив проблему? Почему же тогда я направляюсь в сторону корабля, не разжимая рук и думая о том, что сквозь все ткани на тонком теле ощутимо проступают кости?

Дойдя до корабля, я так и не отпускаю свою тщедушную ношу, мельком замечая вспыхнувшее на мгновение удивление в глазах солдат, скользнувшее сквозь щели шлемов. Заношу в комнату и, снова подавив желание зачем-то уложить бледную фигуру на кровать, осторожно кладу прямо на полумягкий настил, сооружённый девицей на пару со слишком активным роботом. Это её место, пусть и остаётся здесь. Зову медицинских ранеров, а сам удаляюсь подальше, в один из рабочих отсеков для высшего командного состава, щедро заставленный горячительными напитками. Мне жизненно необходимо снять напряжение, оставшееся густым следом после незаконченного боя и сбежавшей неведомым образом из моих лап девицы. Да чтоб здесь все аннигилировало! Мне просто необходимо убрать это наваждение, этот досадный приступ малодушия, так некстати мешающий спасительной пустоте заполнить мое давно сгнившее сознание. Все… Пусть все очередной раз покроется пеплом там, где земля давно пустая.

***

Вспышки сознания на фоне блаженного небытия были подобны болезненным ударам молний на фоне погожего дня. Как я не противилась, но все же мучительное осознание себя на уже привычной импровизированной лежанке осколками прорывалось сквозь толщу спутанных мыслей. Стоило признать хотя бы тот факт, что я до сих пор жива и вознести хвалу высшему космосу за это. Но упрямый разум упорно отказывался радоваться своему пробуждению и с горячим желанием вновь стремился погрузиться в негу сна.

— Аааль-та-рееея! — нараспев произнёс мерзостный голосок, окончательно возвращая меня в недра вражеского судна.

— Сколько… сколько я спала?.. — губы пересохли и слова давались с большим трудом. Безумно, просто невыносимо хотелось пить.

— Пятнадцать циклов! — вежливо ответил засранец. — Или, двадцать пять часов с момента начала фиксации отсутствия сознания…