Волшебные сказки Перро
(Совр. орф.) - Перро Шарль - Страница 8

Королевич не знал, какому слуху верить, как вдруг подходит к нему старый крестьянин и говорит:

— Принц-королевич! Годов тому с хвостиком пятьдесят слышал я от своего батюшки, что в замке том лежит принцесса красоты неописанной; что будет она там сто лет почивать, а что через сто лет разбудит ее суженый, молодой королевич.

К королевичу подходит старый крестьянин.

От таких речей молодой королевич возгорел пламенем. Подумалось ему, что он то и должен решить судьбу принцессы и, жаждая любви и славы, захотел он сейчас же попытать счастья. Как только он подошел к лесу, так все большие деревья, шиповник и терновник сами собою раздвинулись, давая ему дорогу. Он направился к замку, который виднелся в конце большой аллеи, куда он и вступил.

Королевич направился к замку, который виднелся в конце большой аллеи.

Удивительным показалось королевичу, что никто из свиты не мог за ним следовать, ибо как только он прошел, так деревья сейчас и сдвинулись по-прежнему. Однако же он продолжал идти вперед: молодой да влюбленный королевич ничего не боится. Скоро добрался он до большого двора, где все представлялось взору в ужасном виде: везде гробовая тишина, повсюду смерть, со всех сторон мертвые тела людей и животных…

Повсюду смерть, со всех сторон мертвые тела людей и животных.

Однако, вглядевшись в красные носы и в пунцовые рожи швейцаров, королевич распознал, что они не умерли, а только заснули. И не совсем опорожненные стаканы с вином показывали, что заснули они за чаркой.

Опорожненные стаканы с вином показывали, что заснули они за чаркой.

Оттуда идет королевич во второй двор, выложенный мрамором; поднимается по лестнице; входит в караульную залу, где в два ряда стоит гвардия, с ружьем на плечах, и храпит во всю ивановскую. Проходит он множество комнат, в которых, кто лежа, кто стоя, спят придворные кавалеры и дамы. Наконец вступает в позолоченный покой и видит на кровати с раздернутыми занавесами прекраснейшее зрелище: принцессу не то пятнадцати, не то шестнадцати лет, и прелести ослепительной, небесной.

Королевич видит на кровати с раздернутыми занавесами прекраснейшее зрелище.

Королевич приблизился в смущении и, любуясь, стал возле ней на колени. — Так как в эту самую минуту зароку пришел конец, то принцесса проснулась и, смотря на него таким ласковым взором, какого нельзя бы и ожидать от первого свидания, сказала:

— Это вы, принц-королевич? А я вас давно ожидаю!

В восхищении от этих слов и еще больше от тона, которым они были произнесены, королевич не знал как выразить свою радость и благодарность. Он изъяснил, что любит принцессу больше, чем себя самого. Речи его были бессвязны, оттого они и пришлись принцессе по-сердцу: чем меньше красных слов, тем больше значит любви. Королевич был смущен сильнее принцессы, да оно и натурально. Принцесса имела время обдумать, что ей следует говорить, ибо хотя история об этом и умалчивает, однако, по всей вероятности, добрая волшебница, в продолжение ее долгого сна, приготовила ее к свиданию приятными сновидениями. Так или иначе, часа четыре говорили они между собою, а не высказали и половины того, что было у них на сердце.

Между тем все во дворце очнулось вместе с принцессой. Всякий принялся за свое дело. А так как влюбленных было тут мало, то всем захотелось кушать. Старшая статс-дама, тоже голодная как и все, потеряла наконец терпение и громко доложила принцессе, что обед готов. Королевич помог принцессе подняться с кровати, ибо она была совсем одета, и в очень роскошное платье. Но королевич промолчал, что одета она была как его прабабушка, и в старомодных фижмах; даже в таком костюме принцесса была чудо как хороша. Прошли они в зеркальную комнату, пообедали. Во время обеда прислуживали принцессины камергеры, играли скрипки и флейты музыку старую, но отличную, хотя сто лет ее не было слышно. А после обеда, чтобы не терять времени, старший капеллан обвенчал их в дворцовой церкви, и затем статс-дама уложила их почивать…

Спали они мало, потому что принцесса не очень-то нуждалась в сне… Рано утром королевич простился с нею и возвратился домой, зная, что король должен находиться в беспокойстве. Королевич сказал отцу, что он заблудился на охоте и ночевал в избушке угольщика, который накормил его черным хлебом да сыром. Король был добряк и поверил, но королева не слишком-то убедилась. И видя, что королевич почти каждый день ездит на охоту и вечно остается по две, по три ночи вне дома, она догадалась, что верно у него завелась любовишка. Таким образом королевич прожил с принцессою целых два года и прижил с нею двух детей. Старшего ребенка, дочь, назвали Ясной Зарею; младшего, сына — Светлым Днем, ибо он был еще красивее, чем сестра.

Чтобы вызвать королевича на откровенность, королева часто говаривала ему, что-де молодому человеку простительно пользоваться жизнью; но королевич никак не смел признаться ей в своем секрете: он ее, правда, любил, а еще больше боялся, потому что она происходила из породы людоедов, и король взял ее за себя только по причине ее несметных богатств.

При дворе ходил даже слух, что она и до сих пор сохраняет людоедские вкусы, и что когда идут мимо нее малые дети, она насилу, насилу удерживается, чтобы не броситься на них…

И так, королевич никак не решался открыться.

Но когда король умер, а это случилось в конце второго года, когда королевич взошел на престол, он объявил свою женитьбу и с большою церемониею отправился за своею супругою в ее замок. При везде молодой королевы в столицу ей сделали торжественную встречу. Приехала же она с своими двумя детьми.

Несколько времени спустя молодой король пошел войною на соседа своего, царя Канталупа. Отправляясь в поход, он поручил государство старой королеве и очень просил ее присмотреть за его супругою и за детьми.

В походе молодой король должен был провести все лето. Как только он уехал, старая королева сейчас отослала невестку и детей в загородный дом, посреди дремучего леса, чтобы там вольнее насытить свой чудовищный вкус. Через несколько дней она и сама туда явилась, и раз вечером отдала повару такое приказание:

— Завтра подай ты мне за обедом Ясную Зорьку.

— Ах, барыня! — вскричал повар.

— Слышишь! — отвечала старая королева.

И произнесла это слово тоном людоедки, которой хочется человечьего мяса.

— Да подай ты мне Ясную Зорьку под соусом!

Бедный повар, видя, что с людоедкою нечего шутить, взял большой кухонный нож и пошел в комнату Ясной Зорьки. Ясной Зорьке было тогда четыре года. Узнав повара, она поскакала вприпрыжку ему навстречу, со смехом бросилась ему на шею и попросила конфеток. Повар заплакал, выронил из рук нож, отправился на скотный двор, зарезал барашка и подал его под таким чудесным соусом, что, по отзыву старой королевы, она в жизнь не едала ничего вкуснее.

Ясную же Зорьку повар унес и отдал ее жене спрятать в их каморке.

Через неделю злая королева опять говорит повару:

— Хочу скушать за ужином Светлый День.

Повар промолчал, но решился обмануть ее как в первый раз. Пошел он за Светлым Днем и видит, что тот с маленькой шпажонкой в руках нападает на большущую обезьяну, а было ему от роду всего три года! Повар отнес его к жене, спрятал вместе с Ясною Зорькой, а вместо Светлого Дня подал королеве маленького козленка, мясо которого людоедка нашла удивительно вкусным.