Кладбище забытых талантов (СИ) - Мельн Игорь - Страница 11

— Тише ты! Тише!

— И не нужно молчать, не нужно питать себя глупыми мечтами. Его жизнь сложилась так, как сложилась, и мы сделали все, что могли… Так пусть же выберет то, что ему по силам.

— И что же «ему по силам»?

— Не знаю, не думал…

— А я думала! И список очень небольшой, чтоб ты знал… Учитель, переводчик, писатель, бухгалтер или… продавец в магазине. Думаешь, он захочет, думаешь, согласится? Скажу сразу, что нет!

— Хочет или не хочет — придется выбрать. Дело в другом: что будет ему безопасным. Учительство — это вечные нервы, беготня по кабинетам, письмо мелом на доске… Он с трудом чашку с водой поднимает.

— Он уже хорошо ходит, — возразила мать. И это была правда: ноги первыми поддались лечению. Именно поэтому мальчик скрывался за стеной в коридоре. — Лекарства помогают. Если он и не будет великим бегуном, то хотя бы сможет работать в астрономической обсерватории какой-нибудь. Будет жить, как нормальный человек.

Нормальный человек… Мальчик понимал, что он гораздо слабее других. Многие ровесники уже играли в футбол, плавали, тренировали тело, а он только начинал ходить после обострения болезни. С того момента он перестал поднимать разговоры о космосе; лишь спустя несколько лет Александр Геннадиевич узнал об этом.

— Мы не можем жить надеждой на чудо, мы должны подсказать ему. И чтобы это была достижимая для него профессия.

— Я не знаю… не знаю, как сложится его жизнь. Все покажет будущее…

Власть над разумом начала возвращаться. Чья-то сильная рука грубо толкнула юношу в камеру заключения, после чего решетка хлопнула и замок щелкнул дважды от ключа. Ближе к центру узкого помещения ноги согнулись, и юноша упал на колени в мутную лужицу на каменному полу. Влага вмиг пропитала штаны и одарила ледяным прикосновением.

Темница складывалась из неизвестной породы, что осыпалась на потолке из-за бурного роста корней деревьев. Желтоватые каменные блоки были поставлены друг на друга неровно и местами выдавались вперед. По углам разрастался мох, который стелился низким ковром по полу, заползал в виде зеленых обоев на стены. В помещении не обнаружилось ни окна, ни лавки, ни кандалов — всех тех удобств, что находились в любом порядочном месте заключения.

На ближней стене за решеткой висел факел, прикрепленный к подвеске, и его особенностью было тусклое голубое свечение, какое не свойственно огню. За железными прутьями вдруг раздался такой гул, что вздохи ужаса терялись в нем, и пламя извивалось от порывов воздуха. И вот затихло.

Юрий прислонился к решетке камеры заключения, и руки его онемели не то от прохлады металла, не то от величия механического монстра. В центре жуткой машины виднелся чугунный чан, утончавшийся внизу горлышком, а над ним возвышался металлический блин, что по форме едва уступал ширине сосуда. Тотчас же ниже горлышка располагалась каменная плита с длинным форменным желобом. К этой основной части по бокам примыкали пульт управления, содержавший на себе несколько рычагов и одну кнопку, и клетка, внутренности которой скрывала тьма.

Все это напоминало кузню. Вот только чаны для плавки железной руды широкие, приземистые, чтобы можно было перевернуть и направить огненную массу в желоб; здешний же выглядел противоположно — высокий и узкий, словно под человеческий рост.

Не сразу Юрий заметил две фигуры, что стояли подле чана. Высокие почти до потолка тела покрывали черные плащи, скрывавшие их во тьме. Подобного цвета шляпы наседали на странные головы, будто без волос и ушей, и повторяли все движения хозяина. Незнакомцы, несмотря на жуткую внешность, походили на людей, а звуки беседы, пусть и басовитые, неразборчивые, выдавали в них разум.

Вопросов появилось так много, что трудно было выделить более волнующий. Куда исчезло кладбище? Где юноша находился? Кто были эти люди? И зачем он им понадобился? Стоит сказать без лишней загадочности: очень скоро ответы нахлынут на юношу, как волны штормового океана.

Люди в плащах отличались по размеру. Тот, что был крупнее, бесшумно, словно тень, приблизился к низкой клетке; меньший неподвижно наблюдал, как ученик за учителем. Человек в плаще достал из кармана ключ, который показался крохотным в длинной ладони, и отворил дверцу. Его рука шарила по затемненному пространству.

В тот момент послышались шорохи, будто некие существа поползли к дальней стенке клетки; они издавали тяжелые вздохи, отрывистые стоны, повизгивания, подобно скулившим животным. Вытащенное создание оказалось маленькой девочкой. Человек в плаще держал малышку с бледным в страхе лицом за ворот рубашки, как котенка за холку, словно боявшись дотронуться до детской шеи. За девочкой из клетки потянулись товарищеские руки, пока меньший обидчик не запер дверцу, сунув ключ в карман.

Детские лица скрывала темнота, и Юрий благодарил ее это. Хотя его воображение само представило и количество заключенных, и искаженные ужасом гримасы, и осознание того, что он вскоре окажется в таком же положении.

Несмотря на змеиное извивание, девочка вскоре нависла над чаном и полетела вниз, ударившись о его дно. Тотчас же ногти заскребли по неровной поверхности сосуда — она пыталась подтянуться к краю, зацепиться за него, но жалкие попытки совершались под надзором похитителей.

Крупный нажал кнопку на пульте управления. Пресс зашевелился, загремел и стал опускаться; он совершал движения крайне медленно: сначала робко подступал к краям сосуда, затем преодолевал расстояние внутри, но после двух третей чана вдруг рывком устремился ко дну. Раздался краткий крик, что отпечатался болью в сердце и детей, и юноши. В резервуар горлышка толчком вылилась голубая жидкость.

Человек в плаще открыл клапан, и желоб наполнился вязкой субстанцией, что быстро затвердела на воздухе. Он подковырнул пальцем получившийся кинжал и густо обмотал рукоять тканью. Проба на руке товарища дала результат: он зашипел от боли, как раскаленное железо в воде, и отпрянул, прижав руку к ране.

Пока дети с ужасом наблюдали за судьбой подруги, чья-то особенно длинная рука осторожно скользнула в широкий карман плаща. Остальные, в числе которых был и Юрий, внутренне молились на успех смельчака, и общими силами удалось достать ключ. Вдруг поля шляпы сделали резкий поворот, и рука ребенка мгновенно исчезла в темноте клетки. Не заметив пропажи, люди в плащах стремительно удалились из комнаты.

Неизвестный уперся к дверце решетки, где находился замок, и в редком свету явил мальчишеские черты лица. Он беспечно, не скрывав звуков, лязгал ключом в замочной скважине — руки его, покрылись скользким потом, дрожали от волнения, а губы с каждым мигом смыкались в узкую полосу, говорившую о напряжении. Вдруг сердце его забилось чаще — от сильного толчка он едва не выронил ключ — и черты лица разгладились, словно онемели. Радость вмиг покинула оживленные счастьем тела товарищей.

Ключ не подошел.

На мальчика посыпались осуждения так же мощно, как и мольбы минутой назад.

Он остался у прутьев решетки и поглядывал на дверной проем, в котором исчезли люди в плащах. Взгляд его потух и лениво блуждал по комнате, пока не наткнулся за две серые точки, блеснувшие в камере заключения.

Настроения пленников пересеклись: отчаяние и надежда.

— У тебя, — сказал Юрий незнакомцу и перевел взгляд на его руку.

Мгновение мальчик обдумывал слова, словно позабыл о сжатом в кулаке предмете.

— Ключ хочешь? — сказал он таким тонким голоском, что юноша дал ему лет десять, не больше.

— Да… Брось его мне.

— А ты, если выберешься, откроешь клетку?

Юрий ответил не сразу, чем вызвал настороженность. Нахлынула грусть: если он и откроет свой замок, то без нужного ключа никак не сможет спасти детей. Он мысленно пообещал себе предпринять все возможное, но в случае прихода людей в плащах поставить свою жизнь на высшую ступень.

— Скорее!

Послышался тяжелый вздох. Мальчик отодвинулся от прутьев решетки, немного помедлил, и через комнату полетело нечто плоское. Как выяснилось позже, это была записная книга с ключом между страниц, закрытая застежкой. Она приземлилась в лужицу перед камерой заключения, и юноша жадно потянулся за ней, как нищий к куску хлеба.