Реабилитация. Путь к выздоровлению (ЛП) - Докукина Наталья - Страница 32

— Я вижу, что ты расстраиваешься. Мы можем поговорить об этом? Обо всем? Я понимаю, что тебе многое предстоит выяснить. Я прощаю тебя за то, что ты на меня напала.

Все еще не знаю, что сказать.

— Думаю, вы именно так справляетесь с проблемами в этом доме, верно? Просто запираете все внутри?

— Почему ты так говоришь?

— Она спрашивает!

Я так крепко сжимаю руки, что они дрожат. Я просто киваю и пытаюсь думать о холоде. На крыльце дует сильный ветер.

— Ванесса, тебе нужно уйти.

— Да, мне не следовало приходить. Не знаю, что тебе сказать. Ты явно ненавидишь меня. Не понимаю.

— О, ты не понимаешь? — Я возвращаюсь обратно к ней. — Ты не понимаешь, почему я не хочу дружить с тем, кто систематически разрушал нашу дружбу, чтобы заполучить моего парня? Это был твой план, когда ты рассказала всем о моем отце?

— О чем ты говоришь?

— Я все выяснила. И поняла, почему ты сказала.

— Не понимаю.

— Ты сказала о том, что у моего отца была передозировка, чтобы миссис Сэйдж не одобрила наши с Питером отношения. Чтобы у нее было что-то реальное, за что можно держаться. Настоящая причина ненавидеть меня. Она бы никогда не позволила своему сыну быть с девушкой, которая родом из такой семьи, как моя, верно? Идеальный способ разлучить нас.

— Ты вообще меня слушаешь?

— Что?

— Он не хочет меня. И никогда не хотел. И никогда не захочет. Я так долго ненавидела тебя за то, что единственный, кто был мне нужен, достался тебе. Так что, моя вина перед тобой лишь в том, что я ревновала. Я вела себя глупо. Хотела, чтобы ты знала, каково мне было, когда я узнала о вас, ребята. Помнишь? В библиотеке. В тот день мое сердце взорвалось. И вы это знали. Ты знала это.

Ванесса плачет.

— Я не разрушала нашу дружбу, Дженезис! Ты бросила меня, когда появилась Роза, — продолжает она. — И я рассказала только потому, что беспокоилась о тебе. Они спросили, почему тебя так долго не было в школе. Они вызвали меня. Они вели себя так, будто уже все знали. Я была напугана до смерти. Мне пришлось все рассказать Но больше всего я боялась за тебя. Вот и все.

Я молчу.

Мы смотрим то ли друг на друга, то ли в пространство между нами, и я говорю:

— Почему ты сказала, что у нас в любом случае никогда ничего не получится?

— У вас с Питером?

— Очевидно.

— Как ты думаешь?

Я думала. Я была уверена, что у нас получится. И никогда не думала о жизни с кем-либо еще, кроме него.

— Ты знаешь, что он любит тебя.

Правда? Неужели «любить» значит «исчезнуть»?

— Он не вступил в другие отношения. Со мной. С кем угодно. Сейчас он скорее кажется растерянным. И немного сбитым с толку. Совсем не Питер.

— Знаешь, почему мы расстались? — понятия не имею, почему я задаю этот вопрос в данную минуту. Наверное, в надежде на небольшое освобождение. От давления. От всего.

— Думаю, пожалуй, вы просто отдалились друг от друга.

Я качаю головой.

— Что-то большее?

— Да.

— Не хочешь рассказать мне?

Я качаю головой. Хотя вроде как и хочу. Но понимаю, что не могу. Это было бы несправедливо по отношению к нему.

— Конечно, это не обязательно. Но ты можешь.

Она касается моего плеча, а я смотрю вниз на наши ноги.

— А если по правде, ты именно поэтому все рассказала?

Она опускает руку и медленно уходит, так и не ответив на мой вопрос.

Я скрещиваю руки и смотрю, как Ванесса уменьшается.

Когда я возвращаюсь в дом, мама переместилась на диван в гостиной.

— Мам, ты в порядке?

Она улыбается мне в ответ своей самой грустной улыбкой. Той, которая означает так много вещей. Она — мастер грустной улыбки.

— Тебе приходится так со многим справляться, Джен.

— Я поступила правильно, разве нет?

— Ты сделала больше, чем правильно. Я тебе не нужна.

— Мне не нравится, когда ты так говоришь.

— Это правда. Ты прекрасно заботишься о себе с тех пор, как... — Но вместо того, чтобы закончить фразу, она снова выдавливает грустную улыбку.

— Мам, скажешь мне, если тебе что-нибудь понадобится?

— Не ты должна спрашивать это у меня. А я у тебя.

Я мечтала об этом разговоре. Клянусь, что это так. Клянусь, я мечтала, чтобы мама сказала мне именно эти слова, а еще, чтобы внезапно вернулся отец, и Элли была здесь, и мы бы жили, как чертова нормальная семья с настоящими улыбками, которые появляются от любви, а не от боли.

И после этого мне необходимо спросить ее:

— Ты когда-нибудь... чувствуешь его? Как будто он здесь?

Ее глаза наполняются слезами, и она опускает лицо.

Я слушаю ее дыхание.

Она не отвечает.

Я целую ее лоб и нюхаю то место, где волосы встречаются с кожей. Солнцезащитный лосьон для лица Oil of Olay и Pantene два в одном. Сколько себя помню, она всегда так пахла. Уверена, что могла бы определить эти запахи даже с закрытыми глазами.

— Однажды все будет хорошо, правда? — спрашиваю я ее.

— Я работаю над этим.

Чтобы не плакать, я киваю в ответ и ухожу в свою комнату.

Пишу Розе, мне не терпится рассказать ей о Ванессе. Она немедленно перезванивает, но я переключаю ее на голосовую почту.

Я: Мы можем поговорить утром?

Роза: Я сейчас приеду.

Я: Звучит отлично.

Роза: Ты в порядке?

Все всегда хотят знать, в порядке ли я. А я просто не знаю.

Просто не знаю.

Но каким-то образом мир продолжает вращаться. Вращаться, вращаться, вращаться.

АКТ II

СЦЕНА 8

(Действие снова происходит в кафе Morning Thunder Café. В центре за столиком ДЖЕНЕЗИС и РОЗА).

РОЗА: Не могу в это поверить! Просто не могу поверить! Ты сорвала ягодку Питера Сэйджа! Это чудо земное!

ДЖЕНЕЗИС: Тссс! Роза! Заткнись!

РОЗА: Ой, не могу! Ты только что до глубины души потрясла весь нравственный порядок в мире. Только что ты вырвала бедного Питера Сэйджа из райского сада. Ты — Ева из Пойнт Шелли. Ты –…

ДЖЕНЕЗИС: Роза, пожалуйста. Расслабься.

РОЗА: Черт возьми! Ты тоже потеряла девственность!

ДЖЕНЕЗИС: Ты хочешь услышать об этом или что?

(Проходит СЕРВЕР с картошкой фри и колой).

РОЗА: Да! Каждую деталь!

ДЖЕНЕЗИС: Это было идеально.

РОЗА: Боже. Конечно, так и было.

ДЖЕНЕЗИС: У него были ключи от семейного пляжного домика Кэла.

РОЗА: Меня сейчас вырвет.

ДЖЕНЕЗИС: Свечи и все такое. Все выходные мы провели, типа, как семья в своем доме. Готовили еду и сидели у костра и, ну, ты понимаешь…

РОЗА: Вы делали это не раз?

ДЖЕНЕЗИС: Несколько раз!

(Они смеются).

РОЗА: Вот это моя девочка. (Стук сердца) А чем твоя мама занималась все выходные?

ДЖЕНЕЗИС: Тетя Кайла приходила.

(Они едят).

ДЖЕНЕЗИС: Роза, я люблю его.

РОЗА: Знаю, что любишь. Это мило. А также отвратительно. Но мило.

ДЖЕНЕЗИС: Думаю, мы всегда будем вместе.

РОЗА: Это потому, что ты девушка, которая только что все выходные занималась сексом. Посмотрим.

ДЖЕНЕЗИС: Посмотрим. Но я почувствовала это, понимаешь? Как будто это был наш дом в будущем. И именно так все и будет у нас.

РОЗА: Никогда не слышала, чтобы ты так говорила.

ДЖЕНЕЗИС: Я хочу, чтобы ты тоже влюбилась.

РОЗА: Кто, я? Ба. Мне это не нужно.

ДЖЕНЕЗИС: Нам всем нужно.

РОЗА: У меня есть ты. Мне не нужен парень.

ДЖЕНЕЗИС: Ты найдешь его.

РОЗА: Посмотрим.

ДЖЕНЕЗИС: Посмотрим.

(Входит УИЛЛ ФОНТЕЙН и встречает на своем пути обеих девушек. РОЗА реагирует с отвращением. ДЖЕНЕЗИС дружелюбно).

(Свет гаснет).

ЖЕЛАТЕЛЬНО, ЧТОБЫ У ВАС БЫЛА ГРУППА ПОДДЕРЖКИ

По дому плывет запах раскаленного масла. Раз это не мама с маслом в кастрюле, значит, должно быть, на кухне Роза. И это немного пугает. Но когда я туда прихожу, то вижу яйца, сыр, зелень, хлеб в тостере.