Тень и душа (ЛП) - Фанетти Сьюзен - Страница 68

Демон оставил спать в своей кроватке полностью измотанного парня, по-прежнему плотно прижимающего к себе плюшевую корову, что подарила ему Фейт. Потом постоял несколько минут, наблюдая за тем, как спит его сын. Щеки и лоб Така были слегка розовыми, солнцезащитный крем быстро стёрся, а Демон этого не заметил и недостаточно быстро снова его намазал. Но кожа не была чрезмерно горячей, и, очевидно, Такеру было комфортно.

— Спокойной ночи, Человек-Мотор, — прошептал он, разворачиваясь, чтобы пройти через ванную в свою комнату, где его ждала Фейт.

Она была обнажена и ждала его в постели. Она тоже немного подзагорела, он мог разглядеть слабый контур бикини на её коже, но она именно подзагорела, а не сгорела. Когда он подошёл, сбросив по дороге собственную одежду, она поднялась на колени и поползла к краю кровати.

Когда она подняла руки, чтобы обнять его за плечи, Демон уловил взглядом крошечный шрам на внутренней стороне предплечья. Он положил свой палец на него.

— Как долго длиться его действие?

— Три года. Прошло уже около двух, — Фейт вскинула вверх голову. — А что?

Он встретился с ней глазами. То, что он собирался произнести, вовсе не было импульсом. Он думал об этом несколько недель. С тех самых пор, как узнал, что они тогда зачали ребёнка. Но сначала он хотел выяснить всё насчёт Такера.

— У меня есть практически всё, чего я когда-либо хотел в своей жизни.

Она улыбнулась и наклонилась, чтобы поцеловать его в грудь, туда, где билось его сердце. Он аккуратно оттолкнул её обратно, чтобы снова взглянуть ей в лицо.

— Почти всё. Я хочу разделить с тобой дом. Я хочу женится на тебе. И я хочу завести с тобой детей. Вот тогда у меня будет всё. А ты хочешь этого?

Её улыбка ещё больше расцвела на лице, и даже стала слегка серьезнее.

— Да. Так ты делаешь предложение?

— Ага. Выйдешь за меня и заведёшь ребенка, когда эта штука перестанет действовать?

— О, да. И тогда и у меня будет всё.

Усмехаясь, ощущая, ком в горле и то, как сильно колотится его сердце, но на этот раз от счастья, а не от стресса, он обхватил руками её лицо и поцеловал. Он вложил всё, что чувствовал к ней, в этот поцелуй. Она до сих пор пахнет днем… бассейном, солнцезащитным кремом. Солнцем. Кому-то следует разливать этот запах по бутылочкам.

Его член начал пульсировать и, подпрыгнув, шлепнулся об неё, но он нуждался в большем. Однако когда он передвинулся, чтобы опуститься на неё, она воспротивилась и отклонилась назад.

— Нам не нужно ждать год, если ты хочешь, Майкл. Я могу удалить его в любое время, а потом просто нужно несколько дней, чтобы гормоны вышли из моего тела. Мы можем начать, когда захочешь.

— Ты не против начать так быстро?

— Мне же не одной кажется, что мы начинаем слишком поздно. Да?

Он кивнул.

— Я так сильно тебя люблю, — а затем он снова поцеловал её и толкнул на кровать. И тогда вспомнил ту ночь, когда Хусиер сказал ему, что он может вернуться домой.

Вот только теперь наконец-то он там и был.

Воспоминания

Майкл

Он ощущал, что его въезд в Лос-Анджелес прошел буквально как через какой-то барьер. Для него здесь царила другая атмосфера. Когда он въехал в Калифорнию, преодоление каждой мили как будто было тяжелее, но на самом деле, находится в Лос-Анджелесе, впервые с тех пор, как Мьюз забрал его и увёз… вот что было тяжело. Лос-Анджелес был его единственным домом за практически всю жизнь, да и то ненадолго.

Тем не менее, это короткое время было единственным, когда он у него был.

Он ехал один, Мьюз тянул трехлетний срок за нападение с отягчающими обстоятельствами. Уже прошло восемь месяцев, и тот чертовски сильно держался подальше от неприятностей, чтобы скостить срок на половину. Но всё равно это означало, что ещё оставался почти год.

Демон не в первый раз ехал один в качестве «Кочевника», но ему это никогда не нравилось. Наступал момент, когда он днями был один, не разговаривая ни с кем, кроме того времени, когда заказывал еду или арендовал дешёвый номер в мотеле. Через день или около того ему становилось скучно, и он начинал терзать самого себя, роясь в тёмных уголках памяти для полуночного развлечения. Вскоре после этого он начинал дёргаться. Обычно, в итоге кто-то оказывался в крови и сильно избитым.

Он проводил свои ночи в самом захудалом баре, который только мог найти, зная, что сможет хорошо подраться, пока способен держаться на ногах. И он искал самую скользкую работёнку, которую только мог найти. Все чаптеры знали, что получат, когда звали Демона, рассекающего в одиночку.

Но сейчас всё было по-другому. Он не ехал на работу. Он ехал на похороны. Блю убили в том хаосе, что закручивался вокруг всего клуба, связанного с работой на Переса. Хусиер позвонил и попросил его приехать на похороны. Демон спросил, будет ли там Фейт. После долгой паузы Хусиер сказал, что не знает.

Демон не знал, хочет ли он, чтобы она была там или нет. Блю был её отцом, и они были близки до тех пор, пока Демон не разрушил всё. Может, они помирились за эти пошедшие шесть лет.

Он хотел её увидеть. Он понимал, что это будет больно. Но её образ в его сознании поблёк, несмотря на все усилия, и, по крайней мере, он хотел его хотя бы освежить.

~oOo~

Но её там не было. Там были Марго и сестра Фейт, сотня братьев и друзей. Блю был членом клуба на протяжении десятилетий. Его знали и любили.

Марго вообще не обращала на него внимания, как будто не узнала его. Возможно, и не узнала, он стал крупнее, и носил волосы гораздо короче, но это всё равно казалось наигранным. Правда, он был этому рад. Он отстранился настолько, насколько это было возможным в рамках приличия, и позволил похоронам идти своим чередом.

Он умышлено, прибыл позже остальных и планировал уехать пораньше, как только начнутся поминки. Войти в клабхаус Лос-Анджелеса впервые после того, как он вышел из него с позором, было больно. Всё было так же. Клабхаус выглядел как и всегда. Он даже пах точно так же, как и всегда. Всё было знакомо как дома, и это скручивало внутренности Демона от боли. Впервые в жизни он понял, что значит, когда люди говорят о том, каково это… вернуться домой спустя долгое время, что всё остаётся в точности так же, как и должно было быть, и всё же имеет сияние новизны, как будто только чье-то чувство должно напоминать о том, как всё должно быть.

Но вот только это уже не его дом. Он не возвращался домой. Не мог.

Его братья были рады его видеть. И Биби долго обнимала его. Когда она отстранилась, то он увидел, что она плачет, но не понял из-за него это или же из-за Блю.

Здесь были и новые члены клуба, мужчины, которых он не знал. Их новый заместитель Президента по безопасности был членом союзного клуба, который получал внимание СМИ. Демон ему не верил. Он знал, что Барт Элстад был навязан Хусиеру Сэмом Карпентером в виде какого-то обмена или что-то типа того, и тот подсидел Шерлока в этой должности, которого Демон знал как проспекта, когда ушёл. Это была главная сплетня в каждом клабхаусе, который он посетил на протяжении нескольких месяцев. Демон не обращал внимания ни на стратегию, ни на политику, ни на клуб, ни на внешнюю деятельность, но он считал странным привлекать эксперта-техника извне из союзного он клуба или нет.

Однако это не его проблема. Он был оружием. Пока ему не укажут на Барта, он позволит другим беспокоиться о верности этого человека. Сейчас они носили один и тот же патч, а это что-то значит.

Клубные ритуалы и поминальная служба были тихими, мрачными делами настолько, насколько байкеры вообще могут оставаться спокойными. А похороны кого-то типа Блю не могли быть скромными. Оглушительный рёв сотен «Харлеев» заполнил воздух на несколько долгих минут на протяжении всей дороги по пути к кладбищу. Но как только двигатели замолчали, мужчины стали молчаливыми. В такие времена, стоя посреди огромного поля черной кожи, Демон ещё мог почувствовать голоса семьи.