Правители Франции XVII-XVIII века - Черкасов Петр Петрович - Страница 42

Весть о штурме Бастилии была получена в Версале через два часа. «Это уж слишком!» — только и воскликнул Людовик XVI. Утром следующего дня напуганный король принял делегацию Национального собрания, пообещав депутатам вывести войска из Версаля и сотрудничать с Собранием в целях восстановления порядка в столице. В тот же день известный ученый-астроном Жан Сильвен Байи был избран мэром Парижа, а генерал Жильбер де Лафайет — командиром стихийно возникшей еще 13 июля городской милиции — Национальной гвардии, отличительным знаком которой стала трехцветная (красно-сине-белая) кокарда. Такое цветовое сочетание соединило в себе красно-синий цвета Парижа и белый — символ монархии. Триколор станет новым государственным флагом Франции.

Прибывший 17 июля в Париж Людовик XVI утвердил назначения Байи и Лафайета, который вручил королю революционную кокарду. Когда уставший Людовик XVI к ночи вернулся в Версаль, то королева, увидев на нем кокарду, сорвала ее со словами: «А я и не знала, что вышла замуж за простолюдина».

Внимательно следивший за развитием событий в Париже российский посланник Иван Матвеевич Симолин сообщал в Петербург 19 июля 1789 года: «Революция во Франции свершилась, и королевская власть уничтожена». Симолин, правда, несколько поспешил с последним утверждением. Монархия в ее обновленном виде просуществует во Франции еще три года, но Старому порядку действительно пришел конец.

Июльские события в Париже вызвали начало процесса эмиграции из Франции противников революции. Первым эмигрантом-роялистом стал, наверное, граф д’Артуа, младший брат Людовика XVI. Уже 16 июля с благословения короля он покинул охваченный волнениями Париж и тайно выехал из Франции искать внешней поддержки против «восставшего плебса». В скором времени вместе с принцем Конде они начнут формировать роялистскую армию из эмигрантов, поток которых будет постоянно нарастать.

4 августа 1789 года Учредительное собрание приняло решение об уничтожении всех сословных привилегий дворянства и духовенства, а также остатков феодальных повинностей крестьян перед сеньорами и монастырями. 11 сентября после бурных дискуссий 673 голосами против 325 при 11 воздержавшихся Собрание утвердило так называемое «приостанавливающее вето» короля. Это было компромиссное решение вопроса о взаимоотношениях законодательной и исполнительной властей. Учредительное собрание принимает законы, а король сохраняет право приостанавливать (на определенное время) их вступление в силу. Достигнутый компромисс (часть депутатов настаивала на абсолютном вето короля) имел целью обеспечить не только разделение, но и равновесие властей, ни одна из которых не получила бы преобладающего влияния.

Людовик XVI поспешил воспользоваться предоставленным ему правом и отказался утвердить ряд решений Учредительного собрания, в частности Декларацию прав человека и гражданина, принятую 26 августа.

С конца сентября по Парижу стали распространяться слухи о готовящейся в Версале контрреволюции. Роялисты сами подливали масла в огонь народного недовольства. Еще в начале сентября при дворе был устроен банкет в честь офицеров Фландрского полка и полка Монморанси, считавшихся опорой трона. На банкете, где присутствовали королева и малолетний дофин, гости были украшены белыми монархическими кокардами, а трехцветное знамя подверглось поруганию. Слух об этом дошел до Парижа и вызвал там всеобщее возмущение.

Между тем в столице еще с конца августа остро ощущался продовольственный дефицит. «Уже восемь дней, — сообщал 28 августа в Петербург Симолин, — как хлеба не только недостаточно и он дурного качества, но во вторник, среду и вчера его было так мало, что я даже не мог достать его для себя». Нехватку хлеба и другого продовольствия в Париже объясняли происками Версаля. Всем было известно, что летом собрали богатый урожай. Невольно вставал вопрос: куда он девался?

Как это часто бывало во многих революциях, взрывным элементом стали женщины, часами простаивавшие в очередях и потому предельно раздраженные. В понедельник 5 октября набатный колокол вновь призвал народ Парижа к оружию. Огромная толпа, преимущественно состоявшая из женщин, ворвалась в Ратушу с требованием хлеба. С большим трудом ее удалось вытеснить оттуда. С криками «На Версаль!» толпа под проливным дождем устремилась в направлении загородной королевской резиденции.

Оповещенный о женском бунте Людовик XVI срочно собрал министров. Некоторые из них предлагали рассеять толпу силами версальского гарнизона, возглавлявшегося адмиралом д’Эстеном. Окончательного решения, однако, так и не приняли.

Между тем толпа, достигнув Версаля, смяла охрану и ворвалась в зал заседаний Учредительного собрания с криками: «Хлеба! Хлеба!» Выкрикивались угрозы по адресу королевы, которую почему-то считали источником всех бед. Воспользовавшись вторжением народа, Собрание добилось от Людовика XVI утверждения принятых депутатами в августе декретов.

А возбужденная толпа плотным кольцом окружила королевский дворец. На рассвете 6 октября произошло столкновение между парижанами и дворцовой гвардией, открывшей огонь. Рассвирепевшая толпа захватила одного из гвардейцев и тут же линчевала его. Несчастному отрезали голову и, водрузив ее на пику, обнесли вокруг дворца с криками: «Бей охрану! Смерть королеве! Долой Австриячку! Мы поджарим ее печенку и сделаем кокарды из ее кишок!..»

Разбуженная стрельбой и криками Мария-Антуанетта в ночной рубашке прибежала спасаться в спальню короля. Людовик XVI еще не растерял окончательно доверия своих подданных. Возбужденная толпа лишь призывала его вернуться в Париж, к своему народу. Вся ненависть сосредоточилась исключительно на Марии-Антуанетте.

Срочно явившийся во дворец командир Национальной гвардии, популярный в народе генерал Лафайет попытался успокоить толпу. Затем он поднялся в королевские покои и настойчиво предложил Людовику и Марии-Антуанетте выйти с ним на балкон.

«Вы что, не слышите, что они кричат в мой адрес?» — ответила дрожащая от ужаса королева.

«Да, мадам, и все же идемте!» — твердо сказал Лафайет.

Он вывел на балкон Марию-Антуанетту, державшую за руку разбуженного криками мальчика-дофина, который был явно перепуган. Желая предупредить неконтролируемое поведение возбужденной толпы, Лафайет почтительно склонился перед королевой и поцеловал ей руку. Обескураженная толпа на мгновение замерла. Лафайет верно рассчитал свой театральный жест. Он хорошо знал, что парижане, вернее, парижанки, чувствительны к внешним эффектам. Уже через минуту послышались выкрики: «Да здравствует генерал! Да здравствует королева! В Париж! В Париж!»

Людовик XVI тут же объявил, что идет навстречу пожеланиям народа и уже сегодня вместе со всей семьей переедет в столицу. Туда же переберется и Учредительное собрание. Вечером того же дня генерал Лафайет лично доставил королевское семейство сначала в Ратушу, а затем в Тюильри.

Этим символическим переездом завершился версальский период французской монархии. Оценивая события 5–6 октября 1789 года, Иван Симолин сообщал 9 октября в Петербург: «Причинами этого восстания (женского бунта. — П. Ч.) были нужда в хлебе в Париже, которая действительно очень велика, и распространение слуха о задуманном аристократической партией похищении короля и намерении препроводить его в Мец. В результате, чтобы успокоить это волнение, король вынужден был согласиться покинуть Версаль со всей королевской семьей и переселиться в Париж, в Тюильри».

«Поход на Версаль» имел далекоидущие последствия как для престижа монархии, так и для дальнейшего развития революции. «Вторжение народа во дворец нанесло королевской власти такой удар, от которого она уже не оправилась», — констатировал знаменитый анархист Петр Кропоткин, автор исследования по истории Французской революции. С этого момента король стал заложником революции, продолжавшей набирать обороты. 10 октября Учредительное собрание приняло декрет, согласно которому Людовик XVI из «Божьей милостью короля Франции и Наварры» стал «королем французов». Эта формула позднее будет зафиксирована в первой французской конституции 1791 года.