Кармическое путешествие по нижнему миру (СИ) - Старых Зоя - Страница 8

Калинка видел его раз пять, начальник редко разгуливал по центру, и на то имелась причина. По пояс он был парализован, и кататься по лифтам в своем электрическом кресле считал унизительным. На вид Стэнли было лет семьдесят, но говорили, что его состарила раньше срока болезнь — шеф едва разменял пятый десяток.

Он не был, строго говоря, омерзителен, но полулысый череп, покрытый бурыми пятнами, вызывал у Калинки ассоциации с заброшенными стариками в домах престарелых.

- Поздравляю с завершением стажировки, — сказал Стэнли. Сильный, молодой голос так контрастировал с телом калеки, что Калинка предпочел смотреть куда-нибудь мимо. Взгляд сам собой переместился к Харькову и принялся искать знаки волнения на узком скуластом лице того. Их не было, но Эрик заметил, что на него смотрят, и слегка кивнул.

Участником заговора имени Харькова Калинка себя вовсе не считал.

— Благодарю, — отозвался Адриан.

Сидевший рядом с ним МакКаферти похлопал японца по плечу, выражая тем самым искреннюю радость. Калинка, вдохновившись поведением непосредственного руководства, заставил себя лучезарно улыбаться.

— Если вы согласны продолжить научную деятельность в нашем центре, вам будет предоставлен испытательный срок в пять месяцев. По его окончанию необходимо представить свои разработки, дабы ваша полезность проекту, а она, несомненно, очень и очень велика, была окончательно доказана, — Стэнли вопросительно посмотрел на Адриана. — Но прежде, чем начинать обсуждение, мне бы все-таки хотелось услышать ваши собственные пожелания. Мистер Адриан, вас заинтересовала эта работа?

Калинка постарался не вытаращиться так, чтобы Элизе Гэйнор пришлось поднимать его выпавшие глазные яблоки со стола. Разумеется, сам он был не в том положении, чтобы выбирать, но то, с каким почтением отнеслись к его маленькому и бесполезному подопечному, внушало и опасения, и зависть.

Либо хомополе, наличие которого у себя Адриан твердо и фанатично отрицал, уже успело подействовать и на это сборище монстров от науки, либо, что было намного вероятнее, японец настолько ценен, что ему готовы потакать.

— Провожать под ручку до самой колбы, — усмехнулся у Калинки в голове ехидный голос Харькова.

Стивен готов был поспорить, что ему это не показалось, но русский в это время смотрел исключительно на высокое руководство и источал смирение пополам с научным пылом.

— Частично, — без обиняков ответствовал Адриан, чем заслужил удовлетворенный кивок Стэнли и широченную улыбку седого МакКаферти.

— А которая именно часть? — уточнил Мортенсен.

— Если бы мне был предоставлен выбор, в какой лаборатории продолжать свою работу, я бы предпочел двадцать девятую под руководством присутствующего здесь доктора Харькова, — спокойно сообщил Адриан. — Его проект меня очень интересует.

— Мне известно, что вы также выражали озабоченность судьбой коня пациента Вереницы, — вмешался Стэнли.

— Это так, — согласился Теру. — Животное не получает необходимого моциона и скоро начнет болеть.

— В проекте есть ветеринар, и не один, — возразил Мортенсен.

Кристоф Мортенсен в своей семнадцатой изучал технополя и явно скрестил с Харьковым шпаги. Это Калинка понял моментально, но если уж Адриан интересовался животными и полумертвыми каскадерами, то никакие железяки не могли его от этого отвлечь. У Мортенсена не было шансов на продвижение.

— Мне не нужен ветеринар, — подтвердил Харьков, а в голове у Калинки расцвела его кунья улыбка. — Но я согласен принять мистера Адриана младшим научным сотрудником и вверить его заботам Деспота. Тем более что человек, который в настоящий момент ухаживает за лошадью, с ней не справляется, и мне самому, — тут Эрик показательно засучил рукав, продемонстрировав комиссии убедительные синяки, явно оставленные конскими зубами, — приходится обслуживать это животное.

— Принято к обсуждению, — объявил Стэнли.

Калинка выдохнул.

Не исключено, что под началом Мортенсена Адриану было бы безопаснее, чем в жутком зоопарке психованного карьериста Харькова. Не исключено, что наоборот. Но точно одно — он, Стивен Калинка, уже ничего изменить не может.

— Абсурд, — фыркнул Мортенсен. — Вы только что сделали из подающего надежды ученого конюха!

Адриан улыбнулся мягко и понимающе. Шеф семнадцатой выглядел раздраженным и кажется, еще не попал под действие обволакивающей магии своего несостоявшегося сотрудника.

— Призываю вас к порядку, господа, — попросил Стэнли. — Не забывайте, пожалуйста, что мы с вами не в баре.

— Помогать живым существам в их страдании, — тихо проговорил Адриан, — моя главная работа как врача. В труде, как выразился мистер Мортенсен, конюха, для меня нет ничего зазорного или нового. К тому же, я могу быть полезен доктору Харькову в его исследованиях, поскольку долгое время изучал психологию лошадей.

— В университете Оулу? — уточнил МакКаферти.

— Несколько раньше.

— А ваше мнение, мистер Калинка? — от вопроса Стэнли Стивен едва не подскочил.

— Относительно специализации моего подопечного? — переспросил он.

— Да.

— Мистер Адриан прекрасно ладит с людьми и животными, — сказал Калинка явно не свои слова и понял, что не имеет ни малейшего желания препятствовать Адриану в его необъяснимом стремлении сделаться, если повезет, смотрителем зоопарка.

— С другой стороны, я не заметил у него особой тяги к технике, — продолжил Калинка максимально беспристрастно. — Как и склонности к кибернетике.

— Тут уж вам виднее, — поддержал Харьков.

— Но может ли мистер Адриан работать в вашей лаборатории? — предпринял последний выпад Мортенсен. Перед ним, как и перед остальными участниками комиссии, лежало личное дело Теру. — Цветовая слепота — существенное ограничение.

— Безусловно, — неожиданно согласилась Элиза Гэйнор.

— Однако раньше это нисколько вам не мешало? — уточнил Стэнли.

— Если это с рождения, то успеваешь привыкнуть, — сказал Адриан. — К тому же, остальные пять чувств у меня развиты значительно лучше, чем у полностью зрячего человека. Это в некотором роде компенсирует.

— Мы наслышаны, — тоном, явно свидетельствующем о беспредметности дискуссии, сказал Стэнли. — Как и о ваших махинациях при поступлении в Университет Оулу.

Теру не выглядел смущенным. Похоже, полная осведомленность комиссии не вызывала у него беспокойства. Калинка знал, это потому, что Адриан — фанатик. Худший вид фанатика, нацелившегося в рай.

— Мои средства не позволяли мне обойти систему более традиционным путем, — спокойно сказал Адриан. — Поэтому я вынужден был фальсифицировать результаты обследования.

— Это о многом говорит, — тоном судебного обвинителя заявил Стэнли, но тут же сменил маску, и перед Калинкой и его подопечным снова сидел великодушный старец. — Однако во все времена ради науки совершалось немало безумств. Для нее ценнее тот, кто способен их совершить, а не бездействовать и пенять на судьбу.

Калинка решил, что затронуто личное, и шеф хвалил скорее себя, чем Адриана.

— Господа, у вас есть еще какие-то вопросы к мистеру Адриану или мистеру Калинке? — продолжил Стэнли. — Если нет, предлагаю отпустить их и перейти к другим проблемам.

Спорить не хотели, или берегли аргументы для второй части собрания.

С ними попрощались, предложив сходить отметить конец стажировки. Решение, разумеется, должно приниматься за закрытыми дверьми. Оказавшись в коридоре, Калинка наконец-то пошевелил плечами, отклеивая от спины пропотевшую форменную рубашку.

Японец казался довольным, впрочем, это было обычное его состояние. Но теперь узкие глаза лучились такой радостью, что Стивену сделалось не по себе.

— Ты решил спасти мир? — желчно осведомился Калинка.

— Грубо говоря, да. Но это все-таки слишком грубо. Стивен, ты действительно хочешь знать причину, по которой я предпочел двадцать девятую семнадцатой?

— Тебя не интересуют роботы.

— И это тоже, — улыбнулся японец. — Но главное — мне не хочется жить просто так и тащиться по срединному пути незнамо куда в надежде, что в следующей жизни загремлю в Бодхисаттвы.