Отступники (СИ) - "Schell" - Страница 40

В последнее время она всегда такая.

— Ох, чёрт, их слишком много, — бормотала она про больных, накидывая на себя какую-то ночнушку, — А теперь ещё и это…

Эвелин отстранили от работы в госпитале, когда выяснилось, что она не только сильнейший маг Света, а ещё и Принцесса Аметиста. Эвелин подумал, что зря доверилась мистеру Фе с рейтингом.

«Могла просто попросить Сильджертольда!» — стукнула себя по лбу девушка.

Убрав лишние вещи в шкаф, она осмотрелась: просторная комната темно-зеленого цвета с дорогой мебелью в гостиной, на кухне, ну и в спальне. Она жила здесь уже год и проживёт ещё два, пока не закончи-!

— Письмо, — вздрогнула Эвелин от характерного звука.

На карнизе сидела птица. Переливающиеся фиолетовые перья, длинною в два фута, лапы, точь-в-точь как у курицы, и чёрная, словно мгла, морда с двумя золотистыми глазами-буковками. Клюв был коротеньким и издавал громкие, но неприятные для слуха, звуки, больше похожие на женские крики.

— Прешшер?! — удивлённо воскликнула Эвелин, заметив знакомую птичку.

Та стучалась своим тёмным клювом в окно, а когда Принцесса открыла его, то это «чудо в перьях» издало свойственный визг, хвала богам, что Эвелин заранее закрыла уши, зная эту привычку.

Эвелин погладила Прешшера, так звали эту птицу, чтобы тот перестал кричать, заметив, что к лапе того привязана маленькая бумажечка — письмо из дома.

«И правда, давно я не писала матери…» — подумала Эвелин.

Они редко переписывались, лишь иногда отсылали друг другу длинные письма, где расспрашивали о разных событиях, отношениях и, к удивлению матери Эвелин, о политических делах.

Когда Эвелин развязала ниточку, то точно почувствовала падающую каплю воды на руку. Похоже начинался дождь, — также подумал и Прешшер, который видимо тоже словил пару таких капель и начавший паниковать, размахивая своими большими крыльями и издавая противные крики.

— Тише-тише, — Эвелин моментально соорудила перчатку из каких-то полотенец и куска кожи, что остался с какого-то рукоделия, посадила Прешшера, начав медленно поглаживать ушко, спрятанное под множеством лиловых перьев, — Та-а-ак…

Пока Эвелин раздумывала, мол, куда бы его посадить, тот сам взлетел, позже приземлившись на спинке стула. Эвелин очень надеялась, что он не будет на нём играться.

Она посмеялась, заметив, как Прешшер пытался поудобнее усесться на узенькой спинке стула. Повертела в руках сверток бумаги, сняв красную ниточку и развернув его, она обнаружила внутри помимо письма какой-то конверт, но, решив открыть его позже, принялась читать письмо:

«Дорогая Эвелин,

Ох, прости, что так долго не писала тебе, была по уши в делах. Очень счастлива за вас с Юджином, постараюсь как-нибудь рассказать об этом твоему отцу. А ещё очень горда, что ты спасла так много жизней в госпитале! Кстати об этом…

Ты писала мне по поводу тех зерен болезней, что вспыхнули в Рубине… Аарогуст всё рассказал мне, попросив меня… Нет, начну сначала… Пару месяцев назад какая-то волна прошлась по всему, как мы поняли, миру. Она заразила только животных: грызунов, птиц, собак и кошек, ну, ты поняла. Первым это заметил Сильджертольд, когда к его ногам пал какой-то нищенка, плачущий кровавыми слезами. Он сразу начал расследовать это дело, выйдя на какой-то вид крыс, что шныряют по нашим канализационным трубам.

Они, когда кусают людей, впрыскивают в них какой-то… Яд, что ли, он постепенно расходится по телу, поглощает какие-то нужные вещества из Сутирипса, а после начинает затвердевать, становясь, как ты уже видела и поняла, камнем, зерном болезни. И, если его не вынули, а жертва выжила, он вновь ломается — человек умирает, а из тела выходят ядовитые пары, что будут заражать уже напрямую. Поверь, я видела это своими глазами, более того, Сильджертольд собрал какой-то отряд магов и теперь обходит город в поисках зараженных зверей.

Очень надеюсь, что у вас такого не творится, но Сильдж сказал, что у тебя… Что-то вроде иммунитета к этому яду, и надеюсь, что он говорил это не для того, чтобы мы с твоим отцом не волновались…

Только что зашёл твой отец и передал какой-то конверт, попросил тебя… Вернуться. Говорит, мол, в Рубине небезопасно и скоро начнется что-то более масштабное, чем эта чума. Видимо, письма в ответ мне ждать не стоит, так что… Удачной дороги!

С любовью,

Элеонора фон Краун»

Эвелин стояла в прострации некоторое время, даже не обращала внимание на крики Прешшера, когда форточка неожиданно распахнулась, и когда капли дождя начали попадать вовнутрь.

Почему-то она чувствовала это, будто в тот момент, когда она подумала сегодня днём: «Наконец-то освоилась и привыкла» — она думала, что что-то пойдёт не так. Но никогда она не была настолько близка к правде.

— Ха-ха, — лишь посмеялась она, сжимая в шарик письмо матери, — Конечно… Как же могло быть по-другом?!

Она иногда посмеивалась, словно ненормальная, когда срывала свою одежду с вешалок и кидала в чемодан. Плакала, когда уронила рамку с фотографией, где стояли она и Юджин, предвещая, что ей будет сложно рассказать об этому ему.

— Я думала, — уткнулась в подушку она, — Что…

Впервые за долгое время она задумалась о будущем, не представляя, что могла здесь получить она? Она не знает инженерии, плоха в чертежах — это же самые главные качества в Рубине. Эвелин лишь и знает как сколдовать шарик света, а потом получить спазмы из-за этого.

Она сама понимала, что не могла оставаться тут. Просто… Не хотела признавать этого. Хотела подольше быть тут, с Юджином, что всегда поддерживал её и помогал в трудной ситуации.

Эвелин, лишь спустя пару минут, села на кровать глянув на тумбочку, усеянную множеством фотографий: Эвелин у дирижабля в день прибытия, Эвелин с Софье-!

Она прищурилась, на секунду закрыла глаза, после открыла и вновь посмотрела на фотографию, что она сделала со своей, ныне покойной, подругой за день до её смерти. Эвелин с рывком встала с кровати, приблизившись к деревянной тумбе.

На фотографии стояли Эвелин и Софья, пышненькая девушка в красном берете. Но внимание Принцессы пало на фон: множество столиков кафе, откуда они ушли. За одним из них сидел… Юджин. Юджин Грант, смотревший прямо в камеру.

«— Я не знаю, что у вас там в семье, но всё равно берегись его, он…» — точно вспомнила слова Софьи адресованные Эвелин.

— Вот, — чертыхнулась Эвелин, пав обратно на кровать.

Эвелин не видела себя, но точно знала, что её зрачки сузились от страха. Она помотала головой, мол, всего лишь совпадение. Но в голове то и дело всплывали картинки, где Юджин вёл себя максимально странно и подозрительно.

Даже в тот день, когда её подруга погибла… Она точно слышала в поместье Грант…

***

В дворце Аметиста коридоры всегда пусты, а слуги перемещаются по другим, тайным путям. Это сделано на случай, если в замок прибудет кто-то влиятельный — в таком случае он не встретит никого из прислуги, однако всё будет сделано на лучшем уровне. Да и вообще, это было для всех удобнее, так как тайные ходы прислуги могли провести тебя в любую часть замка в считанные секунды.

В дворце Рубина ситуация ровно наоборот: множество слуг ходят по коридорам, то и дело просто отдыхая. Они сталкивались с Эвелин, но шли дальше, будто бы их совсем это не заботит. Почему-то, Эвелин это понравилось. Видимо, потому что теперь она точно знала, что в её родном королевстве люди гораздо лучше.

Но в этот раз, когда Эвелин вновь нагрянула сюда к своему возлюбленному, Юджину, все проходы и коридоры были пусты. Этому Принцесса удивилась, но решила, что это не стоит её внимания, поэтому просто направилась к комнате для переговоров, где обычно они с Юджином… Выпивали…

«Надеюсь, что господин Грант не расскажет этого матери!» — надеялась Эвелин, давшая обещание матери, что не глотнет и капли алкоголя.

— Юджи~,- зрелый женский голосок достиг Эвелин, — Ты знаешь скольких усилий и денег мне стоила твоя выходка?