Страж. Дилогия (СИ) - Кистяева Марина - Страница 21

Девушка медленно кивнула.

Ей от него не отделаться. Не избежать физического контакта. Единственный способ провалиться в спасительный сон - дать Герману то, что он хочет.

Себя.

Как только он получил согласие, сделал несколько шагов назад.

- Отдельной спальни у тебя нет.

- Это однокомнатная квартира.

- Где спишь? На диване?

- Да.

- Раскладывается?

- Да.

- Завтра переезжаешь ко мне.

Как же захотелось его послать. По матушке, да с указанием конкретного пути. Интересно, а если и правда его послать, что он сделает? Не ударит же её.

Или ударит?

Алина помнила его жестокие слова, произнесенные в первый день, когда она пришла в себя в Пограничье: «Заткнись. И двигай бедрами. Иначе побью». Да, и привел он её в себя ощутимыми хлопками по лицу. Тогда она ему поверила. Ударит.

А сейчас? После того, что между ними было,  может ли она подумать, что он способен применить в отношении неё физическую силу?

Алина оборвала себя. Дура. Нашла о чем думать. Нет ничего более серьезного? Так сейчас он тебе даст почву для размышлений.

книга 2. глава 5

5.

Диван он раскладывал быстро, словно только этим и занимался всю жизнь.

Алина достала постельное белье и приказала себе успокоиться. Хватит, всё самое роковое уже случилось.  Пора снова начинать адаптироваться. От воспоминаний, как она подстраивалась под Германа, свело челюсть. Неужели история повторится?

Герман встал неподалёку от дивана, Алина, не смотря на него, прошла к спальному месту и принялась застилать белье.  Раскинула простыню и...

Мужская тяжелая рука опустилась ей на попу. Проклятье... Алина же встала перед Германом «раком»!

- Ты так стоишь...

Алина прикрыла глаза, невольно комкая простыню.

- Герман.

Она опасалась, что он её сейчас разложит прямо у дивана. Или перегнет через спинку. С него станет.

Нет, отошёл.

Второго шанса ей явно никто не даст. Поэтому с бельем пришлось поторопиться. Руки, как назло, дрожали. И простыня не ложилась без складок.

Алина кожей чувствовала пламенный взгляд Германа. Нагнулась - взгляд остановился на ягодицах, чуть потянулась - на тяжелой груди.

Стоило девушке положить подушки на диван, как её время вышло.

Он притянул её за талию к себе и накрыл рукой грудь.

- Твоя одежда меня раздражает. Сними.

Интересно, как она снимет, если он лишил её возможности свободно передвигаться?

Видимо, он и сам это понял. Потому что за спиной послышалось приглушенное ругательство, после чего бесцеремонно стянули через голову её кофточку, рваными движениями расстегнули лифчик, высвободив на свободу потяжелевшие груди. Со штанами и трусиками поступили так же - быстро и без колебаний.

Холодный воздух комнаты заставил поёжиться.

Алина стояла, не делая никаких лишних движений. Вроде бы, она и знала мужчину, что сейчас возбужденно прижимался к её спине. Вроде бы, была с ним не единожды. Знала, что он любит. Знала, как он любит. И всё же...

Сейчас всё воспринималось иначе. В более обостренном варианте.

Его руки - большие и сильные, что сжимали сначала её плечи, потом уверенным, нет, хозяйским движением накрыли ставшие в разы чувствительными полушария. Его член, что упирался ей в поясницу, хотя, она не сомневалась, с удовольствием устроился между округлых ягодиц и сделал бы несколько скользящих движений между ними. Алина вспомнила, с каким именно животным страхом ожидала, что сейчас Герман, после вот таких движений, направит член не в лоно, а к тугому колечку. Анальный секс становился нормой, но Алина была к нему не готова. Для неё он был из области чего-то запретного, безумно интимного, того, что можно позволить только человеку, которому безоговорочно доверяешь. Такого в жизни Алины ещё не попадалось. И как облегченно вздыхала, когда Герман оставлял её попу в покое, тоже помнила.

Но то было тогда. Тогда она считала дни. Знала, что мужчина останется в прошлом...

Алина зажмурилась. Нельзя постоянно мучить себя, изводя - тогда и сейчас. Есть реальность. Вот она - за её спиной, с жадными руками и тяжелым рваным дыханием. И только это должно её заботить.

Ноги всё же подвели Алину, и она откинулась на мужскую грудь.

- Извини.

Ей даже сначала показалось, что послышалось. Чтобы Страж и извинялся? Ребята, да это бред! Фантазия воспаленного воображения.

- Что? - выдохнула.

- Извини. Вижу, ты в шоке. И устала. Но остановится не могу... Скажу лишь, что буду осторожен. И...будет быстро.

Ах, вон он, о чем... Ну, и на этом спасибо.

Герман приподнял её на руки, отчего она испуганно охнула, и, сделав всего шаг, опустил на диван. Алина хотела сказать, что сама в состоянии лечь, передумала. Черт. Всё же приятно, что тебя вот так...на ручках...как любимую женщину...и без напряга. Зная, что конкретно для этого мужчины твой лишний вес вообще не имеет значения и никак не волнует.

Опустил он её на спину. Алина свела ноги. И сразу же услышала:

- Чего закрываешься? Я всё видел. Но хочу ещё...

В комнате горел свет, и Алина почувствовала, как кровь приливает к щекам. Блин, излишней стеснительностью она не страдала, но и чрезмерную распущенность осуждала. Сейчас развести ноги и выставить на обозрение розовую плоть для неё стало проблематично.

- Герман, одна лишь просьба. Потуши свет.

Думала - откажет в категоричной форме. Угольные глаза недовольно прищурились, а руки, стаскивающие футболку, на долю секунды замерли. Потом последовал медленный кивок.

- Только сегодня.

И когда он двинулся к включателю, Алина недоверчиво заломила брови. Страж на самом деле пошёл на уступку?

Ей бы обрадоваться, но сработал инстинкт самосохранения. За всё приходится платить.

Её расплата так же не за горами.

Свет от уличных фонарей и от неполной луны достаточно освещал комнату, и они видели силуэты друг друга. Алина продолжала молча лежать на диване и радоваться, что на некоторое время будет избавлена от злого взгляда черных глаз. Именно они смущали её и повергали в испуг. Ни у кого ранее Алине не встречала столь выразительных глаз.

Герман остановился у дивана, быстро избавился от одежды. И сразу же опустился рядом с Алиной.

- Девочка, перестань дрожать и накручивать себя. Ты знаешь, мне по фигу, боишься ты меня или нет, хотя я бы предпочел, чтобы не боялась - не хочу, чтобы от твоей зажатости пострадал ребенок.

Алине захотелось крикнуть - так, оставь меня в покое! Что может быть проще...

Сдержалась.

Слово он тоже сдержал. Действовал осторожно и быстро. Прошелся губами по тонкой девичьей шее, ключице, задержался на груди, помял её, аккуратно, но ощутимо. Лизнул пупок.

А потом двумя руками раздвинул её трепещущие ноги.

Алина лежала с закрытыми глазами. Чувствовала ли она наслаждение? Конечно, нет. Господи, в твою жизнь врывается мужчина, грозящий раздавить её, Алину, точно самосвалом. И не уйти, не убежать. Лишь выживать. Подстраиваться или ещё что-то делать. И Алина точно знала, что этот мужчина помешан на сексе. Ему всегда мало. Ему надо много. И не имело значения - хочет она или нет. Надо и всё. Какое тут может быть наслаждение...

В голове всплыли воспоминания их последних дней в Убежище. А ведь она научилась с ним кончать, научилась получать удовольствие. Но это тогда - на выходе к свободе. А что сейчас?... Здесь, где свободный мир, где равноправие.  Где её снова принуждают... Хотела ли она в данную минуту заниматься сексом? Однозначно - нет.

Но её никто не спрашивал.

Когда большая, подрагивающая от нетерпения и напряжения головка ткнулась в сухое лоно, Алина напряглась, подобно тетиве. Сейчас её снова накроет боль... Приготовилась.

- Ты сухая. Не хочешь меня, да?

Нормальный вопрос, не правда ли?

Пальцы скомкали простыню.

- Герман, я после работы, у меня плохое самочувствие, тут ты, плюс беременность... Герман...