Ночь упавшей звезды (СИ) - Медянская Наталия - Страница 66

-- Ну так мы того... пойдем, ага? -- радостно прокричала она в глубь оранжереи.

Иса поморщилась, однако не обернулась и не ответила. Именно в этот момент рука ее, погруженная по локоть в заросли валерианы, нащупала-таки вожделенную захоронку мэтра Звингарда.

Люб выскочил вслед за подругой, оглушительно грохнув дверью.

Глава 18.

Твиллег

Одрину снился туман. Совершенно плотный, серый, душивший все окружающие звуки. На этот раз Триллве в нем не оказалось и мевретт, вытянув руки, вслепую начал двигаться вперед. Вскоре ладони его встретились с шершавой, поросшей влажным мхом каменной стеной. Он поднял вверх лицо и посмотрел, как темный камень над головой постепенно растворяется в липком тумане.

-- Башня... -- пронеслась холодная, точно железо, мысль, и Мадре поежился, ощущая, как с невидимых туч начинает сыпать за воротник колкий осенний дождь.

Внезапно что-то больно кольнуло его в ухо. Элвилин дернул плечом, повернул голову и проснулся. На него смотрел черный внимательный глаз, похожий на одну из тех бусинок, которыми Виолет расшивала рубашки Твиллегским девицам. Летавка пискнула и попыталась снова клюнуть Мадре. Мевретт поморщился, отпихнул от себя нахалку и сел. Он уже было собрался сочинять для Люба речь о том, как полагается дрессировать почтовых птиц, как вдруг понял, что на него смотрит Иллирит. Одрин на мгновение застыл, потом осторожно протянул летавке чуть дрожащую руку, и пестрая пичуга вспорхнула ему на запястье. К лапке птицы был кое-как привязан грязный лоскут, топорщившийся во все стороны грубыми нитками, и мевретт осторожно, стараясь не испортить послания, начал освобождать Иллирит от ее ноши. Расстелил ткань на коленях и побледнел, увидев, какими чернилами было написано письмо. Он с трудом поднялся, держась за подоконник, и, пошатываясь, вышел из библиотеки.

В коридоре Мадре чуть не сбили с ног летевшие быстрее ветра Темулли и Люб.

-- Мевретт! -- завопила девочка, приплясывая вокруг Одрина и трепетно прижимая к груди игрушечного медведя совершенно возмутительного зеленого цвета, -- у нас получилось! Правда! Только вот... -- она остановилась и смущенно скривилась, -- я точно не знаю, чего там успела прихватить.

-- Тему, подожди, не кричи... -- Мадре побледнел, приложил пальцы к вискам и с мольбой посмотрел на девочку. -- Где сейчас Звингард?

-- А не знаю, я его после обеда не видела, кажется, он из замка отбыл. Слушайте, -- она суетливо оглянулась, взмахнув зеленой косой, -- а может, мы быстренько уйдем отсюда, пока Колдунья не спохватилась?

-- Давайте в лазарет! -- рассудительно сказал Люб. -- Там и Звингарда можем застать, и Иса вряд ли сунется. Она у него в валерьянке... ой... -- конопатый захихикал.

Темка кивнула приятелю, и тот, ухватив вяло сопротивляющегося мевретта за руку, потянул его мимо пафосных статуй великого скульптора эйп Леденваля.

Из приоткрытых дверей лазарета валили удушливые клубы желтого дыма, и элвилиночка как-то враз заскучала. Изнутри послышался надсадный кашель, неприличные ругательства, сказанные печальным голосом, и на пороге возник лекарь собственной персоной.

-- Танулли, -- Звингард выпученными слезящимися глазами посмотрел на девочку, снова судорожно закашлялся и чихнул, словно гром прогремел. -- Как ты могла допустить, чтобы целый чан отвара грыжника не просто выкипел, а еще и сгорел практически дотла? Это надо было о-очень сильно постараться.

-- Звингард, сейчас не время! -- Одрин решительным жестом подвинул лекаря в сторону и, опершись о косяк, ввалился внутрь. -- Да откройте же вы окно! -- мевретт плюхнулся на Темкину постель и мрачно помахал ладонью перед носом.

Девочка, усадив медведя на скамью, со всех ног кинулась выполнять приказ, стараясь выглядеть как можно более занятой и деятельной. Сквозняк буквально вынес удушливое марево в коридор, следом выскочила Тему, неся в руках пустое ведро.

-- Люб, ты мне друг? -- завопила она пронзительно. Одрин застонал, а Звингард тяжело вошел следом и уселся напротив него, неодобрительно покосившись на зеленого соседа. Обычно горделивый и величавый, лекарь сейчас выглядел устало, на лбу залегла озабоченная складка, и даже огненно-рыжие волосы казались припорошенными пылью. Хотя, скорее всего, это действительно была пыль.

-- Раненых в деревушке много, двое -- совсем тяжелые. Хорошо, что там с ними знахарка местная оказалась, Мелисса, -- мэтр устало потер глаза и покосился на тихо вошедшую в дверь Темулли. Люба с ней не было, очевидно, девочка отослала его за водой. -- Я ее, почитай, лет семьсот уже знаю, с самой лучшей стороны.

Мевретт невольно хмыкнул. А лекарь продолжил, как ни в чем не бывало:

-- Мелисса приглядит за ними пока, а я сам ближе к вечеру опять туда поеду. Так ты уж будь добра, -- он взмахнул толстым пальцем перед носом Темулли, -- чан очисти от гари, да новое лекарство приготовь... Ты-то сам как? -- лекарь повернулся к Одрину.

Мадре поморщился:

-- Это потом. Сейчас скажи: можешь это прочитать? -- он протянул Звингарду окровавленный лоскут.

Дедка привстал, одернул зеленую мантию, заляпанную бурыми пятнами, взял в руки письмо.

-- Откуда ты его взял? -- спросил он, нахмурившись. -- Это что, кровь?

-- Иллирит принесла, -- коротко бросил Мадре и почувствовал, как сердце тяжелым камнем заворочалось в груди, -- от Триллве. А я... я не знаю этих рун.

Звингард кашлянул и, пристроившись обратно на скамью, повертел в руках послание. -- А и не мудрено, -- кивнул он патлатой головой. -- Этими знаками, поди, уж три тысчи лет никто не пишет. Когда-то народ элвилин их использовал, но потом простые руны детей Люба все больше входили в обиход, и сейчас наша письменность выглядит совсем по-иному.

-- Ты меня байками о письменности не корми. Лучше ответь, -- Одрин с надеждой вскинул серые глаза. -- Сумеешь понять?

-- Кое-что... -- Звингард нахмурился и беззвучно зашевелил крупными губами, погрузившись в чтение. Читал он долго, Темулли уже дважды успела пересчитать кисточки на пестром покрывале, свисавшем с кровати. Причем, счет все время сбивали обутые в мягкие кожаные сапоги ноги Одрина, нетерпеливо постукивавшие по полу.

Наконец, Звингард поднял голову и задумчиво произнес:

-- В общем, так. Здесь говорится, что с Триллве в узилище сидит Сандра-Талька Цмин эйп Лаариваль.

Зеленоволосая ойкнула.

-- Велита дочка? -- недоуменно поднял брови мевретт. -- А ее какой леший туда занес? Вроде еще вчера во дворе непотребное бренчала и по чужим сундукам лазила.

Огненноволосый лекарь хмыкнул, припомнив, что именно в чужих сундуках отыскала менестрелька, и что Одрин сказал по этому поводу.

-- Это мевретт Сианн был, -- мрачно заметила Тему. -- А Талька четыре дня назад уехала, так Люб сказал.

Огненноволосый зыркнул в ее сторону:

-- Ты, Тумулли, держи язык за зубами, ясно? Пока не понятно ничего, незачем мальца пугать.

-- Ну, хорошо, а дальше? -- Одрин нетерпеливо подался вперед.

-- А все, -- коротко вздохнул Звингард.

-- То есть, ты хочешь сказать, -- начал постепенно заводиться Мадре, -- что битых полчаса пялился в это письмо, чтобы зачитать нам одну фразу?

-- Ну... -- невозмутимо протянул лекарь и разгладил на коленях мантию, -- тут вообще немногословно... Видимо, чернил не хватило.

Тему, глянув на потемневшее мевреттское лицо, почувствовала, что назревает гроза, и сочла за благо унестись на помощь Любу, брякнув напоследок дверью лазарета.

Одрин вздрогнул и с большим трудом задавил в себе страстное желание шарахнуть рыжего лекаря молнией. Он собрался, было, уже начинать отчаянно льстить Звигарду, дабы сподвигнуть того к новым подвигам перевода, как вдруг...

-- Таля, ты где? -- донесся из-за ближайшей ширмы слабый голос.