На перекрестке миров (СИ) - Кандела Ольга - Страница 15

— Что тебе известно? — выпалил я, понимая, что анья, и вправду, могла подслушать что-то важное.

— Не тряси меня! И я уже сказала, что расскажу все, как только обработаю раны.

Вот ведь коза упертая! Ладно, будь по-твоему!

Рубашку распахивал нарочно быстро и резко, и не думая щадить ранимую женскую психику. Надеялся, что она испугается моих шрамов и оставит свою дурацкую затею. После последнего ранения тело выглядело просто отвратно.

Вопреки моим надеждам, на лице Роксаны не дрогнул ни один мускул. Она смотрела на меня так, как обычно смотрит доктор Орфин, с врачебным любопытством и решимостью. Но, в отличие от давнего знакомого, обрабатывала раны куда бережнее. Орфин со мной никогда не церемонился, а Роксана касалась аккуратно, боясь причинить боль неловким движением.

Но мне все равно пришлось стиснуть зубы. Как ни осторожничай, а без неприятных ощущений в этом деле не обойтись. Вот только, своих чувств выдавать не хотелось, да и неловко выйдет, если из-за закрытой двери кабинета кто-то услышит, как я вою. А потому я попытался отрешиться от боли и сосредоточился на размеренных движениях аньи. Будто со стороны наблюдал, как она скользит тонкими пальчиками по кровавым бороздам, промазывая каждую густой полупрозрачной жидкостью. Капли росы катились по коже, и Роксана подхватывала их, размазывая на соседние воспаленные участки.

А кисти у нее ухоженные, узкие, хрупкие. Пальцы с ровными полукруглыми ноготками и нежной бархатной кожей. Я рассматривал их, пытаясь запомнить. Невольно сравнивая со своими, грубыми и мозолистыми, со сбитыми во вчерашней драке костяшками.

В какой-то момент манжет женского платья чуть задрался, и мне открылась молочно белое запястье и… полоска воспаленной покрасневшей кожи.

— Что это? — Я схватил зашипевшую девушку за локоть и бесцеремонно отогнул край рукава. Полоски на запястье не ассоциировались ни с чем иным, как со следами от веревок.

Девушка попыталась вырвать руку, но я держал крепко. Более того, ловко перехватил вторую кисть и обнаружил там те же ужасные полоски.

— Твою мать, что это? — прикрикнул на девицу, требуя ответа. Но она лишь упрямо поджала губы и вновь попыталась вывернуться.

— Все нормально. Пусти!

Роксана так рьяно сопротивлялась и не желала ничего объяснять, что у меня родилось подозрение. Что еще она от меня скрывает?

Глянул на глухой ворот женского платья. Обычно анья носит довольно открытые наряды, не стесняясь демонстрировать шикарное декольте, и подобная закрытость натолкнула меня на вполне однозначные выводы.

Я отпустил ее кисти и потянулся к вороту. А Роксана вдруг поднялась на ноги и резко отскочила, закрываясь от меня ладонями.

— Рей, что ты делаешь? Я же сказала, все нормально…

Но меня было уже не удержать. Я рванул следом, поймал ее за плечо и рывком развернул к себе. Прижал лопатками к оказавшейся поблизости стенке. А потом словно ополоумевший стал расстегивать пуговицы на горловине женского наряда. Роксана пыталась отпихнуть меня, сопротивлялась, как могла. Но я все равно добрался. Добрался до того, что она так отчаянно пыталась скрыть. На тонкой девичьей шейке отчетливо проступали багровые пятна. Следы чужих пальцев — не иначе.

Из глубины груди поднялась такая волна боли и ярости, что я забыл, как дышать. Глотал ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Глаза заволокло алой пеленой и попадись мне сейчас что-нибудь под руку, разбил бы это вдребезги.

— Это Вандебор сделал? — прошипел сквозь стиснутые зубы, цепляясь за последние крупицы стремительно тающего самообладания.

Ксана опустила глаза, молчаливо подтверждая мои слова. А я в который раз пожалел, что этот подонок уже мертв. В груди бесновалось яростное пламя, рвало на части, не имея возможности выплеснуться наружу. И я продолжил расстегивать пуговицы, находя все новые и новые ссадины — следы чужой несдержанности на теле МОЕЙ женщины.

Коснулся подушечками пальцев темного пятна, хотел провести невесомо, но вместо этого неосторожно надавил. Роксана болезненно зашипела и попыталась отстраниться.

А у меня внутри вдруг что-то лопнуло, будто оборвалась цепь, на которой я сидел все эти годы, и, не сдержавшись, я прильнул губами к бешено трепещущей жилке на девичьей шее. Аккуратно, нежно, стараясь не причинить новой боли. А потом и вовсе прошелся языком, пытаясь зализать, стереть ужасные отметины на молочно-белой коже.

С женских губ сорвался протяжный полувздох-полустрон, и у меня окончательно сорвало крышу. Теснее прижался к дрожащей женской фигурке, с силой вдавливая ее в шершавую стену. И стал покрывать горячими поцелуями лицо, шею, ключицы. А руки судорожно шарили по мягкому податливому телу, расстегивали мелкие пуговички на груди, тогда как хотелось попросту разорвать плотную ткань, скорее добраться до горячей бархатной кожи.

— Рей… — выдохнула девушка, и это нисколько не было похоже на протест. Скорее наоборот — призыв к действию. И я поймал ее влажные мягкие губы, буквально впился в них поцелуем, втягивая в рот такой сладкий и одновременно остренький на слова язычок.

А пальцы наконец добрались до нательной сорочки, нырнули под тонкую ткань и обхватили женскую грудь, ощущая как стремительно твердеют соски. Кажется, я совершенно помутился рассудком, потому как свободной рукой стал судорожно задирать подол платья. Ярость смешалась с желанием. Оно пульсировало во мне, билось горячим лавовым потом, заставляя теснее прижиматься пахом к округлому женскому бедру. И я понял, что готов взять ее прямо тут. Стоя, у этой самой стены. А лучше на широком письменном столе. Если, конечно, хватит выдержки туда добраться.

И вдруг сзади раздалось весьма невежливое покашливание.

— А я вам не мешаю? — и голос весьма знакомый, с колкими саркастичными нотками и явно прозвучавшей насмешкой.

Твою мать! И кто это там такой умный?

Резко обернулся и, задвинув Роксану себе за спину, гневно уставился на посетителя. В дверях стоял ухмыляющийся Тенрилл и совершенно беспардонно скользил взглядом по моей распахнутой рубахе.

— А тебя стучаться не учили? — набросился на друга, движимый лишь желанием поскорее его спровадить.

— Вообще-то это мой кабинет! — привел «железный» аргумент Дорсан и, будто не замечая нас, прошел вглубь помещения и уселся на свое рабочее место. — А если вам так не терпится, идите… да вон хоть в уборную! Здесь вам не бордель!

— Завидуй молча, братец! — раздалось сзади, и я даже позавидовал эдакой наглости. Мне бы Рилл за такую фразу, не отлагая, дал по морде. Роксана же, как ни в чем не бывало, вышла из-за моей спины и, на ходу застегивая пуговицы, направилась к родственничку.

А я шумно выдохнул, еле удержавшись, чтобы не застонать в голос. Желание все еще пульсировало внутри, но момент был упущен. И надо было Риллу заявиться именно сейчас?!

— А ты кончай совращать моих подчиненных! — в свою очередь гаркнул на кузину мой начальник.

— Что я могу поделать, если они сами на меня кидаются, — смеясь ответила Роксана и стрельнула в меня хитрым взглядом из-под ресниц.

— А ты не… — зло начал Рилл, и тут уже я не сдержался:

— Ну, хватит! — прикрикнул на них обоих, прерывая этот бессмысленный балаган. — Давайте лучше займемся делом.

Я стал споро застегивать пуговицы на собственной рубахе, стараясь хоть сколько-нибудь привести себе в порядок и успокоить расшалившиеся гормоны. А еще подумал, что, когда все это закончится, все же надо будет умыкнуть куда-нибудь Роксану и хорошенько ее отыметь. Не знаю, что она там себе думает, но я отнюдь не железный, и все эти выходки прощать не намерен.

— Рей, что ты делаешь? Мы не закончили, — вскинулась девушка видимо несогласная с тем, что я столь скоро решил одеться.

— Закончили! — строго бросил я, не собираясь продолжать дальнейшие процедуры. — На сегодня с меня хватит!

Роксана недовольно поджала губы и сцапала со стола открытый флакон. Любовно закрутила крышечку.

— А это что? — вдруг заинтересовался содержимым Дорсан.