Жюльетта. Том II - де Сад Маркиз Донасье?н Альфонс Франсуа - Страница 12

– Знаешь, любовь моя, – призналась она мне однажды, – только теперь я поняла, какие необычные желания возникают при мысли о преступлении. Я бы сравнила это с искрой, которая мигом воспламеняет все, что может гореть; огонь разгорается по мере того, как находит все новое и новое топливо, и наконец превращается в такой сильный пожар, что его не потушить морем спермы. Но скажи, Жюльетта, должна же существовать какая-то теория, которая объясняет этот феномен, имеет свои принципы и свои правила так же, как и любая другая теория… Я горю желанием познать весь этот механизм, а тебя, мой ангел, умоляю научить меня, как управлять всем этим; только ты можешь помочь мне, так как тебе известны все мои наклонности и вкусы.

– Милая синьора, – отвечала я, – я слишком люблю свою ненаглядную ученицу, поэтому не брошу ее на половине пути, ведущем к познанию. Удели мне немного внимания, и я изложу тебе правила, которые помогли мне сделаться такой, какой ты меня знаешь сегодня. Начну с вопроса, любезная графиня: всякий раз, когда тебя подмывает совершить преступление, какие меры предосторожности должна ты принять, исключая, разумеется, те, которые диктует сам ход событий? Я выдержала многозначительную паузу и продолжала: – Во-первых, следует заранее, за несколько дней до преступления, рассмотреть и взвесить все его последствия – те, что принесут тебе выгоду и, особенно внимательно, те, что могут оказаться для тебя роковыми: их надо изучить так, будто они неизбежны. Если ты замышляешь убийство, помни, что на земле нет такого человека, который жил бы совершенно одиноко и изолированно от других ^-всегда найдутся знакомые, друзья или родственники, и они могут причинить тебе большие неприятности. Эти люди, кто бы они ни были, рано или поздно хватятся твоей жертвы и неизбежно придут к тебе, поэтому, прежде чем действовать, подготовься к разговору с ними, к ответам на их вопросы и к другим возможным мерам на тот случай, если твои объяснения их не удовлетворят. Затем, продумав все до самых мелочей, действуй – желательно в одиночку, но если придется-таки привлечь сообщника, постарайся найти такого, кто также будет заинтересован в преступлении, постарайся скомпрометировать его и втянуть в дело как можно глубже, чтобы он не смог когда-нибудь подцепить тебя на крючок. Собственный, личный интерес – вот перводвижитель человеческого поведения; это надо крепко вбить себе в голову – если сообщник сочтет, что ему выгоднее предать тебя, нежели сохранить тебе верность, тогда, будь уверена, дорогая, он сыграет с тобой злую шутку, в особенности если он слаб духом и если ему взбредет в голову, что признание очистит ему совесть.

Если ты намерена извлечь из преступления прибыль, старательно скрывай это, при людях не давай никакого повода заподозрить, что заинтересована в этом, держи свой рот на замке, ибо малейшее твое слово впоследствии может обернуться против тебя и очень часто, при отсутствии других свидетельств, служит главной уликой. Если совершенное преступление удваивает твое состояние, не спеши делать новые покупки, скажем, карету или колье, – это неизбежно привлечет внимание окружающих, вызовет слухи и приведет к твоему порогу полицию.

Совершив преступление – особенно, если ты новичок в этом деле, – некоторое время избегай общества, так как лицо – зеркало души, и несмотря на все наши усилия лицевые мускулы непременно выдают наши тайные чувства и заботы. По той же самой причине не позволяй втягивать себя в разговор, имеющий хоть самое отдаленное отношение к преступлению, потому что в первое время ты можешь сказать что-то лишнее, бросающее на тебя тень подозрения, если же, напротив того, ты уже к этому привыкла, и преступление доставило тебе удовольствие, выражение твоего лица может выдать твою радость при его упоминании. Словом, только опыт научит тебя контролировать и свои слова и свою реакцию и, в конце концов, избавиться от привычки обнаруживать свои тайные чувства, вот тогда ты сделаешься спокойной, невозмутимой и бесстрастной, даже если тебя будут обуревать самые сильные чувства. Но все это достигается только благодаря привычке к пороку, благодаря наивысшей твердости и окаменелости души, и добиться этого я тебе искренне желаю и как можно скорее.

Но если ты не избавишься от угрызений совести, ты никогда не достигнешь такого состояния; если, повторяю, ты не избавишься от сомнений и дурных предчувствий, тебе не дано управлять собой, и твоя слабость проявится при первом же удобном случае и выдаст тебя при первой опасности. Стало быть, совершив злодейский поступок, нельзя успокаиваться и почивать на лаврах, мадам: ты станешь несчастнейшей из женщин, если сделаешь только одну вылазку в мир злодейства и на том остановишься. Либо тихо сиди дома, либо, изведав вкус преступления, без колебаний прыгай через пропасть сомнений. Только накопленный груз множества дурных поступков избавит тебя от угрызений совести, породит в твоей душе сладостную привычку, которая притупит и сведет их на нет и даст тебе силы и средства обманывать окружающих И не думай, будто ты что-то выиграешь, если уменьшишь серьезность замышляемого тобой преступления, ибо степень жестокости не имеет никакого значения: проступок наказывается не в силу его жестокости, а потому лишь, что его автор попался, хотя чем опаснее преступление, тем больших предосторожностей оно требует. Практически невозможно осуществить большое злодейство без тщательной подготовки, между тем как люди чаще всего попадаются на мелких, совершаемых с небрежностью. Степень жестокости преступления волнует только тебя, но какое будет тебе дело до этого, если совесть твоя будет неприступна? А вот его раскрытие означает твою погибель, и этого нельзя допустить ни в коем случае.

Не забывай о лицемерии – оно совершенно необходимо в этом мире, где царят нормы и обычаи, которые вряд ли согласуются с твоими убеждениями: преступления редко вменяются в вину тем, кто высказывает абсолютное равнодушие ко всему происходящему. Нет человека более несчастного и более неуклюжего, чем Тартюф. Никто так, как Тартюф, не восхищается добродетелями, стараясь скрыть свое лицемерие; ты должна пойти дальше безразличия к преступлению: не следует боготворить добродетель, но не следует любить и порок – такой вид лицемерия обнаружить труднее всего, ибо оно оставляет в покое гордыню окружающих, между тем как лицемерие, отличающее мольеровского героя, оскорбляет ее. Старайся обходиться без свидетелей и даже без сообщников и, по возможности, избавляйся и от тех, и от других: либо первые, либо вторые непременно приведут преступника на эшафот, а часто – и те и другие вместе[8] . Хорошо продуманный план и безукоризненное исполнение избавят тебя от необходимости иметь дело с людьми такого сорта. Никогда не говори, что твой сын, твой лакей или твой муж ни за что не предадут тебя, ибо они, если захотят, смогут причинить тебе безграничное зло, даже если и не выдадут тебя правосудию, чьих стражей, кстати, нетрудно купить.