Бумажный тигр (СИ) - Соловьев Константин Сергеевич - Страница 36

Сэнди опустила глаза.

— Если вы настаиваете, мистер Лайвстоун.

— Не показывайся здесь до понедельника — и тогда я награжу тебя касуэллой[53] по одному только мне известному рецепту. Мне — и всем жителям Ломбардии[54]. И не беспокойся, я сохраню твое жалованье за время вынужденного отпуска.

Поколебавшись, Сэнди нерешительно вышла из лавки и Лэйд поспешно закрыл за ней дверь, для верности подергав засов.

В одиночестве стало немного легче. Лэйд нащупал на столе бутыль «Старого монаха» и сделал протяжный глоток прямо из горлышка. Крепкий ром показался ему выдохшимся, почти безвкусным.

— Что ж, — сказал он вслух, ощущая душевный дискомфорт от того, как его собственный голос звучит в пустой лавке, — По крайней мере, хоть что-то я успел. Может, Тигр и потерял порядочно зубов, но в кота он еще не превратился. Если эта тварь думает, что сожрет Лэйда Лайвстоуна с потрохами, мне как джентльмену придется разочаровать ее.

— Моя слава в том, что будет жить вечно! — вежливо согласился Диоген.

7

К десяти утра Лэйд был уже порядочно пьян. Сперва он ополовинил «Старого монаха», потом, покопавшись в ящике с прошлогодними приходными ордерами, извлек оттуда давно припрятанную бутылку «Дикой индейки». Пойло из Нового Света было дрянное и отдавало патокой, будто его варили не на воде, а на чистом кукурузном сиропе, но в сочетании с крекерами и сыром достаточно приемлемо, чтобы употреблять вовнутрь.

«Можно набраться до горлышка, как докеры из Клифа, — подумал Лэйд с неприятным мысленным смешком, — Облегчить нам обоим задачу».

Может, тогда он даже ничего и не почувствует. Отойдет в мир иной с разорванным горлом, не успев даже очнуться. Соблазнительный вариант. Судя по тому, что он видел, и садовник миссис Гаррисон и Саливан погибли отнюдь не безболезненно. Скорее, это была мучительная, долгая смерть. Зубы, которые их терзали, отличались сокрушительной силой, способной крушить кости, однако при этом ни размером, ни остротой звериных.

Вполне обычные, среднего размера, зубы.

— Знаешь, что я думаю? — спросил он Диогена, бессмысленно бродящего среди распахнутых ящиков с чаем, копрой и тростниковым сахаром, — В Хукахука ходит забавная поговорка — «Ты можешь обнаружить ответ не в том ящике, куда клал свой вопрос». Уж мы, лавочники, хорошо понимаем ее смысл.

— Сила никогда не бывает смешной, — осторожно заметил Диоген.

— Я с самого начала уверился в том, что в Миддлдэке объявился демон. Могущественное и страшное существо, одно из многих уродливых отпрысков Левиафана. Но знаешь, что? Ляпни на бумагу чернильное пятно — и покажи его другим. Охотник увидит в нем силуэт толстого тетерева, повар — кипящий котел, мальчишка — камень для рогатки. Я никогда не узнаю, как устроены чудовища, но успел много узнать о том, как устроены люди. Мы всегда видим то, что хотим видеть.

— Штыками можно сделать все, что угодно, вот только усидеть на них нельзя, — подумав, осторожно возразил автоматон.

Лэйд поморщился и бросил в рот кусок сыра. Аромат стилтона[55] позволял хоть в малой мере перебить проклятую кукурузную отдушку.

— Можешь и дальше воображать себя Наполеоном, мой друг. Мы оба знаем, что рано или поздно я все равно выведу тебя на чистую воду.

— Богатство состоит не в обладании сокровищами, — поучительно заметил Диоген, обращаясь то ли к Лэйду, то ли к кассовому автомату, — Но в том употреблении, которое умеют им дать.

— Чернильное пятно… Что старый потрепанный жизнью тигр мог увидеть в его угрожающих контурах? Только то, с чем привык иметь дело. Очередную жуткую тварь, рожденную Левиафаном, чтобы свести меня с ума. Штука в том, не сделал ли я ошибку с самого начала?

— Большая политика — это всего лишь здравый смысл, примененный к большим делам.

Лэйд кивнул.

— Прекрасно сказано, mon général[56]! Я начал с того, что принялся искать темного кота в темной комнате. В комнате, в которой, быть может, никаких котов и не было. Смекаешь? Я искал демона, чудовище, хищника. Я искал то, что было мне знакомо. Но не было ли это ошибкой с самого начала?

Диоген задумчиво загудел. Должно быть, подыскивал подходящую случаю цитату.

— Меня смутила животная ярость этого существа, — заметил Лэйд, разглядывая коллекцию амулетов, оберегов и талисманов, разложенную на столе перед ним, — Нечеловеческое остервенение, с которым он рвал своих жертв. Так не сочетающееся с хладнокровием при подготовке нападения.

Коллекция была обширной и разнообразной. Он провел почти всю ночь, собирая ее и протирая от пыли, прежде чем алые потёки рассвета, пробившись сквозь мутное стекло «Бакалейных товаров Лайвстоуна и Торпа», разбудили в глубине его полупьяной души отгадку.

Извивающиеся корешки растений, похожие на крошечные и причудливо искаженные кости. Лезвия от перочинных ножей, усеянные письменами никогда не существовавших языков. Птичьи перья, обмотанные разноцветными лентами. Пучки ниток, сплетенные в сложнейшие узлы. Отполированные ракушки с нацарапанными зловещими символами. Ржавые пружины, вынутые много лет назад из часового механизма. Лоскуты потерявшей цвет ткани. Черенки серебряных чайных ложек. Стеклянные осколки. Весь его богатый арсенал, который годами помогал ему выживать во чреве Левиафана.

Лэйд решительно смел рукой все, лежащее на столе, амулеты и талисманы глухо задребезжали на полу. Каждый из них был наделен частицей силы, но каждый из них, как и все они вместе взятые, был сейчас бесполезен. Для этого сражения ему потребуется совсем другой амулет, обладающий отличным от прочих действием. Лэйд знал, где тот лежит. В нижнем ящике его письменного стола.

— Чем больше я вспоминал следы на телах погибших, тем больше я думал о том, что убийца должен был обладать нечеловеческой яростью, однако — Лэйд позволил себе усмехнуться, — вполне человеческими зубами. Что думаешь на этот счет, Дигги, жестяной ты хитрец?

Нарисованное лицо автоматона не умело выражать эмоций, однако всегда сохраняло невозмутимо-оптимистическую гримасу, которая в данной ситуации вполне устраивала Лэйда.

— В управлении не должно быть полуответственности, — рассудительно заметил Диоген и, погудев немного, добавил, — Она с неизбежностью ведёт к утайке растрат и неисполнению законов.

— Сам Цицерон не сказал бы лучше! Что ж, полагаю, у меня найдется подходящий амулет на этот случай.

Лэйд открыл нижний ящик письменного стола. Амулет лежал там, на своем месте. Тяжелый, из металла и дерева, он хранил в себе прохладу, которая казалась чуждой самому Новому Бангору. Лэйд аккуратно положил его на стол. Излишняя осторожность была напрасной — при всей своей силе этот амулет относился к числу тех, что не способны действовать по собственной воле, только лишь подчиняясь желанию владельца. Но Лэйд привык быть осторожным с такими штуками.

— Револьвер системы Томаса, — Лэйд удовлетворенно провел по металлу пальцем, — Саливан зря называл его дедушкиной митральезой. Он стар — как и я — но поверь мне на слово, старина, пять пуль калибра 0.450 в иных случаях обладают большей силой против демонов, чем десяток архиепископов.

— Выиграл сражение не тот, кто…

— Та тварь, которая вонзила зубы в Хукахука. Это человек, Дигги.

— …кто дал хороший совет, а тот, кто взял на себя ответственность его исполнить.

— И так уж вышло, что я даже знаю его имя. Хочешь его услышать, ржавый плут?

— В любви единственная победа — это бегство.

— Мистер Одрик Аймон Гаррисон. Вдовец. Мерзавец и несчастный отец парализованной мисс Аммилы.

Автоматон склонил голову, почти пародируя человеческое существо в позе задумчивости. Должно быть, ему было непросто найти подходящую цитату на этот счет. Но Лэйд и не ждал ответа. Он провел носовым платком по вороненому восьмигранному стволу, не обращая внимания на пятна оружейной смазки, испортившие тонкую хлопковую ткань.

— Бросив свою семью на произвол судьбы много лет назад, он сбежал в Джакарту. Не знаю, как. Возможно, ему удалось каким-то образом провести самого Левиафана, выскользнув из его челюстей. Возможно, бессознательно, возможно, нарочно. Говорят, у некоторых этот фокус изредка выходит. Жаль, у меня самого так и не вышел… Тигры в цирке здорово умеют прыгать через огненные кольца, но из них редко получаются пристойные фокусники.