Зимний подарок для Елки (СИ) - Калина Анна - Страница 2

А всё потому, что Олег мне нравился. Мы недолго были знакомы, но успели сдружиться, обнаружив тысячу и одну тему для долгих бесед. Общались мы чаще всего рано утром, пока я гуляла с псом, а мужчина разминался перед пробежкой. Шутили и подначивали друг друга, пока шагали с прогулки домой, благо от парка до дома шагать приходилось прилично.

Ничего не значивший для него флирт и отдушина для меня, не избалованной мужским вниманием. Я любила наши встречи, весёлые беседы и подначки. Порой они и надрывный скулёж Разбоя были тем единственным, что заставляло меня встать с постели в моменты беспощадной хандры. И теперь я шла по улице рядом с бестелесным духом этого человека. Испытывая горечь утраты и при этом запрещая себе даже думать о том, что могло бы быть между нами.

Ничего бы быть не могло хотя бы потому, что рядом с Олегом вечно крутились длинноногие «фитоняшки», пока я отсиживала зад перед компьютером и если и могла отжаться, то только от стены. А во-вторых… мои комплексы так прочно и надёжно засели в моём мозгу, что я просто боялась подпустить к себе хоть кого-то. Боялась быть отвергнутой из-за дара, боялась, что меня обзовут ненормальной и исчезнут в канун Нового Года, как уже было однажды. Потому я активно скрывала свой дар. Потому лишь флирт. Потому только «могло бы быть». А теперь уже не будет в любом случае.

— А вот теперь можешь всё рассказать, — сообщила я Олегу, когда за нами захлопнулась дверь моей квартиры, — с толком, с расстановкой.

— А я ничего не помню, — пожал плечами парень, — как отрезало.

— Так не бывает, — тряхнула я головой, убирая чёлку с глаз.

С тоской глянула на свой неизменный наряд, в котором ходила гулять с собакой не один год. Я фрилансер, а поэтому в большом количестве одежды не нуждаюсь. А ещё не очень люблю ходить по магазинам и выбирать шмотки. Вся моя одежда отличается практичностью и не отличается оригинальностью. Удобный пуховик, цвета «немаркий», не менее удобный спортивный костюм с характеристикой «теплый» и ботинки «не промокают». Под всем этим скрывалась самая обычная девица тридцати двух лет от роду, с русыми волосами и невнятным цветом глаз.

На фоне Олега я выглядела ещё невнятнее, чем обычно, а он (Олег) был бесподобен даже мёртвым. Высокий, статный, с широкими плечами и мышцами, в меру развитыми по всему телу (я так думала), без лишнего «нагромождения» массы. Скорее, поджарый и крепкий, чем качок. Светловолосый, загорелый, синеглазый. Спортсмен-боксёр, красавец… в том, что отличник, — не уверена.

— Я и вправду ничего толком не помню, — вздохнул Олег и поплёлся за мной в кухню. — Просто вышел из кабинета в офисе, и всё заволокло тьмой. А потом я открыл глаза и вижу, что стою по центру улицы, а вокруг люди ходят. И тут мужик идёт прямо на меня и проходит сквозь. Понимаешь? Сквозь меня! Я думал, у меня кукушка слетела!

Пока Олег тараторил, я поставила на плиту чайник и подсыпала в миску Разбою корма. И усиленно старалась не думать, что где-то в какой-то канаве лежит бездыханное тело Олега. Это работа, Елена Павловна. Твоя набившая оскомину работа. Сколько их, таких вот растерянных, побывало на этой кухне? Ничего личного!

 — Что дальше? — уточнила я, оборачиваясь.

В душе всё же удалось пробудить тот привычный холод, который помогал выдержать душевные излияния умерших. Сейчас это был мой единственный щит от мук душевных.

— Дальше я домой пошёл, — пожал плечами Олег, — Но меня тупо никто не видел. Я и орал, и рожи строил… Я сквозь дверь в свою квартиру зашёл! Лена…

Он сидел, ссутулившись, на табуретке и смотрел на меня такими потерянными глазами, что я едва не разрыдалась. И ведь не утешишь его, не обнимешь, не скажешь, что всё будет хорошо. Потому что хорошо не будет! Ну, какое «хорошо» может быть в такой дикой ситуации? Максимальное — это вечный покой. Если повезёт.

— Олежка, — я присела на корточки возле табуретки, пытаясь заглянуть мужчине в глаза, — я обязательно тебе помогу. Я тебя одного с этим всем не оставлю. Ты только не паникуй.

Олег устало растёр лицо ладонями и вздохнул. Попытался улыбнуться даже. У него была очень красивая улыбка. Светлая и чистая, как у ребенка…

- Все же ты необыкновенная, - выдохнул призрак, глядя мне в глаза, - удивительный человечек… Одна на миллион.

Его слова как всегда обласкали мою одинокую душу. Даже это привычное «человечек» из его уст звучало тепло и ласково. И не хотелось отводить глаза, хотелось заявить, что даже таким, полупрозрачным и не осязаемым он мне дорог. И что я понятия не имею, как смогу просыпаться по утрам, зная, что в парк я пошагаю только в компании пса… Только вот это неизбежно… У меня и раньше не было шанса, а теперь нет даже его намека… Засвистел чайник, и пришлось отвлечься на заваривание чая.

— Только если я умер, то почему не ушёл туда? — уточнили у меня, ткнув пальцем в потолок.

Голос призрака звучал глухо, словно его горло сдавила судорога.

­- Мало ли почему, — вздохнула я. — потрясение слишком сильное, выброс негатива. Смерть насильственная.

От всего перечисленного мне самой сделалось дурно, и я поспешно выдохнула:

— Дело незавершённое…

Олег глянул на меня очень странно, слишком задумчиво и… печально. Вся его переменившаяся поза, мимика, взгляд, все буквально кричало, что он хотел что-то мне сказать. Даже губы у него на миг дрогнули, словно призрак решился открыть мне страшную тайну. Всего миг и в его мутном взгляде отразилось столько боли и отчаяния… но потом это все исчезло, спрятав от меня бурю чувств заблудшей души.

— Нет у меня таких дел, — ответил Олег.

Устало и слишком как-то равнодушно.

— Ясно.

Кивнула я и выдернула пакетик чая из чашки. Их у меня (пакетиков) осталось только три на неопределённый срок. Так что я бережно отложила размокшую заварку в блюдце. Ещё на три раза пойдёт, потом буду пить кипяток со вкусом кипятка. О том, что я буду делать, когда пойдут «письма счастья» от коммунальщиков, я старалась не думать.

Хоть я и стояла спиной к Олегу, он всё равно мои манипуляции засёк. Как? Понятия не имею, но призраки вообще народ догадливый и наблюдательный. Меня это в них всегда бесило. А Олег, поразмыслив, встал с табурета и подошёл к холодильнику. Постоял возле него, а потом сунул туда голову. Зря он. Я сама туда редко заглядываю… там даже мышки повешенной нет.

— Ель, — выныривая из царства холода и пустоты, изрёк Олег, — я понимаю, что минимализм нынче в моде, но одна морковка и сироп от кашля — это уже недобор. Честно.

— Согласна, — кивнула я, — завтра как раз собиралась за продуктами. Всё времени нет.

Олег кивнул и очень красноречиво посмотрел на меня, на раскисший пакетик чая, на пустую сахарницу. Я молча умирала от стыда, понимая, что всё вокруг меня не говорило, оно вопило о том, что я едва свожу концы с концами. А единственная роскошь в доме — это линяющая дворняга.

— Врёшь, — сложив руки на груди, заявил призрак.

— У меня временные финансовые трудности, — скопировав позу собеседника, заявила я.

— Насколько временные?

В образовавшейся паузе стало слышно, как Разбой увлечённо хрустит своим кормом. Чавкая, хлюпая и сопя в миску. И от этих звуков мне отчаянно захотелось есть. Сестрицу той самой морковки, которая усыхала в холодильнике, я как раз прикончила перед компьютером за час до злосчастного звонка по телефону. И теперь её останки печально болтались в моём полупустом желудке. И он (желудок), был крайне недоволен этим фактом, о чём и решил заявить всем собравшимся на кухне. Громкое урчание слишком отчетливо прозвучало в вечерней тишине квартиры.

— У меня затяжной творческий кризис, — выдохнула я и села на свободный табурет.

Олег только головой покачал. Его поведение стало прежним. Передо мной был привычный мне мужчина, с уверенными жестами и сосредоточенным взглядом. Олег еще немного постоял на кухне , а потом пошагал прочь. Из прихожей донёсся его голос:

— Пошли, Елена Павловна

— Куда? — не поняла я.