Кодекс чести (ЛП) - "Рэдклифф" - Страница 9

Он вернулся домой с чётким и определённым видением своей миссии, и наконец победа была близка. Он никогда не нуждался в общественном одобрении, не был заинтересован в лести безликих масс, таких как политики, которые его поддерживали.

Он хотел видеть убеждение в глазах мужчин — а теперь и женщин — которые верили, как он верил в свободную и могущественную Америку, и которые были готовы поставить свою честь и свою жизнь на линию, чтобы восстановить нацию в его законной славе. Сотня военнослужащих оккупировала комплекс в любое время, но он имел в пять раз больше, чем его непосредственное командование по всему Айдахо и соседним штатам. Он не рассматривал прямую войну. Это был партизанский бой, тщательно спланированные удары, призванные максимизировать разрушения и дестабилизировать институты, которые считались неприступными.

Насильственные действия послали сообщение, которое общественность не могла игнорировать: правительство было коррумпированным и было подорвано теми, кто потерял из виду основные принципы Конституции и Билля о правах. Доказательства были очевидны — каждый год происходило дальнейшее размывание основного права человека контролировать свою судьбу, но самодовольные массы отказывались признавать опасности.

Его целью было изменить это, навязать правду тем, кто отказывался видеть.

Кровь было трудно игнорировать. Он припарковался рядом с одноэтажным зданием в деревянном каркасе и выскочил. Он мог опереждать и опередить большинство мужчин, достигших половины его возраста.

Быстро шагая по заснеженной земле, он помчался по ступенькам к деревянному крыльцу и внутрь. За простым серым металлическим столом сидел мясистый капрал с густыми светлыми волосами и обгоревшими щеками, с одной стороны — компьютер, а с другой — телефон. Его рубашка цвета хаки натянулась на плечах полузащитника. Уильямс — бывшая школьная футбольная звезда, помощник сантехника до того, как Грейвс повысил его звание и дал ему работу на полный рабочий день. Он был лояльным, пылким и счастливым принимать приказы. Идеальный солдат.

— Доброе утро, сэр, — сказал Уильямс, салютуя.

— Есть, что сообщить, капрал? — Грейвс отдал честь и расстегнул молнию на нейлоновом бронежилете.

— Нет, сэр. В новостях об… инциденте ничего нет.

Желудок Грейвса сжался, когда он подумал о неудавшейся миссии в Вашингтоне. Он слишком сильно полагался на наёмников — людей, которых он не обучал, на посредников, у которых не было дисциплины и смелости рисковать своей жизнью ради справедливого дела. Когда был раскрыт и сорван заговор о выпуске смертельной заразы, которая нанесёт ущерб лидерам страны, он потерял не только элемент неожиданности, он потерял один ценный актив, а второй подвергся серьёзному риску. Годы тщательного планирования были уничтожены из-за трусости нескольких ключевых агентов. Агенты, которые будут платить.

— Очень хорошо, — коротко сказал Грейвс, как будто доклад не имел большого значения.

Не стоит, чтобы войска знали, что он расстроен этой… неудачей.

— Ах, — нерешительно сказал капрал, его взгляд устремился к закрытой двери в кабинет Грейвса.

Грейвс замедлился, прищурился.

— Что это?

— Капитан Грейвс прибыла рано утром, сэр. — Уильямс, казалось, сжался в своём кресле. — Капитан сказала не беспокоить вас, поэтому я не звонил…

— Спасибо, капрал, — сказал Грейвс, шагая к двери, украшенной словом «Комендант» чёрными печатными буквами.

Он протолкнулся в свой кабинет и плотно закрыл за собой дверь. Джейн в боевой форме с кобурой «Глок» на левом бедре стояла у окна, глядя на территорию. Должно быть, прошло почти два года с момента их последней встречи лично. Она была худее, чем он помнил, и её профиль был резче.

Тонкие линии сияли вокруг её глаз, как будто она провела много времени на солнце. Она коротко подстригла свои блестящие тёмные волосы, и они невероятно деликатно завились вдоль её шеи. Его старшая дочь повернулась и отдала честь.

— Привет, папа.

***

Кэм и Блэр покинули Белый дом через северо-западный вход. Два внедорожника бездействовали перед воротами. Как только они вышли из здания, Старк вышла вперёд, чтобы последовать за ними.

Блэр сказала Кэм:

— Поедем в спортзал.

— Чувствуешь себя немного подавленной?

Блэр резко рассмеялась.

— Чувствую себя немного уже сочинённой. Я бы хотела, чтобы он каким-то образом избежал этой кампании.

— Ты всегда мож…

— Пожалуйста.

Кэмерон взяла Блэр за руку. Мягко сжала, когда она притянула её ближе.

— Это будет долгая кампания. Много времени…

— Я знаю, что ты должна попробовать, и теперь у тебя есть. Довольно.

— Ладно. — Кэмерон не собиралась отпускать, когда сама жизнь Блэр была на грани, но она могла выбрать своё поле битвы немного мудрее. Кто-то — кто-то — организовал очень элегантно спланированное нападение на отца Блэр. Блэр, вероятно, злилась, боялась и чувствовала себя бессильной, и её инстинкт должен был дать отпор. Возможно, тренировки успокоят её настолько, что она выслушает причину. — Я думаю, что тренажёрный зал — отличная идея.

— Просто помни, что ты это сказала, — пробормотала Блэр, когда они забрались во внедорожник.

Старк наклонилась в спину.

— Куда, мисс Пауэлл?

Блэр сказала ей, и Старк забралась на переднее пассажирское сиденье, передавая пункт назначения другим агентам и водителю. Блэр откинулась рядом с Кэмерон.

— Итак, как ты злишься?

Кэмерон обхватила шею Блэр сзади и слегка погладила.

— Не я.

— Значит, ты не собираешься пытаться надрать мне задницу на ринге?

— Я этого не говорила.

Блэр тихо рассмеялась.

— Я знаю, что это не то, что ты хочешь. Я сожалею о том, что…

— Я знаю.

— Ты можешь не сердиться, не я. — Блэр прижалась щекой к плечу Кэмерон. Она говорила тихо, её тело вибрировало от напряжения. — Я так чертовски взбешена, что кто-то, кому мы доверяли, мог так близко обидеть папу. Теперь мы не знаем, кому доверять. Я знаю, что всегда есть риск, но это похоже на такое предательство. Так неправильно.

— Это предательство — худшего вида. — Кэмерон опустила руку на плечи Блэр.

— Ты действительно думаешь, что позволить ему отправиться в это путешествие мудро? — Блэр вздохнула.

— Не мой звонок. — Кэм поцеловала её в макушку. — Но мы все знаем, что делать.

— Ты ничего не упомянула о том, что сейчас на встрече есть внутренняя линия ополчения.

— Это потому, что у меня пока нет ничего определённого. Я сделала несколько звонков, и меня обескуражили. Я не уверена почему.

— Иногда я думаю, что у нас больше секретов от людей, которые должны быть на нашей стороне, чем от тех, кто против нас.

— К сожалению, даже хорошие парни люди.

— Да. — Блэр обняла Кэмерон за талию и закрыла глаза.

Человек и ранимость. И это то, что пугало её больше всего.

***

Франклин отодвинул кофейную чашку в сторону и поднялся со своего места во главе формального обеденного стола.

Он рассеянно поцеловал свою жену в щеку, когда проходил мимо неё с противоположного конца, думая уже о том интервью, которое он давал для «Христианского радиовещательного канала» в тот день. Рождество было прекрасным временем, чтобы укрепить его образ, связав его с образом Мессии.

Его основные составляющие, расположенные далеко справа от большинства христиан, в конце концов забудут разницу. Голос его жены, мягкий и неуверенный, достиг его как раз, когда он собирался выйти в зал.

— Я знаю, как ты занят, дорогой, но ты не можешь остаться дома сегодня утром, по крайней мере? Джей сказала, что она…

Мышцы его спины напряглись, и он сохранял голос даже с усилием.

— Як не смог присутствовать на рождественских службах и упустил прекрасную возможность показать СМИ единый семейный фронт. Я не понимаю, почему я должен изменить свои планы на неё сегодня.

— Возможно, если бы мы пригласили её…

— Я ясно дал понять Джей, что, пока она настаивает на том, чтобы иметь эти публичные отношения с другой женщиной, ей придётся вести их где-то ещё. — Он повернулся и пристально посмотрел на свою жену. Она отшатнулась в своём кресле. — Ты понимаешь, дорогая, что я делаю только то, что лучше для семьи. Мы не могли помешать Джей сделать неправильный выбор, который она сделала за эти годы, но мы должны обязательно дать понять американскому народу, что не поддерживаем её. Она не оставила нам другой альтернативы. Какая бы боль ни пришла от всего этого, это её вина.