Похождения сестёр. Миссия: Альянс (СИ) - "Скрыта в Тени Та Что" - Страница 39

— Этой твари не жить больше у нас! Она небезопасна! — с этими словами рука Треша провернулась. Гигантская голова крысы безвольно повисла. Тело перестало сопротивляться.

Пепси зажала рот рукой, пытаясь не закричать. Из её глаз полились слёзы.

— Ты убил Кусь…

— Пепси, так больше продолжаться не могло! Она вырвалась наружу и могла подвергнуть жителей Горска опасности! То, что она слушалась тебя, не означает, что к другим была столь же благосклонна.

Пепси слушать не стала. Она заревела и убежала в дом. Треш перевёл взгляд на нас.

Мы уже немного отошли от шока и обрели голос.

— Что это? — я указала на бельё, валяющееся в пыли. Впервые за четыре дня я обратилась непосредственно к парню, — Хотя, можешь не объяснять, и так всё понятно.

— Это вышло случайно! — в ярости пиная тушку крысы, воскликнул Треш.

— Ну да, а позавчера ты «случайно» опрокинул обжигающую похлёбку мне на платье! А два дня назад, опять же, «случайно» подпилил табурет, на котором обычно сидим мы с Лерой!

— Я не подпиливал стул! Он сломался…

— Случайно, да, Треш? Знаешь, я не верю не единому твоему слову, так же, как ты не веришь нам! И вообще груда мышц и грубость не делают тебя настоящим мужчиной. Ты обыкновенный трёхпалый ленивец, отряда неполнозубых, неспособный даже вкрутить лампочку! Настоящий мужчина не смог бы спокойно смотреть, как девушки вкалывают сутки напролёт, делая такую работу, которая по физиологическим особенностям организма им не по силам! Ты обыкновенный школьник, всего лишь дитя!

— Заткнись! — рявкнул Треш. В состоянии аффекта он кулаком шибанул по забору, тот, словно домино, дощечка за дощечкой последовательно обрушился, повалившись на землю. Треш, казалось, сам растерялся от того, что натворил, но тут же выкрикнул, — Завтра, чтоб починили! Пожинайте плоды своей дерзости!

Я напустила на себя безразличный, непоколебимый, как у скалы вид. Но за маской безмятежности притаилась жгучая обида. Ком встал в горле, пришлось приложить немалые усилия, чтобы голос не дрогнул.

— Что и требовалось доказать. Я была права, Треш. Ты не мужчина, и даже не человек, ты — монстр!

Схватив сестру за запястье, я поволокла её прочь. Из глаз уже начало течь.

***

Ужина нас, конечно, лишили. Но это не беда, мы спокойно могли пробраться ночью на кухню и подкрепиться, как делали это раньше, ссылаясь на то, что ходили попить или справить нужду. Нам, считай, уже доверяли, понимали, видать, что сбежать не посмеем. Гораздо сильнее чувства голода оказалось удовлетворение. Не думаю, что мои слова возымели хоть какой-то эффект. Зато я набралась смелости и дала Трешу отпор. Бунтарство — вещь приятная, надо бы почаще так делать.

На следующий день парень ходил необычайно хмурый. Видимо, сказалось и то, что Пепси перестала с ним разговаривать. Пару раз мы ловили на себе его взгляды. Причём не злые или обиженные, а скорее сожалеющие. Неужели, Треш чувствовал себя виноватым? Да не, чушь какая-то.

Бельё, естественно, пришлось перестирывать. Захотелось взвыть. К забору, как обещали, мы не притронулись. Да и что мы могли сделать? Молотком и гвоздями орудовать не умели, и мы доступно объяснили это Большому Бену. Он ни слова не сказал. Лишь вручил пособие «Мастер на все руки». Мы тихо застонали.

За те шесть дней, что мы провели в Горске, нам удалось преобразить хибару до неузнаваемости. Чисто, каждый день на столе вкусная еда (да, Лера научила меня немного готовить, хотя и ей приходилось учиться налету, ведь, например, тот же хётбит на Земле не произрастает, а грибы не растут во мхе под крышей). С другими несовершеннолетними заключёнными мы так и не познакомились, зато гораздо меньше стали получать тумаков от бабы Мани.

Как-то раз, когда мы застали печального Бена перед картиной женщины, в благородных целях лишённой нами зуба, мы осмелились поинтересоваться, кто она такая. Бен пояснил, что то, его жена Марфа, а по совместительству мама Треша и Пепси, она умерла четыре года назад. Подробностей не сообщил, потому как не знал их сам. Сказал только, что она отправилась в другое измерение, навестить свою подругу и пропала. С тех пор ни ответа, ни привета. После её пропажи, дом пришёл в запустение.

После случая с крысой Треш перестал уходить сутра из дома и пропадать до ночи неизвестно где. Вместо этого он всё время проводил в своей комнате за закрытой дверью. Пепси было ужасно одиноко, она так и не простила брата, поэтому изливала душу нам.

— Кусь была такой милой! Она никогда никого не обижала!

— А как же те несчастные домовухи, что были до нас? — вспомнила Лера.

— Она просто хотела с ними поиграть и…и…

— Неожиданно съела их! Понятно…

— Нет, она лишь чуть-чуть укусила одну за ногу. Они пообещали куда-то пожаловаться, чтобы нашу семью арестовали. Но я не хочу в тюрьму и не хочу выгонять Кусь! Поэтому пришлось пойти на их условия… На следующий день плохие девочки уехали и больше не возвращались.

— Откуда ты всё это знаешь? — удивилась я, подумав, что навряд ли ребёнка посвятили в такие вещи. В ответ она показала на ушки.

Ночью мы с Леркой решили обсудить услышанное.

— Кажется, у меня есть идея, — заявила сестра, — Нужно найти компромат и нажаловаться, куда следует. Если повезёт, мы можем повторить успех предыдущих домработниц. Жаль, крысы больше нет.

Всю ночь мы ломали голову над этим вопросом. Пока не созрел уже оформленный, как ядро эукариот, план.

***

Продрав глаза, мы первым делом, отправились кормить ослика Иннокентия. Едва завидев нас, он довольно закричал (да, ослы именно кричат, а не иакают). Мы принесли ему морковки, а после отправились наполнять кормушку и поилку. Каково же было наше удивление, когда мы обнаружили, что фураж насыпан, а вода налита.

Мы недоумённо переглянулись, а затем каждая из нас различила чёткое «Тум-тум». Мы, не сговариваясь, бросились к калитке и застыли, будто громом поражённые. Там, весь в стружке, в прилипшей к широкой груди чёрной майке, ползал в пыли с линейкой в руках, делая замеры, Треш. Он нас пока не замечал. Поднявшись с колен и сверившись с книгой, он принялся заколачивать гвоздь. Невольно из нашего горла вырвался возглас изумления. Парень услышал и обернулся.

Увесистый молоток вывалился у него из рук и с глухим «бам» угодил прямо на большой палец босой ноги. Тот в мгновение запунцовел. Первые несколько секунд Треш держался, упрямо стиснув зубы, но после сдался и запрыгал на одной ноге, руками ухватившись за пострадавшую, при этом ругаясь, как моряк.

— Пойдём, Лерс, не будем мешать бедняге залатывать брешь в своём ущемлённом эго.

Лера нахмурилась, пытаясь сообразить, что это значит. Не оставив ей времени на размышления, я подхватила сестру под локоть и повела в сторону дома.

— Постойте! — крикнул парень, прекращая скакать точно кролик, возомнивший себя фламинго, — Выслушайте меня!

Мы даже не обернулись. Хотя Лера порывалась меня остановить. Но, я думаю, надо преподать ему последний из уроков, а затем, как пойдёт.

— Ай! — я потёрла затылок, в который угодило нечто маленькое, но твёрдое. Лера зажала рот, чтобы не рассмеяться. Я нехотя обернулась. Лицо Треша выражало смесь разных чувств, но больше других эмоций он испытывал злость. Это было видно по тому, как гневно он сжимает кулаки.

— Я хочу сказать вам нечто важное! Я не…

В этот момент дверь хибары распахнулась, и оттуда вышел слегка сонный и помятый Бен. Треш шустро сунул молоток Лерке в руки. Та согнулась под его тяжестью и едва не повалилась наземь.

— Привет, па! Ты уже на работу? Так рано?

— Не дури, сын, это мой обычный график в предвыходной день, — Бен сощурился, — Скажи мне лучше, Треш, во сколько ты собираешься в школу?

Он замялся.

— К 9, как всегда. Почему ты спрашиваешь?

— Да потому, сын мой, что на днях я встретил миссис Поли. Надеюсь, ты не забыл, кто такая миссис Поли?

— Моя учительница, отец.

— Именно. Странно, что ты это помнишь, потому что она сообщила мне, что некий ученик по имени Треш Левенсон не посещает школу вот уже несколько дней.