Жизнь с вампиром (СИ) - "Натаниэль" - Страница 21

Утро наступило слишком быстро. Сквозь плотные шторы вновь пробивался настырный луч солнца. Рэн приоткрыл глаза. Девушка свернулась около него калачиком, положив голову ему на живот. Она сильно ворочалась во сне, иногда болезненно постанывая, но к утру все успокоилось, и она улеглась так. Рэнджин посчитал кощунством перекладывать ее, ведь тогда она проснется. Марля, что он забыл вчера убрать со лба Флоренс, одиноко покоилась на покинутой девушкой подушке.

Рэн чувствовал, как в груди зарождается такое приятное чувство тепла, давно покинувшее его вместе с теми памятными днями. Когда-то, будучи еще вампиром, не связанным никакими контрактами с потусторонними силами, он так же мог наслаждаться летними днями, которые текли спокойно, без нынешней суматохи. Но даже тогда он не мог похвастаться таким приятным ощущением на теле, где лежала голова девушки. Даже в тех воспоминаниях о прошлой жизни, что смутно танцевали в его голове, он не мог выудить ни один момент, сравнимый с этим. Его семья в его смутных воспоминаниях исчезла в пучине непонятного раздора. Его выбросило куда-то и ему казалось, что он один в этом мире. Потерянный во времени, никогда не стареющий и ничего не чувствующий, словно навеки застывший камень. Пока не появилась Хозяйка.

Флоренс зашевелилась, её веки дрогнули. Ее рука обвила предполагаемую подушку, пытаясь подвинуть ближе, другая рука попыталась ткнуться под «подушку». Но подушка оказалась подозрительно тяжелой и твердой. Флоренс распахнула глаза и обнаружила, что лежит далеко не на своей любимой большой подушке и явно не в своей комнате. Она пальцем резко потыкала в подушку и услышала сдавленное шипение откуда-то сверху и слова: «Эй, мне же больно».

Флоренс резко отскочила, голова закружилась, но все быстро встало на свои места. Взгляд постепенно сфокусировался на лице вампира, после чего быстро обследовал окружающую среду: комната Рэна и сам вышеупомянутый, скривившись, потирает живот. Девушка во все глаза смотрела на представшую перед ней картину. Она начала прокручивать в голове события вчерашнего дня и вечера — последним воспоминанием был совместный ужин или обед, а потом все. Только темнота и огонь, который пожирал ее изнутри.

— Как ты себя чувствуешь? — голос Рэнджина прервал ее размышления.

Девушка задумалась, поочередно сжала руки, покрутила шеей, пошевелила ногами.

— Вроде хорошо, только…

— Только что?

— Чувство, что нечто пытается спалить меня изнутри.

Рэнджин застыл. Спалить изнутри? Его едва не затрясло от страха. Его, благородного вампира чуть не пробила простая человеческая дрожь. Неужели демон каким-то образом инфицировала Флоренс?

— Хотя вроде уже почти прошло.

Флоренс услышала, как Рэн облегченно выдохнул. Девушке на секунду показалось, что она слышит его ускоренное сердцебиение, но быстро поняла, что это её сердце колотиться как сумасшедшее. В глазах мужчины плескалось облегчение, и в неравных пропорциях смешанная тревога и злость. Когда она научилась так хорошо чувствовать его эмоции? Эмоции вампира, который всё время ходил с таким выражением лица, словно его не заботит ничего на этом свете. Но теперь она видела всё. Осозанние, что не только она беспокоится о нём, но и наоборот, далось не без труда. Но ведь она и вправду была ещё ребёнком, особенно в сравнении с вампиром. Рэн делал все ради нее, но образ той женщины на диване вновь всплыл перед глазами. И прежде чем девушка подумала, вопрос слетел с ее губ:

— Кто была та женщина?

На секунду в глаза Рэнджина мелькнуло непонимание, но он быстро проанализировал ситуацию: «Мириам» еле слышно прошептал он. В глазах девушки плескалось столько боли, что не нужно быть великим психологом, чтобы понять. Она видела их. Но как ей правильно объяснить ситуацию? Как донести до нее, что он не предавал? Его собственные мысли напугали его. Предал? С чего это вдруг, если подумать, то и парой они не были, она — ребенок, существо, которое он поклялся защищать столько, сколько потребуется. Но почему-то у него зародилось стойкое ощущение, что ему нужно объяснить, что он не ничего дурного не сделал. Вампир почувствовал себя глупым нашкодившим мальчишкой — это раздражало.

— Флоренс, это… Я не знаю, как тебе объяснить правильно.

— Разве ты должен что-либо объяснять? — он слышал горечь в ее словах, они были пропитаны болью. — Я не ребенок, вопреки твоим мыслям, и я понимаю, что бывает между мужчиной и женщиной. Можешь не просвещать меня, интернет это сделал вместо тебя.

— Вот поэтому я и хочу объяснить! — неожиданно для самого себя он закричал и соскочил с кровати.

Он выглядел, словно школьник, которого отчитывает мать за его проступок в школе и не хочет выслушать, в чем же на самом деле было дело, и что не он первый начал. Это удивило Флоренс, глаза девушки округлились, она непонимающе смотрела на мужчину. Никогда раньше Флоренс не доводилось видеть Рэна в бешенстве, тем более из-за обычных слов. Видимо его это тоже удивило. Вампир не злился из-за пустяков уже очень и очень давно. Но сейчас хотелось объясниться, донести, что все не правильно понято. Он сел и, стараясь успокоиться, вздохнул.

— Эту женщину зовут Мириам, она из другого клана, мне нужна была информация, и она, как и ожидалось, в качестве платы попросила мою кровь. Все.

Флоренс сидела, почти не дыша, пытаясь переварить полученную информацию. Значит это лишь простой информатор? Не было ничего. А она чуть было не переспала с Крисом!

Кстати, об этом. Что там произошло, и почему в итоге она оказалась дома? «Надеюсь, Рэнджин не знает, что я ходила к Крису». Они сидели в полном молчании, погрузившись в свои мысли. Им нужно было бы разобраться, объясниться друг перед другом, рассказать о чувствах, но они лишь молча сидели, ожидая чего-то, сами не понимая, чего именно. Внизу, словно знак спасения, раздалась трель звонка. Рэнджин направился открывать, а девушка исчезла за дверями своей комнаты. Ей нужно было наведаться в ванну и, конечно, переодеться.

***

На пороге стояла компания из пяти вампиров. Часть, естественно мужского пола, держала пакеты и бутылки с алкоголем, девушки же лишь печально взирали на Рэндижна. Увидев их, он понял, что совершенно забыл сказать о Флоренс. Глупо открыв и закрыв рот, мужчина пропустил эту компанию внутрь, собираясь рассказать о девчонке, что сейчас весело плескалась в своем любимом душе. Он помнил тот небольшой разговор пару лет назад, когда смог затащить, тогда еще девчонку, в море только с десятого раза. Он упрекнул ее тем, что в ванне или в душе она может плескаться по полчаса, а тут она не в состоянии даже зайти в воду. На что она ему ответила, в своей манере: «Я люблю воду только тогда, когда она согревает меня, и, когда я могу точно видеть, что на дне. А сколько бы я не всматривалась в морское дно, для меня оно будет всегда закрыто, и, как только моя нога натыкается на что-то странное, даже если это всего лишь камень, меня прошибает холодный пот, и мне кажется, что там внизу что-то зловещее. И оно в любую минуту утянет меня за собой». После этого он возил ее только в бассейны (и то теплые) или на пляжи, но дальше берега она в основном не заходила.

Компания уже свободно расположилась в гостиной, оставив задумавшегося вампира в коридоре. Поняв, что все ушли, Рэн поспешил закрыть дверь и присоединиться. Он встал во главе журнального столика, где гости уже разложили горячительные напитки и закуски и, сложив ладони перед собой, начал:

— Флоренс жива, и сейчас спокойно моется на… — он споткнулся, едва не сказав на кухне, и сам удивился столь странной мысли, — в ванне.

— А как же, то…? — сказал Крис, заикаясь.

Бедный парень даже не мог сформулировать то, что хотел сказать. На минуту все застыли в шоке. Как в довершение слов Рэнджина сверху послышался грохот упавшей душевой лейки, и чертыхание Флоренс. Человеческий слух едва бы различил грохот сантехники не то, что уж ругательство произнесенное девушкой. Но все в комнате затаив дыхание, услышали знакомое: «черт!».