Другая половина могилы (ЛП) - Фрост Джанин - Страница 14

Она отвернулась, бормоча:

— Пожалуйста, нельзя ли сменить тему? Мы же не подружки на вечеринке. Не хочу с тобой об этом говорить.

И не должна. Ее сексуальное прошлое никак его не касалось. Но когда он открыл рот, все эти разумные слова исчезли. Осталась лишь сумасшедшая ревность, подогретая его собственными эмоциями и кипящим чувством собственника, которое свойственно все вампирам по отношению к своим людям.

— Ну и ну. Котенок-то уже кое-что повидал, а? Никак бы не подумал, на тебя глядя.

«Заткнись, придурок!» — настаивала более здравомыслящая часть его существа. — «Прекрати!» Но все было напрасно.

— И что, парень терпеливо дожидается, пока ты закончишь курс тренировок? Должно быть, парень ничего себе, судя по тому, как ты разгорячилась. Опять же, я не думал, что у тебя есть опыт, но, с другой стороны, ты ведь при первой встрече предложила мне угощение. Интересно, ты собиралась проткнуть меня колом до или после того, как удовлетворишь зуд? И как насчет других вампиров? Они как, умирали с улыбкой на…

Она влепила ему заслуженную пощечину. Вернее, попыталась. Кости перехватил ее за запястье, потому что ее жестокость пробуждала в нем зверя, которого он изо всех сил старался сдерживать. Кэт захотела ударить его свободной рукой, но он успел поймать и ее. Затем в своем безумном состоянии мужчина вдруг разглядел выражение ее лица. Если бы кто-нибудь посмел причинить ей столько боли, он бы разорвал его на куски.

— Не смей так со мной разговаривать! — Ее голос дрожал. — Я с детства досыта наслушалась таких гадостей. Просто потому, что мать родила меня вне брака, наши соседи, старомодное дурачье, решили, что она шлюха и я тоже вся в нее… А тебя все это не касается, ты, может, насиловал женщин целыми деревнями, но я-то была только с одним. И он сразу после того бросил меня, как дурную привычку, так что я быстро излечилась от желания подражать сексуальным эскападам своих сверстниц. Так вот, имей в виду, я не хочу больше об этом говорить!

Она задыхалась от ярости и унижения, а ее пульс участился. Кости даже не обратил внимания, что она обозвала его насильником. Он был слишком поглощен самобичеванием.

— Котенок, я прошу прощения, — примирительно произнес он, хорошо понимая, что этого было недостаточно. Мужчина также не мог объяснить причину своего агрессивного поведения. Кроме того, отсутствие самоконтроля было его проблемой, а не ее. Поэтому Кости постарался вести себя разумно, хоть на этот раз.

— Я не имел никакого права говорить тебе такое. Как и другие. Но то, что твои невежественные соседи вымещали на тебе свои предрассудки и какой-то пухлощекий сопляк решил переспать ночку…

— Хватит, — перебила она, почти готовая расплакаться. — Перестань, и все тут. Я справлюсь с работой, притворюсь сексапильной или как там… Но говорить об этом мы не будем.

«Как будто его очень волновала эта чертова работа!»

— Слушай, милая…

— Лучше укуси, — рявкнула она и пошла прочь.

Он смотрел ей вслед, чувствуя себя настоящей сволочью.

Глава 9

Когда затихли ее последние шаги, он все еще оставался на том же самом месте. Известняковые сталактиты на потолке прихожей отражали свет новых лампочек, которые он установил специально для нее. Еще он достал диван, чтобы она смогла удобно расположиться, а также стол, чтобы ей было где сложить свои вещи, телек, чтобы развлечься в свободное от тренировок время — такого еще не происходило, но однажды возможно… также он не забыл об обогревателях, чтобы она больше не дрожала от низкой температуры пещеры. Теперь каждый предмет будто насмехался над ним из-за ее отсутствия, а когда продолжительная тишина подтвердила, что она действительно ушла, он почувствовал себя более одиноким, чем когда-либо за все последние десятилетия.

Все, что по-настоящему имело для него значение, только что ушло.

Кости подождал еще минутку, запоминая это чувство вины, сожаления и одиночества, которое он вызвал собственными действиями. А затем принял решение все исправить.

Совет бы не помешал. Все же он был не первым вампиром, который пал жертвой ревности в паре со сверхъестественным чувством собственника. Кости вытащил сотовый, пролистал до имени лучшего друга и позвонил. Чарльз ответил после второго гудка.

— Криспин! Как поживаешь? Все еще в Новом Орлеане?

— Я сейчас в Огайо, — ответил Кости, уже привыкший к тому, что Чарльз называет его настоящим именем. Он поступал аналогично, несмотря на то, что Чарльз давно переименовал себя в Ниггера, так его прозвал надсмотрщик, когда они оба были заключенными в исправительных колониях Нового Южного Уэльса в конце семнадцатого века.

— Не хочу разочаровать, но я не просто так звоню, Чарльз. Мне нужен совет. Я по уши погряз в одном деле.

Его друг издал снисходительный смешок.

— Правда? И как зовут это очаровательное дело? Или их слишком много, чтобы ты смог запомнить?

Угрюмая улыбка появилась на губах Кости.

— Только одна. И я тут слегка влюбился в нее.

На том конце послышался гудок автомобиля. Чарльз пробормотал что-то, а затем снова обратился к нему:

— Прости, приятель. Я еду в Лондон и движение просто ужасное. Ты говорил, что она слегка низенькая и тебе это нравится?

— Я не это говорил, — Теперь Кости постарался четко произнести каждое слово. — Я сказал, что слегка влюбился в нее.

— Что? — прокричал друг. Кости отодвинул мобильник подальше от своего уха, но прекрасно расслышал все последующие слова: — Как? Кто она? И почему ты не рассказал мне раньше? Мы же разговаривали всего четыре недели назад!

— Мы тогда еще не были знакомы.

— Криспин, — голос Чарльза перешел с громкого восклицания на мягкий спокойный тембр, который он обычно приберегал для слегка неадекватных личностей. — Ты утверждаешь, что влюбился в женщину, которую знаешь меньше месяца?

— А помнишь, что ты мне сказал, когда я говорил нечто подобное о Джизельде? — напомнил Кости. — Если не ошибаюсь, ты произнес следующее: «тебе не придется гадать о влюбленности. Ты точно поймешь, когда это случится». Это и произошло, Чарльз. И не имеет значения, как давно мы знакомы.

Тишина. Кости не знал, чем обусловлено молчание друга, то ли сомнениями самого Чарльза, то ли упоминанием Джизельды. Даже сто лет спустя он не смог оправиться от ее смерти. Кости считал, что горевать столько времени уже слишком. Теперь он все понял.

— Тогда я могу только порадоваться за тебя, — наконец ответил мужчина. — Расскажи мне о ней. Я хочу знать все.

Кости прикрыл глаза.

— Ее зовут Кэт, и она удивительно сильная, храбрая женщина, которая на пару сотен лет моложе меня, ненавидит все, что связано с вампирами, уже дважды пыталась убить меня и сейчас проклинает саму землю, по которой я хожу.

Он услышал визг тормозов, несколько автомобильных гудков и, наконец, смех Чарльза.

— Прости, приятель, случайно съехал с дороги. Теперь я на безопасной обочине, поэтому можешь повторить еще раз. Мне показалось, или объект твоей поразительной привязанности ненавидит тебя?

— Ты расслышал все правильно, — сухо ответил Кости. — Я еще не сказал самое интересное. Она — полувампир.

Долгая пауза. Кости прервал ее взрывом смеха.

— Знаю. Это невозможно. Если бы своими глазами не увидел все доказательства, я бы тоже не поверил. Но это правда, ее научили ненавидеть нашу расу и себя в том числе.

— О, Криспин, — выдохнул Чарльз. — Ты снова в своем репертуаре, не ищешь легких путей.

— Это не в моем стиле, — согласился Кости, догадываясь, что Чарльз имел в виду не только его новую влюбленность. Его лучший друг уже давно беспокоился, что подобная работа однажды погубит его. Но кто-то должен был остановить зарвавшихся представителей их расы, а вампирские законы давали только одну лазейку.

Если убить вампира под защитой сильного мастера из-за моральных принципов, то между двумя кланами обязательно развяжется война. Но все менялось, если на подобного ублюдка открывался контракт, тогда это было лишь вопросом бизнеса в свободном рыночном обществе. Кости сыграл на этом, убивая своих сородичей для всеобщего блага. Последующая оплата была просто вишенкой на торте.