Я попал в ЛитРПГ-2, или как прокачать суккуба (СИ) - Чехин Сергей Николаевич - Страница 31

Над рыжими локонами тут же свистнула стрела, но демоница оттолкнула фурию плечом и не глядя швырнула в люк файербол. Судя по крикам, утонувшим в оглушительном грохоте, снаряд попал точно в цель, и все же не сумел надолго замедлить противников. Не прошло и пары секунд, как проем загородил лысый размалеванный наемник, размахивая саблей и дагой, однако десять обсидиановых клинков в пузо и грудь оборвали неистовый натиск.

Хира тут же рванула вперед, используя повисшую на когтях тушку одновременно как живой (то есть, мертвый) щит и таран. Сбив одним махом двоих штурмовиков, кинула мертвеца под ноги третьему и без раздумий швырнула сферу ровно между ними. Взрывная волна отбросила суккубу на ступени спиной вперед, но маневр определенно стоил потраченных усилий. Ибо позволил жрице вылечить рыцаря — исторгнутая из трости золотая молния обвила древко сотней крохотных змеек и расщепила на едва заметные пылинки. Частички слиплись в искрящийся ком размером с грецкий орех и верхом на ослепительном разряде вонзились в рану, не оставив от нее ни следа, кроме окровавленной прорехи на кольчуге.

И как раз вовремя. Едва оттащил оглушенную прислужницу на пролет ниже, и в люк влетели трое гильерцев с тесаками. Макар лопатками оттолкнулся от стены и вбил самому ретивому супостату голову в плечи, аж из-под шлема на шею и ворот брызнула буро-серая кашица. Второму немедля впечатал навершием в лицо, будто кием, использовав вмятину в каске как направляющую. Прыгнув с места, саданул третьему плечом в грудь и свалил на пол, после чего с лязгом и хрустом сплющил панцирь.

— Вперед! — возопил амбал и вылетел на залитую кровью, обожженную, растрескавшуюся и усыпанную частями тел палубу.

Численное преимущество перешло к нам и не воспользоваться им — значит, добровольно вложить победу в лапки врагу. На барже звенели сбруей всего пять ботов, остальные уже ползли вверх по склону на карачках. Макар перехватил молот обеими руками и принял рукоятью размашистый удар абордажной саблей. С ревом оттолкнул соперника, дернул локтем и врезал концом древка в висок.

Наемник по соседству попытался пырнуть великана в незащищенный бок, но из темноты спуска выпорхнул томагавк и впился аккурат промеж глаз, опрокинув ублюдка на спину. Следом выбежала разъяренная крепышка и, не побоявшись собственной безоружности, подпрыгнула и саданула зазевавшегося латника ногами в полете. Дропкик оценил бы даже Фоменко — эльф проломил фальшборт и, пуская пузыри и отчаянно размахивая руками, ушел на дно под тяжестью намокшей мантии и стального нагрудника.

Рыжик грохнулась на доски с высоты половины роста, и стоящий у носа наемник не преминул улучить момент и кинулся на девушку, тщетно пытающуюся дотянуться до топорика. В это же время напарник острозубого выродка натянул тетиву, целясь в опершегося на молот и тяжело дышащего рыцаря. Скорее всего, нашу пати ждало бы стопроцентное «минус два», если бы жрица не выпустила из трости золотистое облачко, взорвавшееся с яркостью сотни фотовспышек.

Своим тоже досталось: верзила и валькирия не успели ни отвернуться, ни заслониться — только зажмурились, а закрытые веки спасали от заклинания примерно так же, как закопченное стеклышко от сварки. К счастью, мы с Хирой только-только поднимались по лестнице и не нарвались на дебафф. Но вот беда — «чихи дракона» потратили все моджо, и суккубе пришлось драться когтями — причем обычными, а не «выкидными».

Мне же и вовсе пришлось довольствоваться крохотной трофейной дагой — сущей зубочисткой. Сперва хотел подобрать саблю или тесак, но с тем же успехом мог сунуть за пояс метровый отрез рельса. Межде тем лучник натянул тетиву — от первой стрелы демоница отмахнулась, как от назойливого комара, вторую же поймала налету и в прыжке вернула хозяину — правда, не в колчан, а в глазницу, причем по самое оперение.

Я же не стал выеживаться и лезть под клинки бывалого ассасина, а просто метнул кинжал в цель. Последний противник с усмешкой отбил снаряд и пошел на меня, совсем позабыв о хвостатой бестии за спиной. А вот бестия о нем не забыла, вонзила когти пониже затылка и вырвала на хрен три шейных позвонка. Мокрый шлепок обозначил конец битвы, но как ни всматривался, так и не заметил среди поверженных врагов никого в черной коже. Подбежал к краю, оглядел берег — пегий жеребец топтался у привязи, а хозяина и след простыл, словно в воздухе растворился.

В воздухе растворился...

Стелс...

— Народ, внимание! Эта крыса где-то прячется в инвизе! Будьте осторо...

Евгения, как и подобает жрице стоявшая позади всех — спиной к люку, коротко вскрикнула и привстала на цыпочках. Трость выпала из ослабевшей руки, а по доскам у ног застучали бурые капли. Кинжал с чавкающим хлюпом выскользнул из спины — я не успел не то что вмешаться — моргнуть! — и окровавленное лезвие коснулось горла. Хрясь — и струя из разрезанной артерии оросила блузку алыми пятнами. Девушка запрокинула голову и захрипела, шарики воздуха через рану попали в желудочек, пара ударов сердце — и мгновенная смерть.

Тело с широко распахнутыми стекленеющими глазами завалилось на бок, открыв взорам Хорвата. Корица облизнул лезвие, подмигнул и кульбитом добрался до края палубы. И прежде чем кто-либо из нас пошевелился, сорвал с жилета тугой мешочек и швырнул под ноги. Негромко бахнуло, и в одночасье баржу заволокло густым зловонным дымом. Но перед тем как марево сгустилось до полной непроглядности, успел заметить, что силуэт убийцы театрально поклонился, отведя руку в сторону, кувыркнулся спиной вперед и беззвучно вошел в воду.

Глава 12. Путь на север

Дым не успел развеяться, а по ушам резанул тонкий заунывный плач. Валька, склонившись над бездыханным телом, трясла за плечи, хлопала по щекам, поливала почерневший разрез целебным зельем, но душа бедняги уже отошла в лучший из миров. Не верю в высшие силы, но по сравнению с «Иринором» и ад не покажется таким уж поганым местечком.

— Жень... — бормотала воительница, но больше от отчаяния, чем в безумной попытке оживить подругу. — Женька...

Жрица уставилась на сияющую лазурь, чуть приоткрыв рот — если не смотреть ниже подбородка, казалось, девушка увидела в высоте нечто необычное, вроде косяка залетных лебедей или похожее на дракона облако. Того и гляди поднимет руку, укажет пальцем и воскликнет: видел, видел?!

Но рана столь глубока, что на позвонке отчетливо чернеет царапина от лезвия. Почему Евгения? Ни я, ни кто-то другой? Как давно Хорват следил за нами? Ведь наверняка знал, куда больнее всего ударить. Действия разбойника только кажутся хаотичными и спонтанными, но на деле каждое ведет к определенному и далеко не бесполезному результату. Понять бы только, кому выгодны все эти козни, интриги и заговоры, где концы у вьющихся веревочек и в какую стороны нацелены развешанные по стенам ружья.

— Оставь, — Макар с медвежьей нежностью положил лапищи на дрожащие плечи и отвернул соратницу от трупа.

Валькирия, до того тихонько льющая слезы, резко покраснела, поморщилась, как от стакана лимонного фрэша, и протяжно завыла. Верзила опустился на колено, чтобы лицо Вальки достало хотя бы до щеки, и неловко обнял. В свою очередь, рыцарь не ревел, не вопил, задрав голову, не крушил все вокруг, а лишь глубоко вздохнул и незряче уставился перед собой, как рентгеном пронзив палубу, меня, берег и, казалось, саму ткань виртуального мироздания. И, несмотря на внешнее спокойствие, блестящая росой сталь не сулила убийце и предателю ничего хорошего.

Наблюдая за этим, раз за разом прокручивал в голове один и тот же вопрос, пока не отважился задать его Хире.

— Почему? — обернулся к стоящей бок-о-бок суккубе. — Почему ты не убила ублюдка?

— Я — оружие, — равнодушно отозвалась демоница. — Как меч, кинжал или лук. Из ножен не достанешь, в ладони не сожмешь, но суть та же — оружие игрока не убивает других игроков само по себе, без приказа. Таковы правила. К тому же, ты бы вряд ли обрадовался такому своеволию. Запричитал бы о добре и зле, темной и светлой сторонах, о чести и достоинстве, миролюбии и прощении... В общем, нес бы свой привычный паладинский бред. К тому же, есть выборы, которые должен сделать лично ты. Без советников, посредников и прочих посторонних. И нести за эти выборы безраздельную ответственность, а не говорить потом: Хира то, Хира это, а я не я и суккуба не моя.