Королева вестерна (СИ) - Резникова Оксана - Страница 52

Я ждала мистера Гаррисона вплоть до самого вечера, не в силах заниматься чем-то полезным. Ника с Роем катались по полу, хватая друг друга за лапы, когда в дверь позвонили. Сердце забилось чаще, чем обычно. Прощай, спокойная жизнь! И чего ты так бесишься? Подумаешь, звезда Голливуда в гости пожаловала — дело житейское, как утверждал Карлсон.

Открываю дверь и вижу огромную коробку с тортом, а потом оттуда выглядывает веселое лицо мистера Гаррисона. Рой тут же подскочил к хозяину и встал на задние лапы, поравнявшись с ним в росте. Хорошо, что он не проделывал этот трюк со мной, иначе я бы лежала на полу поверженная. Я не стала им мешать и отозвала Нику, чтобы тоже не путалась под ногами, пусть немного понежатся друг с другом. Отнесла торт на кухню и поставила чайник. Надеюсь, Звезду устроит «Английский завтрак»? Достаю красивые чашки по такому случаю и завариваю чай.

— Мистер Гаррисон, проходите на кухню. Хватит вам топтаться в прихожей.

Повеселевший Рой не отходил от Генри ни на шаг и вместе с ним прошествовал на кухню, попутно облизывая его ладони.

— Как прошел полет?

— Нормально. Только и думал о том, как приеду сюда, зайду и обниму Роя. Разлука тяжело далась нам обоим. Он сильно грустил?

— Минут десять назад носился по квартире за Никой. Она научила его скверному поведению.

— Ничего, дело поправимое. Рой — послушный пес, все вернется на круги своя.

— Моей красотке явно не хватает муштры, может, возьмешь ее к себе на воспитание?

— Она еще щенок. Не требуй от нее многого. Ты хочешь себе собаку компаньона или для охраны?

— Конечно, компаньона, друга…

— Тогда просто люби свою питомицу. Не жалей для нее ласки и приятных слов, — посоветовал Генри.

— Любишь сладкое? — спрашиваю, наблюдая, как он уписывает уже второй кусок торта. Вспоминаю, что забыла выложить блинчики на стол, ведь я так старалась, готовила! Исправляю оплошность и ставлю тарелку с аппетитными блинами перед Генри.

— Я люблю и сладкое, и соленое, и алкогольное. Все в больших количествах. Это что? — он не знает, что такое — русские блины, и с опаской пробует угощение, потом одобрительно кивает и ест один за другим. Я с умилением на него смотрю, как заботливая бабушка на внука.

— Как твой сценарий?

— Немилосердно заброшен, так как я подрабатывала нянькой одного милого пса, — стараюсь меньше пялиться на жующего Генри, чтобы понапрасну не смущать человека.

— Хелен…

— А? — смотрю прямо в его глаза, и ощущаю себя мороженым, которое тает под лучами солнца.

— А я не только о Рое думал, когда сюда ехал.

Внезапно Генри потянулся ко мне и поцеловал. От неожиданности я уронила ложку в горячий чай, который обдал мою руку кипятком. Трясу рукой и совершенно не чувствую боли, обвиваю его шею и жарко отвечаю ему. У него мягкие и нежные губы, от которых исходит тепло.

Наш затянувшийся поцелуй немилосердно прерывает звонок Google Pixel Генри. Он выпускает меня из своих стальных объятий и отвечает невидимому собеседнику. Мне становится неловко, быстро покидаю зону из кухни и подхожу к полке, делая вид, что ищу спрей от ожогов. Рука покраснела. Вот теперь очень больно, анестезия от поцелуя Знаменитости перестала действовать.

Мистер Гаррисон подкрадывается ко мне сзади и неуклюже, совершенно по-медвежьему обнимает. Между нами какая-то химия, сладкий любовный коктейль, состоящий из одних гормонов, иначе и не скажешь. Настоящая страсть — это когда ты не задумываешься о том, переспать или не переспать, не взвешиваешь все за и против, а просто делаешь то, что велит тебе твое сердце.

Пол куда-то плывет. Мне трудно дышать, словно воздух исчез в мгновение ока. Грудь стесняет, и из нее вырывается стон — мой стон. Я слышу его будто издалека. Пальцы Генри проскальзывают под ткань футболки и дотрагиваются до моих сосков. Они отвердевают, набухают навстречу околдовывающим движениям чувственных пальцев. Сзади я чувствую его эрекцию. Генри что-то шепчет мне на ухо, но я не в состоянии разобрать слова. Он — огонь, а я сухая травинка, которую он поджег одним только своим поцелуем. Хочу сгореть вместе с ним. Я желаю его столь же сильно, как высохшее поле жаждет дождя.

Исступленно целуемся и перемещаемся на кровать. Генри накрывает меня своим телом и целует шею, грудь, плечи. Судорожно срывает одежду с себя, обнажая восхитительные мускулы. Лихорадочно трогаю его тело — его всего, не зная, за что ухватиться. Мне нравится в нем все! Завитки темных волос на смуглой груди, волевой колючий подбородок и губы — четко очерченные и плотно сжатые, губы которые так приятно чувствовать в любой своей точки тела.

Рывком он входит в меня, доводя до безумия. Целую его, куда придется. Наши стоны разрывают необычайную тишину позднего вечера. За его глаза, переполненные страстью, я готова отдать целое состояние. Как в слаженном танго подстраиваюсь под него, двигаясь навстречу, впиваюсь ногтями в широкие плечи, стискиваю ногами его напряженные ягодицы, чтобы теснее ощутить его в себе, стать частью его — слиться воедино, как море с океаном.

Когда все закончилось, я нашла в себе силы открыть помутневшие глаза и тотчас увидела две любопытные морды, которые сидели по соседству.

— Генриии, — тихо зову я.

— Ммм?

— Посмотри туда.

Он поднимает голову и тут же роняет ее обратно на подушку, заливаясь хохотом.

— Они все видели! — укоризненно говорю я, — мы вели себя слишком громко и странно, напугав собак.

— Рой не впервые становится свидетелем этого действа, прости, пожалуйста, и не обижайся. Он понимает, что его папе очень и очень хорошо в такой момент.

— Да ладно, я ж понимаю, что ты не из монастыря в киноиндустрию прибыл. Давай оденемся, а то мне стыдно перед собаками. Чему я учу леди Нику? Какой пример подаю приличной аките? — хихикнула я, нисколечко не жалея о том, что произошло. Наоборот, меня переполняло безумное счастье.

— Очень даже положительный пример. Месяца через два-три она уже сможет подарить тебе своих щенков.

— Ну, уж нет, как ты представляешь мое возвращение в Россию с выводком американских акит?

— Поделим щенков поровну.

— Прошу не покушаться на честь леди Ники. Ищите себе другую невесту, — отрезала я.

— Ты очаровала меня еще тогда, при первой встречи, — неожиданно прерывает наш шутливый разговор мистер Гаррисон своим признанием, — я все время смотрел на твои длинные ноги, обутые в красные туфли — они мешали мне сосредоточиться на процессе съемки, и приковывали к себе взгляды всех мужчин. Я видел, какие они бросали на тебя заинтересованные взгляды и почему-то злился. Я мысленно называл тебя Red Shoe — Красная туфелька. Потом мы встретились в киностудии, ты меня не узнала, а я не решился напомнить о нашем знакомстве. Увидев, тебя в третий раз с твоей собакой, я точно знал, что приглашу тебя на свидание. Если бы я не встречал тебя ранее, то никогда бы не осмелился подойти на улице. Здесь запросто могут обвинить в сексуальных домогательствах. Поэтому рисково.

— Мне так неловко за то, что я не узнала звезду Голливуда сразу, — оправдываюсь я.

— Может, это и к лучшему. Мне даже нравится, что меня приняли за обыкновенного парня.

— Ну, нет, я точно знала, что ты особенный. Наверное, потому что англичанин.

— Разве англичане особенные люди?

— Для меня да.

— У тебя такие красивые волосы, — восхищается Генри, перебирая мои шелковистые в пряди в руках, — от них исходит такой классный возбуждающий запах.

Меня прямо распирает от гордости за мои волосы, самый лучший комплимент на свете.

— Мне нужно идти, простишь меня? — спустя несколько минут говорит Генри, нежно целуя меня в шею.

Голос у него, то ли уставший от любовной гонки, то ли грустный.

— Конечно.

— Завтра с раннего утра опять съемки. Все неделю работа в режиме нон-стоп. Зато потом целая неделя свободы.

— Всего доброго, мистер Гаррисон, — встав на цыпочки, нежно целую мужскую колючую щеку.

Провожаю их с Роем до двери и зябко кутаюсь в плед. В квартире стало неожиданно холодно, как будто Генри забрал все тепло с собой.