Королева вестерна (СИ) - Резникова Оксана - Страница 49

— И небольшой нюанс, будьте готовы сегодня прокатиться на мотоцикле, — добавил он.

Я похолодела. Боже, только не мотоцикл! В спортивной тачке можно хоть пристегнуться ремнем, но как зафиксировать себя на мотоцикле, чтобы не слететь с него при первом же повороте? Здесь только полагаться на саму себя — крепко держаться. Божечки, на что я подписалась? Мне никогда не хватит духу признаться постороннему человеку, что я жутко боюсь этих быстрых железных коней. Придется смириться, закрыть глаза, цепко держаться и как-нибудь вытерпеть поездку.

Как одеться в бар, чтобы не выглядеть смешно? Платье — не подходит. Джины и толстовка — слишком повседневно. Я достаю черные узкие джинсы, черную укороченную водолазку под горло, ботинки со шнуровкой и кожаную куртку. Выгляжу, как подруга байкера. Надеюсь, Генри не будет смеяться над моим прикидом, но что-то мне подсказывает, что он слишком воспитан и тактичен для подобного поведения.

В открытую створку окна раздалось характерное урчание мотора подъезжающего мотоцикла. Я спряталась за занавеску и выглянула на улицу. Мотоцикл остановился, с его сиденья слез широкоплечий мужчина, одетый в джинсы и кожаную куртку. На голове черно-красный шлем, который он снял одним неспешным движением. Это англичанин. Сердце часто-часто забилось в моей бедной грудной клетке.

Поспешно выхожу из квартиры, наказав Нике:

— Ложись спать без меня! Скоро приду.

На деревянных ногах подхожу к мотолюбителю, не забывая доброжелательно улыбаться.

— Добрый вечер, Хелен! Отлично выглядишь, — приветствует меня Генри и протягивает мне черный шлем, — надень, пожалуйста.

От его голоса по позвоночнику проскочила молния. Беру шлем и грациозно, как мне кажется, водружаю его на голову. Надеюсь, он не сильно подпортит мою прическу, над которой я билась не менее сорока минут, укладывая локоны. Но безопасность превыше всего! Седлаю красно-черный мотоцикл Ducati. Не зная, куда деть руки, завожу их назад и за что-то цепляюсь. Генри улыбается и просит обнять его за талию. У меня перехватывает дыхание, когда мои руки обхватывают стальной живот англичанина. Да он весь состоит из твердых мышц! Мне уже ничего не страшно. Генри заводит мотор, оглашая окрестности сильным ревом.

— Надеюсь, я не сильно сжимаю тебя? — спрашиваю, стараюсь перекричать шум двигателя.

Он улыбается, опускает свой шлем и трогается с места. Я прижимаюсь к его широкой спине грудью и закрываю глаза. Невероятно, но вместо страха я наслаждаюсь поездкой, и даже немного расстраиваюсь, когда Генри тормозит мотоцикл возле бара.

— Ты испугалась? — с беспокойством спрашивает он.

— Нисколечко, — улыбаюсь я.

Со шлемами в руках мы вошли в помещение, где его тут же начали приветствовать какие-то люди. Да, похоже, его здесь все знают! Мы устроились за лучшим столиком в уголке и взяли себе по пинте темного ирландского пива «Гиннесс». Некоторые мужчины оценивающе на меня уставились. Быстро поправляю прическу, чтобы выглядеть, как подобает приличной девушке. Почему-то в этом баре выпивают одни мужчины, им не хватает только футболок с надписью «Без баб». В помещении жарко, снимаю куртку и ловлю взгляд Генри на своем животе.

— Что? У меня некрасивый пупок? — озабоченно спрашиваю я.

— Нет, у тебя красивый пупок, — смущается он.

Я замечаю, что на нас нацелил объектив какой-то мужик. Генри тут же улыбнулся и помахал ему рукой. Это типа, как у нас в России клубные фотографы снимают своих посетителей, а потом выставляют фото на сайте «Геометрия»?

— Это кто? — интересуюсь я, чтобы потом поискать фотку в интернете.

— Папарацци, наверное, — пожимает плечами он.

— Зачем он нас сфотографировал? — недоумеваю я, косясь на наглого мужика.

— Наверное, для того, чтобы потом выложить фото в интернет, — спокойствию Генри можно только позавидовать.

— Генри, чем ты занимаешься? — подозрительно прищурившись, спрашиваю я.

— Я актер, — гордо извещает он.

— Серьезно? Известный?

— Видимо, нет, раз ты спрашиваешь, — притворно печально отвечает он.

Мне становится неловко. Черт, я действительно плохо знакома с современным кинематографом. А еще туда же — сценарии пишу.

— А ты, мисс Хелен, откуда и чем занимаешься?

— Я из России, здесь, можно сказать, проездом. Закончу писать сценарий для NВО и улечу обратно в Москву.

— Почему не хочешь остаться здесь работать?

— Если бы это была Великобритания, то да, я бы осталась здесь на всю жизнь, — вздыхаю я.

— Моя Родина, — тепло улыбается мистер, — чем тебя увлекла моя страна?

— Всем. Моя любовь к ней безгранична. Как говорил граф Дракула: «Благодаря книгам я познакомился с вашей великой Англией; а знать ее — значит ее любить».

— Я нахожу много сходства между нами. Какие животные тебе нравятся, кроме крупных собак? — спрашивает мужчина.

— Вообще-то я без ума от лошадей. Вот посмотри, — показываю ему экран своего смартфона, на заставке которого красуется белая лошадка. — То, что я люблю больших собак выяснилось совсем недавно. Щенка акиты мне подарили со словами: «Ника никогда тебя не предаст, в отличие от некоторых людей».

— Кажется, начинаю понимать, — кивает Генри, прикладываясь к тюльпановидному стакану с пивом, над которым высилась кремовая шапочка.

После глотка у него над губой образовались усы из пены, которые мне тут же захотелось… слизать… Отвлекаюсь от своих скабрезных мыслей и пытаюсь вникнуть в суть разговора.

— Всегда хотел познакомиться с русской, говорят, что вы очень красивые, загадочные и неулыбчивые. С первым аспектом я полностью согласен — передо мной настоящая красавица. И загадочная, да, в тебе есть загадка. «Проездом написала сценарий»… Я впервые слышу о таком. Обычно, люди занимаются этим годами, но никак не проездом. И улыбаться ты умеешь очень по-американски.

— Главное, что не умею уходить по-английски, хотя признаться, очень хочется это сделать. Этот мужик уже достал пялиться на нас. Он просто не отводит от нас глаз.

— Не обращай внимания, — даже не взглянул в его сторону Генри.

— Ты уже привык?

— Еще бы. Меня постоянно фотографирует на улице, в баре, в аэропорту. Где бы я ни появился, везде отыщется чувак с фотоаппаратом. Я потом вижу эти снимки в интернете, и ужасаюсь.

— Я бы так не смогла, — искренне сочувствую ему.

— Тоже раньше так думал, потом привык, — пожимает он широкими плечами. Верхняя пуговица на его черной рубашке едва держится, и образовавшийся зазор на его груди так и притягивает к себе взгляд. Хелен, хватит на него облизываться — строго одергиваю себя, но все равно снова и снова пялюсь на эту злосчастную пуговицу.

— Кого я вижу, Генри Гаррисон! — воскликнула какая-то смуглая девушка, материализуясь возле нашего столика.

— Привет, Мари. Как поживаешь?

Меня словно током бьет. Минуточку… Генри Гаррисон?! И как только раньше я не догадалась, что мой спутник тот самый Гаррисон?! Я настолько невнимательна и глупа, что упустила такой важный момент. Мне захотелось немедленно бежать отсюда. Что я тут делаю с ним? Он — известный на весь мир кинокрасавчик! Его имя у всех на слуху, даже у меня по недоразумению не видевшей ни одной картины с его участием, потому что Зоя о нем прожужжала все уши. Но почему Генри мне не признался, что мы уже встречались на съемочной площадке, когда он героически бился с чудищами обрезанным мечом бок о бок с моей горе-подругой Зоей Ковец? Тоже не узнал? Едва ли… Значит, он просто потешается надо мной.

Эта самая Мари пожирает меня ревнивым взглядом и напропалую флиртует с Генри. Меня он представил ей, как «знакомая сценаристка Хелен». Я оставила их наедине, сходила в туалет, взяла еще две пинты «Гиннесса» и вернулась к Гаррисону, который уже скучал в одиночестве. Решительно не знаю, как теперь с ним себя вести. Одно дело выпивать в пабе с обычным парнем, и другое — с Голливудской звездой.

— Я подумал, что ты уже научилась уходить по-английски, не прощаясь, — заулыбался он. Он вообще постоянно улыбался — красиво так, по-голливудски.