Красавица и чудовище (СИ) - Кассета Ирина - Страница 16

Я улыбнулась отражению и отошла от зеркала.

Душ я приняла быстро, не хотелось заставлять Валентину ждать.

Выйдя из душа я уловила умопомрачительный запах еды. Моя ненавистная бульонная диета окончена.

За накрытым в зале столом, попевая чай сидели Валентина и Роман Андреевич и о чем-то тихо переговаривались. Когда я вошла, они повернулись и осмотрев меня улыбнулись.

— Как похудела то, — заявил Роман Андреевич, видя как я наяриваю пирожки с маслом и сахаром.

— Сонечка, много не ешь, тебе пока нельзя, — запричитала Валентина.

Третий день без Маски я провела исследуя замок. Мне было все интересно не просто с точки зрения красоты, ведь интерьер может рассказать и о хозяине.

Поэтому каждая деталь теперь казалась мне маленьким сокровищем, маленьким шагом к разгадке тайны владельца.

На четвертый день я отправилась на кухню, где постигала азы кулинарии. Роман с удовольствием взялся меня обучить более сложным рецептам нежели котлеты и оливье. Этот день принес мне уйму знаний и набитый вкусностями живот.

На утро пятого дня я отправилась в сад. Села на скамейку, включила музыку погромче и вдыхая свежий воздух наслаждалась природой.

Сквозь песню стал проникать посторонний шум, я огляделась, никого не было. Закрыла глаза. Шум стал громче, тогда я сняла один наушник и услышала:

— Соня, Соня! — где-то совсем рядом звала меня Валентина.

— Я здесь, Теть Валь, — крикнула я и встала.

Послышался звук шагов и вскоре передо мной появилась обладательница голоса.

— Ты чего не отзывалась?

— Так я не слышала Теть Валь, в наушниках сидела, — оправдывалась я.

— Ох, эти наушники, уничтожила бы все, только слух молодежи портят, вот в наши годы…

— Теть Валь Вы хотели чего? — улыбнувшись, спросила я.

— Что? Ах, да. Я тут пойду в кабинет Маски, убираться. Вижу тебя он стал интересовать вот и подумала, может, составишь компанию? — хитро улыбнувшись произнесла женщина.

Я опустила голову, жар опалил щеки.

— Ты чего Сонечка, — подойдя ближе сказала Валентина. — Милая, не этого стесняться надо. Вон смотри, по новостям люди творят такое и не стесняются, а ты краснеешь, глупышка, — я посмотрела в серые глаза женщины и смущено улыбнулась.

— Пойдемте, я Вам помогу, — ответила я, заспешив в замок.

Дверь кабинета открывалась ключом, который достала из кармана Валентина.

— Ты Сонечка, сядь, посиди я сама справлюсь.

— Но…

— Никаких но, тебе перегружаться нельзя, ишь ты заладила…

Сопротивляться Валентине я не стала, бесполезно. Поэтому стоило двери открыться, я вошла и села на первое увиденное кресло.

Кабинет был небольшой. Темный, большие окна закрывали плотные темно-синие шторы, мебель была из явно дорогого темного дерева. В комнате стоял стол, пару кресел, шкаф, и что было для меня странно, большое, во весь рост зеркало, слегка прикрытое темной тканью.

Валентина убирала со стола документы, я встала и под ее протесты стала помогать, хотя бы в этом.

— Теть Валь, мы с Вами уже больше месяца знакомы, а о друг друге ничего толком не знаем, — начала я.

— А что ты хотела узнать, деточка? — посмотрев на меня, я как раз передавала очередные документы, спросила она.

— Все что Вы можете мне рассказать, — ответила я.

— Милая, у меня в жизни не было ничего тайного, поэтому рассказать я могу тебе многое, — улыбнувшись, ответила она. — Вот только жизнь я прожила долгую, рассказывать до вечера буду.

— Ничего, нам спешить некуда, — улыбнувшись, сказала я.

— Ну, хорошо. Родилась я в семье воспитательницы и учителя. До восемнадцати лет, жила как все советские дети, весело, училась на благо Советского Союза. Не то что нынешняя молодежь, ничего не ценят… На чем я остановилась? Ах, да. После восемнадцати пошла учиться в агроинститут. А там, — Валентина уткнулась взглядом в полку и замолчала.

— Что там, Теть Валь? — спросила я после минуты молчания.

— А там влюбилась я, Сонечка, — Валентина повернулась, и в ее глазах зажглись живые огоньки, воспоминания давно минувших лет. — Он тогда на третьем курсе учился. Молодой, а красивый какой, высокий, статный, глаза карие. Ох, да в него пол института влюблены были. А я девочка скромная была, на него даже смотреть боялась, — Валентина опять замолчала.

— И как вы стали встречаться? — подтолкнула я ее.

— Как сейчас помню, шла я вечером домой, жила я не в общежитие, а у тетки. Так вот иду, а темень, на юге же жила. Решила по дворам пойти, так быстрее. Иду и слышу сзади: — Девушка, девушка. Поворачиваюсь, а там парни идут. Было их пятеро все крепкие, ну думаю все. А у нас в городе, тогда как раз шайка объявилась, девушек насиловали и убивали. Вот я как их увидала и вспомнила. Не долго думая, побежала. Слышу, а они сзади несутся. Ох, Соня, не поверишь, все молитвы, которые знала, вспомнила и про себя читала. В боку уже колет, ноги болят, бежать тяжело, а они догоняют.

Я повернула во двор, ну думаю, успею в подъезд забегу а там, в квартире чьей-нибудь схоронюсь. Поворачиваюсь и влетаю в кого-то. Все думаю, добегалась, окружили. Поднимаю глаза, а там Григорий стоит, парень в которого я влюбилась. Он мне:

— Девушка с Вами все хорошо?

А я слова вымолвить не могу, вцепилась в него и руки отпустить не могу и в глаза его карие смотрю.

Тут эта шайка и появилась. Гриша со своими друзьями увидел их и все понял, руки мои отцепил и меня за спину спрятал. Говорит им:

— Что же вы, товарищи, девушку обижаете?

И набросился на одного из них, его друзья на остальных. А они спортсмены все. Скрутили этих пятерых. Григорий ко мне поворачивается, а я около стены сижу. Увидел, подошел.

— Девушка, с вами все хорошо?

А я возьми да разревись. Он не знает что делать, утишает, гладит, а я реву. Он друзей своих отправил в милицию, чтобы те этих отморозков отвели. Сел рядом со мной, снял кофту, одел на меня и стал сказку рассказывать.

— Сказку? — удивленно переспросила я.

— Да, про спящую царевну и семь богатырей. Я плакать перестала, слушаю, а потом как засмеялась. А сама думаю, он наверно меня за дурочку принял. Смотрю и он смеяться начал, да так задорно. Встал, протянул руку, помог подняться и говорит:

— Григорий.

Я ему робко так:

— Валентина.

— Пойдем, провожу Вас, Валентина, — сказал он.

До дому шли мы долго, молчали оба, я стеснялась жутко. Довел меня до подъезда, благо я на первом этаже жила. Пожелал спокойной ночи и ушел. Ну, думаю все, больше он со мной встречаться не захочет.

Домой пришла, а сама от радости свечусь, так в ту ночь и не заснула.

А на утро, собралась, выхожу из подъезда, а там он стоит, с цветами. Как только в обморок от счастья не упала, не знаю.

Ну так и понеслось, закрутилось. Он меня встречал и провожал. Гулять вмести ходили, в кино. А зимой он, робея, признался мне в любви и предложения сделал, — щеки Валентины окрасил румянец, по губам расплылась улыбка.

Свадьбу устраивать не стали, просто расписались, денег то не было.

Он доучился и устроился работать в нашем городе. Квартиру ему от работы выдали. По окончанию и я в этой же фирме устроилась работать.

Ох, Сонечка, как же хорошо было. Гриша мой, самый замечательный, не пил, не курил, руку не поднимал, за девушками не ухлестывал.

Вот только… Детей я иметь не могла, — Валентина отвернулась к шкафу. — По врачам ходили, в Москву ездили никак. Я в то время почти каждый день рыдала, а он мне сказки читал, глупый.

Родители его, конечно, против меня были, обвиняли, что их сына охмурила а теперь он без детей остался. Как будто я детей не хотела! — зло выплеснула женщина.

Григорий в тот период со мной был постоянно, боялся как бы что не учудила. Вот так и прожили с ним тридцать семь лет, душа в душу.

У мужа рак обнаружили, он почти за год и сгорел, — она надолго замолчала.

— Как Вы это пережили? — спросила я.

— Никак, — она повернулась ко мне и взглянула в глаза. — Не смогла пережить, Сонечка. Просто стараюсь не вспоминать, будто бы и не было тех лет счастья, — она отвернулась, и я заметила как по щеке скатилась слеза.