Последний спектакль (СИ) - "Безупречное алое цветение" - Страница 50

Медленно, стараясь не делать резких движений, Гермиона поднесла витраж к лицу и заглянула. В этот момент сквозь неё прошёл чёрный человек. Живот опять скрутило, мышцы вздуло. Затем всё повторилось, ещё и ещё, совсем спокойно пронзали её тело непонятные существа, а в темноте, откуда она не сводила глаз, чётко вырисовывалось напуганное лицо. Это было ещё одно привидение. Сам коридор кишел ими.

Призрак вглядывался и воровато обступал по стеночке, а когда понял, что его обнаружили, как и все шалуны, с воплем рванулся бежать. Другие призраки замаялись и в панике стали хаотично летать и пронзать стены, но все они не спешили исчезать в этажах ниже. Они мчались рядом, словно не от Гермионы, а вместе с ней.

Приведение, за которым гнались в этот раз, влетало в стену, но периодично выныривало в коридор, мчась к лестницам. Погоня закончилась на том, что сгустки теней влетели в кладовку Снейпа. Хвост самого напуганного из них исчез последним.

Оставшаяся в одиночестве, Гермиона держалась за бок. Когда она пришла в себя и осмотрела кладовку, когда повернула голову и изучила сначала зрением естественным, затем сквозь витраж, из её горла выбился беззвучный, рваный вопль.

Рука задрожала и выронила стекло. По тому поползли трещины с той же скоростью, с какой дикий страх и боль заполняли бледнеющую Гермиону.

Комментарий к Витраж приоткрывает тайну

Ребяята, я сама в шоке))) Во-первых, Снейп взял и пришел, а он не должен был появляться по плану!

Во-вторых, то, что случилось с Герми, меня ввело бы в истерику. Не знаю, откуда она черпает мужество))) Видимо, ответ кроется в любви ;)))

И в-третьих, у меня поперло экспресс-вдохновение, и я уже написала следующую главу, осталось отредактировать и усе;)

Не знаю, как вы, а я прихожу к мнению, что учеба/работа дисциплинируют, так как летом я гоняла балду и могла не писать неделями) Скажем спасибо моему универу и преподавателям *машет ручкой с истеричной улыбочкой и мешочками под глазами*

Жду ваших комментариев и очаровательных дискуссий про расизм)

Обожаю вас, вы мое счастье и вдохновение *посылает столько воздушных поцелуев, сколько в мире снейджерманов*

И кстаати, я взяла тему курсача по фанфикшену на примере фандома ГП, это будет один из восхитительных науч.работ в моей жизни. Я счастлива)))

========== Гермиона находит убийцу и узнает о новой жертве ==========

Когда птенец, излишне любопытный по природе, поддаётся естественному интересу к жизни и покидает гнездо, то, непременно, дорогу домой пернатый уже не найдёт. Лабиринт дремучего леса запутает кроху. Копья веток раскроются пастью ловушек. Будто умышленно хитро расставленные, они нанесут немало ран зверёнышу и в наказание заставят дожидаться мрака ночи. Когда сгустятся сумерки — повеет холодом и чувство опасности пронзит до костей. Тишина тронет лес. Всё поглотит зловещая темнота: пожрёт и сияющие капли на листьях, и костлявые тени от луны. Наступит время охоты. Где-то сверкнут голодные глаза-фосфориты, но тотчас покажутся видением. В это захочется поверить. Вдали затрещат иссохшие листья, и только тогда станет очевидным и доказанным, что кто-то крадётся. Неизвестный приближается.

Птенец зачирикает по маме. С трепещущим сердечком он взлетит, но спиной натолкнётся на сук, упадёт, расправит маленькие крылышки и вновь рухнет от древесного укола.

Вокруг зашелестят, зашипят и смолкнут.

Совсем рядом ухнет сова, кто-то замашет широкими крыльями. Захрустят ветки.

Не придумав ничего лучше, пернатый попрыгает на слабеньких, неустойчивых лапках вперёд. Инстинкт самосохранения толкнёт в буйную листву, придаст немного сил, но только немного, до новой ловушки.

Если бы мысли посещали крошечную головку, то, верно, были бы посвящены молитвам. Выживание станет главной целью птенчика, и ни на секунду он не сообразит задать себе вопрос: «А почему его, такого неуклюжего и беззащитного, всё ещё не растерзали? Ведь всюду большие птицы, помышляющие, верно, об ужине…».

Лес смолкнет, перестанут трещать мертвые листья, здешние твари замрут и затихнут, не остановится лишь наш птенец. Ничего не подозревающий, он прыгнет дальше и ощутит пристальный взгляд. Тот мимолётно скользнёт по телу и исчезнет, как облачко дыма в зимнем небе. Вокруг ведь никого! Под лапками померещутся острые сучья — в темноте не разглядеть гниющие косточки собратьев. Он сделает последний прыжок.

Лишь по одной причине ни одна хищная птица не стремилась разорвать жертву когтями, не приближалась к заветному ужину — боялись. Всё, что могли голодные, — с завистью моргать. Моргать и разве что не облизываться.

Маленькое сердечко дрогнет, когда лапы ощутят край чужого гнезда. Зверёныша охватит чувство неминуемой погибели. Его неокрепшее тельце встрепенётся, в глазах мелькнёт луч ужаса, и всё. Он умрёт от страха, ведь за ним наблюдала сама смерть — хозяин гнезда.

Что может быть хуже положения птенца в мрачном лесу? Гермионе явственно ощущалось, что может. Влетев в комнату, она прижалась к двери, осела на пол и сцепила зубы, словно бледность с лица проникала внутрь и холодной рукой сжимала сердце. Воздуха не хватало — он казался сухим и удушающим. Не хватало и времени. Времени жизни. Слишком поздно она обо всём прознала!

Мысль Гермионы онемела. Девушка жмурилась, а слёзы жгли щёки и шею. Она кусала кулак, а над душой повисла штормовая туча, разящая землю молниями с каждым ударом пульса.

— Нет! Чёрт возьми, нет! — закричала трясущаяся она и прижалась затылком к стене.

С тех пор как Гермиона заглянула в витраж, ничто не успокаивало. Артефакт показывал призраков, и потому там, у кабинета, пред ней предстал Драко с пустыми, уставшими глазами. Вид его был мученическим и несчастным, будто тошнило не раз; аристократическая осанка сменилась сутулостью, он исхудал. Рядом стояла тощая Панси со странной улыбочкой. На гордом лице миссис Малфой запечатлились слёзы, а изящные губы так и остались сомкнутыми в тонкую нить.

Все они умерли, и все они стояли у дверей Снейпа, рядом с кладовкой.

В полутьме не сразу разберёшь всех призраков, но Гермионе удалось. И лучше бы она не видела; не знала бы мучений! Ближе к тёмному углу, каким-то особняком стояло последнее приведение, бледное, с тоской в измученных глазах, в гриффиндорской форме и со значком старосты. Тот призрак был её. Взгляд, ежедневно наблюдаемый в зеркале, лишён жизни, губы таили горькую улыбку. Гермиона сжимала кулачки, как имела привычку делать, когда мужалась. Ей и, бестелесной, было плохо.

Редко кого оставит равнодушным вид мёртвого себя.

От боли потемнело и в живых глазах.

Ровно так же, как и Миртл сидела в шкафу, не спроста стояли здесь и призраки. Им не требовались ни слова, ни движения, чтобы донести догадку, жуткую и крайне неприятную.

Профессор убил их. Убьёт и её.

В груди затеснило. Девичий стан согнулся тростинкой. Надежды рушились. Если на птенца охотился хищник незнакомый, то на Гермиону — близкий ей. Пока Снейпу не удалось умертвить её физически, но он травил душу, медленно ударял киркой по окоченевшему сердцу.

Трясло, и даже когда кто-то постучался в дверь, Гермиона не сразу среагировала. Она пребывала у пропасти паранойи, и ничто не занимало её, как эта бездна. Чуть позже её, конечно же, ошарашило то, что она не заперла дверь. Теперь опасно и у окна стоять, и в классе сидеть.

По глазам вошедшего Невилла стало ясно: он заметил и встревожился.

— Гермиона…

— Закрой дверь!

— Почему ты плачешь?

— Закрой! И… Молчи! Не надо…

— Давай поговорим серьёзно. Есть слёзы, есть разбитая Гермиона Грейнджер. Я не ошибусь, если спрошу: что на этот раз сделала Джиневра? Так что же?

Гермиона содрогалась от импульсов в груди. То были крики, рвущиеся наружу. Ей хотелось прокричать тысячи «нет», но она понимала, что существует одно маленькое «да» и это «да» разрушит миллионы отрицаний. Снейп убьет её!

— Ты трясёшься и рыдаешь, не отпирайся, пожалуйста. А это что за разбитые стёкла? Так это же твой проект! Из-за него, что ли? Ну мы быстренько склеим, делов-то!