Триумф - Веснина Елена - Страница 62

Игорь скептически посмотрел на него:

— А уж я как сожалею! Ибо вы, Юрий Владимирович, утратили возможность доказать свою, так сказать, первоочередность.

Юрий Владимирович схватился за голову:

— Либо я сошел с ума, либо мы все в сумасшедшем доме! Что происходит? Почему я должен кому-то что-то доказывать?! Я, придумавший все от первого слова и до финального троеточия?

— А вы, случайно, не зафиксировали свое право собственности на текст?

— Я думал о сюжете! Мне в голову не приходили ваши копирайты! — воскликнул Юрий Владимирович.

Игорь пожал плечами:

— Тогда о чем мы здесь говорим, господа?

— В такой нелепой ситуации я очутился впервые. Игорь… — Издатель посмотрел на него.

— Вы мне не верите?

— Игорь! — укоризненно заметил издатель.

— Значит, вы не верите мне? — вмешался Юрий Владимирович.

Издатель всплеснул руками:

— Юрий Владимирович! Ну что же вы оба как дети? Давайте вместе постараемся дать объяснение происходящему!

Юрий Владимирович закричал:

— У меня оно готово. Этот бесчестный юноша совершил низкий поступок. Он пришел к моей дочери Диане и в мое отсутствие рылся у меня на столе. Увидел синопсис. Господи! Взял чужое… А затем, ни секунды не колеблясь, принес вам, выдавая за свой.

Игорь возразил:

— Мне очень жаль, но он своими гнусными упреками вынуждает меня сказать правду. Слушайте же. Да, я приходил к Диане. Но! Я принес свой синопсис старшему товарищу, чтобы посоветоваться. И выронил листки, не заметил… Мне не безразлична Диана, мое волнение понятно. Он их нашел, перепечатал для достоверности на своем ундервуде и выдал за собственное произведение.

Юрий Владимирович вскочил и выбежал вон.

— Вот и лопнуло все, что мы с таким трудом надували, — заключил Самвел, грустно глядя на Доминику, когда вернулся домой.

— Ума не приложу, как там Васька оказался? — недоумевала Доминика.

— Но каким боком к этому всему причастен наш Василий и как его туда занесло? — удивился Самвел.

— Непонятно. Подождем Артема, он расскажет. Я перезвоню Амалии. А вдруг этот Толик вышел на работу?

— Читай — на свободу. У нас против него нет ни одного доказательства, — фыркнул Самвел.

— Амалия Станиславовна, это Доминика. Я по поводу Анатолия.

— Что еще случилось? — испугалась Амалия.

— Вы не знаете, где он? — спросила Доминика.

— Ника, ты меня так напугала, что я сегодня его побоялась вызывать. Шла на работу пешком. Я думаю, он, как всегда, внизу.

— А вы не могли бы уточнить? Пожалуйста, проверьте. Я вам перезвоню.

— Вот, опять мы в тупике. Пришли туда, откуда вышли. Я все время думаю: а Василий не может быть связан с Толиком? — искал ответ Самвел.

— Это вопрос к тебе. Я его плохо знаю. Помню только, предсказал мне пожар, и пожар случился.

— А может, попросить Ваську, пусть своим третьим глазом глянет, где Толик прячется? — с грустной иронией произнес Самвел.

— Юлия, вызови ко мне Анатолия, — скомандовала Амалия.

— Не получится, — покачала головой Юлька. — Я сама его искала. Хотела зарядить к Магеровскому по вашему поручению. Но его нигде нет.

Амалия пожевала губами:

— А машина?

— И машины нет. И Толик испарился. Честно говоря, я не припомню ни одного случая, чтобы он, например, проспал… Или заболел… А телефон его выключен, я набирала раз двести, пальцы уже болят.

— Когда появится Анатолий, пусть зайдет, — распорядилась Амалия.

Косарева в наряде «бедной овечки» выскользнула из дома Крокодила.

— Надь, ты куда собралась? — спросил он.

Косарева показала на свой наряд.

— Не видишь, милостыню просить вместо тебя. Ты же у нас фон-барон, не желаешь на коляске сидеть.

— У тебя вместо глаз копейки вставлены, а вместо сердца — калькулятор, — огрызнулся Крокодил. — Проваливай, флаг тебе в руки и три за спину. Задолбала ты меня уже в доску-сороковку.

Косарева внимательно посмотрела на Крокодила:

— Чуть не забыла. Я была в детдоме и говорила с директрисой. Она разрешила тебе брать девчонок на выходные. Ну там на каруселях покатать.

— Врешь, Надька. Они мне их никогда не дадут, — сразу напрягся Крокодил.

Надежда пожала плечами:

— Зачем мне врать? Если ты действительно такой ответственный папаша, так пойди сегодня и проверь. Только оденься поприличней, а то опустился совсем. Как бомж вокзальный. К двум часам подгребай. Директриса сказала, что будет тебя ждать. На вот тебе денег. Свистульку какую купи, что ли.

Сама же Косарева направилась в детдом и вскоре уже стояла перед Жоржем. Теребя край косынки, спросила:

— Помните, я к вам приходила? А вы сказали, что у нее гости.

— Вы по поводу ребенка?

У Надежды был вид мученицы:

— Да. У меня гут сыночек, отказник…

— Виктория Пална сейчас как раз свободна, и это тот редкий случай, когда у нее никого нет. Один момент, пожалуйста.

Косарева хотела пройти в кабинет, но охранник остановил ее жестом, снял трубку. Косарева напряглась, готовясь сбежать в случае опасности.

— Виктория Пална, к вам та женщина. Ну, по поводу сына-отказника. Хорошо. — Он повернулся к Надежде. — Идите.

Распахнулась дверь, и на пороге появилась Косарева. Виктория Павловна не узнала ее, поздоровалась, сняла телефонную трубку:

— Жорж, проследи, чтобы нам никто не мешал.

Директриса направилась навстречу Косаревой. Подойдя ближе, остановилась пораженная. Виктория Павловна хотела что-то сказать, но не успела — Косарева сделала резкое движение, в руке сверкнул нож. И тут Косарева услыхала за дверью голос Самвела.

— Ну здравствуй, Жорж, Виктория Пална у себя?

Рука Косаревой дрогнула, но она успела нанести удар. Бросив нож, с силой выбила дверь кабинета и бросилась вон, вихрем пронеслась мимо обалдевшего Самвела. Жорж бросился в кабинет:

— Виктория Пална!

Самвел оглянулся, секунду соображая, куда ему бежать: к Виктории или догонять Косареву. Косарева мчалась по коридору, сбивая с ног нянечек с ведрами. Вдруг навстречу ей выдвинулся принаряженный Крокодил.

— Держи ее! Крокодил, держи ее! — заорал Самвел. Крокодил схватил Косареву. Она вырывалась, кусалась, царапалась, как бешеная кошка.

— Я ее не удержу! — кричал Крокодил, но ему на помощь уже бежали Самвел и Жорж. Вместе они скрутили Косареву.

Виктория Павловна лежала на полу. На белом халате расплывалось алое пятно. Она попробовала подняться, но лишь тяжело привалилась к стене.

Вбежал Самвел, упал перед ней на колени:

— Кто тебя? — Он с ужасом смотрел на расползающееся пятно крови.

— Косарева. Надька. Ножом.

Самвел оглянулся, увидел брошенный Косаревой нож с наборной ручкой в виде зеленого крокодила.

Время полетело с бешеной скоростью. Вскоре бригада «скорой» уже возилась с Викторией Павловной. Врач подошел к Самвелу:

— Проникающее ранение в брюшную полость. Насколько глубоко, покажет операция. Мы ее забираем.

— Если нужны деньги, лекарства, кровь — все что угодно… Нужно везти ее в город? — спросил Самвел.

— Зачем? У нас отличный хирургический блок в больнице, опытные врачи. К тому же переезд может не лучшим образом сказаться на ней — время, дорога. В городе пробки — сами понимаете.

Косарева сидела на стуле, к ножкам которого были привязаны ее ноги. На руках — наручники. Поодаль топтался Крокодил.

— Витя, Витя, подойди ко мне, — тихо молила Косарева.

Крокодил отрицательно покачал головой:

— Не подойду.

Косарева оглянулась на дверь, быстро соображая, что ей делать:

— Витя, подойди быстрее, пока они вышли. Я тебе скажу, где спрятаны деньги. Мне теперь долго на нарах париться. А если она коньки двинет, вообще. Зачем, чтобы деньги пропадали. Ты на них ко мне приезжать будешь, передачи привозить… Детей новых наделаем, а, Витя? Иди скорее, говорю. Я ведь при них говорить не стану. Тебе же деньги нужны… Девчонок кормить-учить, на ноги поставить…