Триумф - Веснина Елена - Страница 53

Ритка изумилась:

— Да нет же, с чего вы взяли? Хотя… Спасибо, Амалия Станиславовна, мне такое в мою больную голову не приходило. Они могут быть связаны. Вернее, один может быть нанят другим. Или их обоих использует кто-то третий… или, да тут столько вариантов…

Амалия была предельно напряжена:

— Маргарита, мы теряем время. Я жду.

— Хорошо, теперь я готова назвать его имя. — Ритка выдержала паузу. — Держитесь за воздух, Амалия Станиславовна. Я сама, когда узнала, чуть не окочурилась. Значит… вы держитесь? Это — ваш Толик. Собственною персоной.

— Что за глупость? — выдохнула Амалия.

Ритка возмутилась:

— И никакая не глупость. На меня напал в подъезде ваш водила Толик. Я припоминаю, что он мне еще тогда кого-то напомнил. Когда они с Юлькой ко мне приезжали. С подарочками. Что скажете?

Амалия прошлась по палате, нервно потерла руки, стараясь собраться с мыслями.

— Маргарита, а кого ты подозреваешь как автора СМСок под именем Крокодил?

— Ага, вам тоже интересно стало! Крокодила я знаю. Чего мне его подозревать… Не он мне шлет сообщения, это стопудово. Не его это ума дело. Кто стоит за ним… Я не подозреваю, а почти уверена. Это стоило мне многих бессонных ночей, но я ее вычислила! — сказала Ритка.

— Ее? Кого ее? — тихо переспросила Амалия, но Ритка больше не желала раскрывать карты:

— Этого я вам не скажу. Это — сугубо личное, и я сама должна с ней разобраться.

— Не скажешь? — Амалия растерялась. — Ладно, подождем. Мне хватит и твоего первого сообщения. Ты меня просто сразила. Маргарита, и все-таки у меня в голове не укладывается то, что ты сказала о Толике… Я сама брала его на работу. Он ею очень дорожит… По крайней мере, до последнего времени так было. Я его отлично знаю… Я разбираюсь в людях.

— И на старуху бывает проруха. Ой! Извините. Про старуху у меня просто вырвалось, ничего личного. — Ритка задумалась. — Я тоже отлично знаю того, кто стоит за Крокодилом. Для этой женщины не существует в жизни преград. Если она ставит перед собой цель, то добивается ее любыми способами. Она не остановится ни перед чем. Она не только вашего простодушного Толика в состоянии завербовать и поставить себе на службу, но и… вас саму…

— Маргарита, опомнись! — закричала Амалия.

Ритка спохватилась:

— И снова извините, это так, снова вырвалось… для связки слов. Вы ей, конечно, были бы не по зубам. Тем более что я ей недавно перечислила огромную сумму денег. И ей кого угодно купить — что на ковер высморкаться. Тем более с ее связями.

Амалия схватила бутылку, налила воды:

— И все-таки мне интересно, к кому пошли эти деньги? Деньги нашей компании. Не хочешь об этом поговорить? Скажи мне, кого ты подозреваешь. И я тебе помогу. А кто тебе назвал имя Анатолия? Кто его опознал, вычислил или как там еще?

Ритка покачала головой:

— Я бы, конечно, вам сказала, но не могу. Не хочу подставлять хорошего человека. Но эти сведения стопудовые. Он сам его видел. Только не сразу вспомнил. А как вспомнил, помчался ко мне. А я помчалась к вам, чтобы предупредить, что ваша жизнь тоже, может быть, в опасности. У нас с вами, Амалия Станиславовна, не всегда складывались отношения, что правда, то правда. Я — не бисквитный торт с розой, да и вы — не малина со сливками. Но это не повод, чтобы какая-то сволочь нас с вами укокошила за здорово живешь. Мы с вами еще ого-го!

— Я теперь и выходить боюсь, меня там ждет Анатолий, — закусила губы Амалия.

— Понимаю. Что же делать? А давайте вас Петик отвезет? — предложила Ритка, но Амалия возразила:

— Подозрительно. Мы можем спугнуть Анатолия. Одно хорошо. Он всегда будет у нас на глазах.

— Вы не боитесь? — изумилась Ритка.

— Боюсь, — кивнула Амалия. — Но я иду до конца.

Диана вернулась домой, где ее с нетерпением дожидался Юрий Владимирович.

— Наконец-то? А я уж хотел отправляться на твои поиски, — обрадовался отец.

— Напрасно сдержался. Желания надо исполнять — полезно для здоровья, — ответила Диана. — А теперь слушай меня внимательно. Твой визит в Радужное после моего визита туда был бы крайне уместен. Зерно упало бы на подготовленную почву.

— Ты хочешь сказать?… — посмотрел на нее отец.

— То, что ты хочешь услышать. Теперь за воссоединение моей семьи на принципах равноправия и взаимоуважения возьмусь я сама. С целью недопущения кривотолков и разногласий. — Диана обняла его. — Папа, ты даже не представляешь, как мне всегда хотелось, чтобы у меня была нормальная семья. Вообще, чтобы у меня была семья.

— Дай я тебя поцелую. Какая ты у меня хорошая.

Они постояли, обнявшись.

Наконец Диана перешла к привычному для себя тону:

— Папуля, мы сила, мы суперсила!

Юрий Владимирович заметил:

— Не могу сказать, что наш разговор с твоей мамой был конструктивным, но меня почему-то он успокоил. Ко мне даже возвратилась работоспособность. Я, можно сказать, заканчиваю свой многострадальный роман. И даже… — Юрий Владимирович подбежал к столу, нашел среди вороха бумаг насколько листков и победно показал их Диане, — …и даже сочинил сюжет нового. Вот, полюбуйся, синопсис.

— А что эго такое?

— Так на профессиональном языке называется краткое изложение содержания будущего произведения, — объяснил отец.

— Вот теперь, папуля, я за тебя окончательно спокойна. А про что роман?

— Пока секрет. Так я тебе и рассказал. Про тебя, про меня, про маму, Доминику. В общем, про любовь.

Утром Николай Николаевич пришел в палату с газетой в руках.

— Вы поймали злоумышленника? — встретила его Витка. — Или так, зашли поболтать, подышать свежим больничным воздухом?

— А ты, я вижу, уже оклемалась? — ответил Николай Николаевич. — О каком из злоумышленников речь, у нас их много развелось. И почему-то все к тебе липнут, как мухи. Чем ты помазана, Маргарита Калашникова?

Ритка скептически смотрела на следователя:

— Скрытый обидный подтекст отметаю, как злобный дай из подворотни. Что взять с человека, с утра до ночи погруженного в общение с преступным миром. Какой тонкости? Какой деликатности обхождения?! Будем считать, что я — сладкая женщина. А по поводу преступников — их несколько, и никого еще не нашли.

— Ищем, — коротко ответил НикНик.

— Вижу, как вы ищете. Я, по крайней мере, знаю троих. Того, кто хотел меня убить на телевидении. Того, кто хотел меня убрать в подъезде. И того, кто покушался на меня в палате больницы.

— Я бы на твоем месте не спешил выдвигать мне обвинения. Вот, полюбуйся. — Николай Николаевич протянул газету, раскрытую на заголовке «Гендиректор «СуперНики» убила своего мужа и повесилась?».

Ритка пробежала глазами материал:

— Что за бред свинячий?

— Это не бред свинячий, как вы изящно выразились, Маргарита Викторовна, а еще один сигнал следствию, — заявил следователь.

Ритка возмутилась:

— Хорошее следствие, если ему из газеты сигналит какая-то дура, объевшаяся белены. Вы только послушайте. «…Всем известно, что г-жа Калашникова в период своей работы на рынке устраивала невероятные сцены ревности своему мужу Василию, когда он как целитель принимал у себя пациентов-алкоголиков. На самом же деле он проводил сеансы омолаживания и брал за это большие деньги. Так, в одном из припадков ревности она подожгла палатку своей соперницы — некой Анжелы Эм». Заявляю официально — никого я не убивала. Никого я не убивала и убить физически не могла. Я в это время находилась в больнице.

Слушая эмоциональные Риткины заявления, Николай Николаевич тихонько улыбался:

— А откуда вы знаете, в какое время убили вашего мужа?

— А в какое бы ни убили, — отрезала Ритка. — Он проведывал меня, это может подтвердить медсестра. Значит, был живой. А потом исчез. Значит, во время моего пребывания в больнице. Логично?

— Логично. Но вам и не нужно было делать это лично. Убивать. Ведь ваш сообщник и жених — на свободе. Не так ли? — осведомился Николай Николаевич.