Тайный враг - Веснина Елена - Страница 76

— И что это тебе даст? Он правды никогда не скажет. Просто нужно ждать. Правда сама выплывет.

— Как ты не понимаешь, не могу я ждать! — воскликнула Анна. — Нельзя ждать! Как бы не было слишком поздно.

— Он тебе звонил?

— Нет.

— Петров этот… тоже… Какое везение у мужика всегда попадаться на пути не вовремя.

— Если бы ты видела, какое у Юрия было лицо, когда он услышал, что Петров признается мне в любви! — мечтательно сказала Анна.

— Не звонил?

— Нет. И сам трубку не берет, — вздохнула Анна.

— Был бы не виноват, все телефоны бы уже оборвал.

Анна нервно заходила по кабинету:

— Не хочу больше об этом думать, не могу. Сменим тему. Что ты с Турцией своей решила?

— Да пока… вот как раз ничего и не решила.

— А по-моему, нужно ехать. Когда еще такой шанс появится? Да и развеешься, отдохнешь. Его, как следует, узнаешь.

— Э нет, девонька, узнавать друг друга нужно до поездки. Там какой-нибудь неприятный сюрприз может выйти. Как я потом оттуда выберусь? Все-таки заграница.

— По глазам вижу, что ты уже что-то задумала.

— Задумала. Чтобы локти потом не кусать, решила я провести разведку боем.

— Это как?

— Просто. Поеду в город. На рынке подскажут, где его найти. Нагряну врасплох, может, что-нибудь и прояснится.

Что должно проясниться, Виктория и сама не знала, но настроена была решительно.

Юрий Владимирович засел за работу и никуда не хотел выходить.

— Пап, ты сегодня никуда не уезжаешь? — спросила Диана.

— Нет, я сегодня работаю.

— Пап, а звонить ты тоже никуда не собираешься? — продолжала интересоваться Диана.

— Ты собралась идти? Уходи. Не мешай мне.

— Я ваша с мамой дочь и больше других заинтересована в восстановлении семьи.

— Увы, — вздохнул Юрий Владимирович, — это невозможно.

Диана чмокнула его в щеку:

— Теперь я спокойна. Раз ты сказал «увы», значит, сожалеешь о ссоре. Значит, султан немного подумает, сменит гнев на милость, и примирение не за горами.

— Я на ее глазах опозорен, изгнан прочь! О каком примирении ты говоришь? Передо мной даже никто не извинился за напраслину…

Тут зазвонил телефон.

— Юлька, ты? Я уже бегу, прикрой меня перед Риткой и Амалией, — попросила Диана.

— Ритку сегодня ночью убили, Амалия — у следователя, — всхлипнула Юлька.

Диана тихо опустилась на диван.

Юрий Владимирович через час уже был в кабинета Амалии.

— Маля, ты была у следователя? Что он тебе сказал?

— Сядь, Юра. Мне тебя порадовать нечем.

— Не тяни, у меня сейчас сердце остановится.

— Они нашли на месте преступления боксерскую грушу, — со значением сказала Амалия.

— Не понимаю.

— Этой грушей неизвестный стукнул Маргариту по голове и скрылся.

— Какой ужас.

— Это еще не все. Ты помнишь, какой подарок принес Сергей Доминике в больницу, когда она лежала после катастрофы?

Юрий Владимирович кивнул:

— Помню. Это был большой симпатичный бегемот.

— Ты ошибаешься. Бегемота принес Борюсик.

— Ах да, ты как всегда права. А Сергей? Убей, не помню.

— А я помню, — сказала раздосадованная Амалия. — Боксерскую грушу, якобы больную руку разрабатывать.

— Допустим. И что? — все еще не понимал Юрий Владимирович.

— А то, что именно эта груша стала орудием убийства.

— Ты хочешь сказать…

— Да. Доминика может быть причастна к этой трагедии.

Самвелу позвонили с базара и сообщили печальные новости.

— Какой канал? — переспросил он. — Да, включаю.

— Из источника, пожелавшего остаться неизвестным, стало ясно, что главной подозреваемой в убийстве Маргариты Калашниковой считают Доминику Никитину, бывшую владелицу сети супермаркетов «СуперНика». Мотивом преступления могло стать желание Никитиной отомстить за свой потерянный бизнес.

— Вот тебе и девочка Мила! — крякнул Самвел.

На базаре он нашел Анжелу:

— Анжела, где Мила?

— Откуда мне знать? Я побежала смотреть по телику про Ритку, ой, Риточка моя! — ревела Анжела.

— Успокойся и договаривай.

— А Милка в это время ушла, — завывала Анжела. — Я вернулась, тут пришел ее молодой человек и сказал, что она заболела. Вот и все, что я знаю.

— А где она живет? — спросил Самвел.

— Снимает угол у какой-то бывшей училки. Приходила тут такая, божий одуванчик. Что же это делается! Нашу Ритку убили! Мою Риточку убили!

— Не ори, возьми себя в руки. Еще ничего толком не известно, — сказал Самвел и, оттеснив Анжелу вглубь палатки, тихо добавил: — Слушай меня, Анжела, внимательно и запоминай. Если Милу придут искать или расспрашивать о ней, отвечай, что ты ничего не знаешь.

— А я и вправду ничего не знаю.

— Вот и отлично. Особенно любопытных, из милиции например, отсылай ко мне.

— Ну ты сказанул! А почему это ментовка должна нашей Милкой интересоваться? Они теперь всеми приболевшими интересоваться будут?

— Ты слышала, женщина, что я сказал? — посуровел Самвел.

— Да, слышала. А с палаткой ее что делать?

— Как что? Торгуй, — распорядился Самвел. — Рабочий день не должен пропадать ни при каких обстоятельствах. Вы мне еще не начали долг выплачивать.

И он ушел.

— Эй, дядя, не надо руками трогать! Если надо, я покажу. Знаю я таких любопытных! Уже приходилось погашать неустойку. Вазочки там стоят, все на вас смотрят, а вы на них, — сердилась Анжела.

Потом вдруг ее прорвало:

— Дружба, конечно, — дело святое, но пахать за одну зарплату на два рабочих места я не подряжалась. Ритка-Ритка, бедная моя дорогая подружка, что же с тобой сделали эти сволочи! И с работы не вырвешься, чтоб тебя найти!

К Анжеле подошла продавщица с газетой в руках.

— Ты бы поплакала, Анжелка, легче станет. Мы все тоже страшно жалеем нашу Ритку. Помнишь, как она стихи выдавала?

— Не трави душу, без тебя тошно, — попросила Анжела.

— А где твоя напарница, Милка? — подозрительно спросила продавщица.

— Сама не знаю. Она как услышала про смерть Ритки, стремительно заболела и ушла домой.

— Тебе это странным не кажется?

— Мне теперь ничего не кажется странным. Кому мешала моя Ритка?

— А вот, посмотри кому. — И продавщица протянула Анжеле газету. — Вот, свежую прессу купила. На второй странице открой.

Анжела развернула газету и увидела большой портрет Милы, под которым красовалась подпись: «Разыскивается Доминика Никитина, в прошлом глава компании «СуперНика». Недавно отпущенная под подписку о невыезде в связи с незаконченным расследованием дела о покушении на Маргариту Калашникову в прямом эфире телевидения, Никитина перестала поддерживать связь с милицией. Просим знающих место ее пребывания сообщить по телефонам…»

— А в другой газете вот что написано: «Из непроверенных источников известно, что Никитина подозревается в совершении нового преступления. Похоже, на этот раз ей удалось совершить задуманное злодеяние. Маргарита Калашникова убита. Будем надеяться, что теперь следствию удастся найти всех исполнителей и заказчиков этих страшных преступлений. Следствие должно сказать свое последнее слово и поставить точку в этом грязном деле, где большие деньги уродуют души людей, затмевают голос разума и лишают совести. Это первое подобное преступление в нашей области».

Анжела ахнула:

— Наша Милка — Никитина? Она убила Ритку? Этого не может быть. Ей же Ритка кровь свою дала! Нет, нет… не верю, что она на Риточку мою руку подняла. Кто ж таким злом за спасение жизни расплачивается?

— Не знаю, а только в газете просто так ничего не пишут. Мне сестра говорила, что они информацию у ментов покупают. За большие деньжищи!

— Так, думаешь, она специально сюда проникла? В доверие втерлась?

— А ну, вспоминай. Она тебя ни о чем не выспрашивала?

— Выспрашивала… — вспомнила Анжела. — И как раз про Ритку! А я ей, дура, все и выложила, и про детдом, и про Радужное… Еще и по-французски со мной говорила! Недаром она мне с первого дня не понравилась!