Тайный враг - Веснина Елена - Страница 63

— А, Ванда. Она у нас в Радужном с пятого класса в фотокружке занималась. Единственная девчонка среди двенадцати пацанов. Ее снимки даже в районной газете печатали.

— А она может сейчас сюда подтянуться? — поинтересовалась Юлька.

— Не знаю даже. Я с ней давно не общалась, — пожала плечами Диана.

Юлька протянула ей телефон:

— Так общнись, вот тебе телефон. Междугородный звонок за счет компании. Ее приезд и работа — за мой личный.

Артем, волнуясь, позвонил в дверь квартиры Елизаветы Андреевны. Ему открыла Доминика. Артем и Доминика долго смотрели друг на друга, ничего не говоря. Елизавета Андреевна все поняла:

— Ника, я выйду ненадолго. Говорят, у краеведческого музея в этом году разбили замечательной красоты клумбу, давно хотела взглянуть. А ты тут угости гостя чаем.

Когда Елизавета Андреевна вышла, Артем осторожно прикоснулся к плечу Доминики, она положила руки ему на плечи. А уже через секунду они страстно целовались.

Время пролетело незаметно. Наконец Доминика очнулась:

— Сейчас Елизавета Андреевна вернется. Не вечно же ей любоваться музейной клумбой.

— А я бы мог тобой любоваться вечно, — улыбнулся Артем.

— Перестань, — отмахнулась Доминика. — Сама не знаю, как я могла поверить, что тебя интересуют мое положение и деньги?

— Видишь, ты сама признаешь, что руководить коллективом — это не твое. Ты совсем не разбираешься в людях.

Доминика рассмеялась:

— Да я прирожденный руководитель. И ты на себе это еще почувствуешь. Какие у тебя, кстати, планы на будущее?

— Никаких, я достиг всего, о чем мечтал. Слушай, а давай все бросим. Сбежим от всех, построим на берегу моря хижину, будем жить там долго и счастливо. Что нас держит? Ни положения, ни денег у тебя сейчас нет.

— Зато у меня есть перспектива стать совладелицей посудной лавки на нашем рынке, — рассмеялась Доминика.

Артем только вздохнул:

— Тогда, пожалуй, для меня открывается перспектива стать начальником гаража при твоей посудной лавке.

Когда Доминика с Артемом наконец сели пить чай, Артем поделился новостями:

— Мы с Юрием Владимировичем вычислили, что компромат на меня мог состряпать только Сергей. Только он мог знать электронный адрес Дианы и первым отправить письмо.

— А что Лилия наша Многолетняя? — спросила Доминика.

— Она подтвердила подозрения относительно Сергея. Лиля слышала, как врач ответил тебе, что доверенность выписана на имя Юрия Шевчука. А на самом деле она была оформлена на Сергея. Так, может, вообще вся эта история — его рук дело?

— Я всегда гнала от себя мысль, что он мелочен, жаден и неверен мне. Но опуститься до такой низости… — Доминика покачала головой. — Это слишком простой ответ на все вопросы. Слишком сложная, многоходовая комбинация, а Сергей никогда не отличался мышлением шахматиста. Он смотрит всего лишь на один ход вперед и даже так умудряется на каждом шагу спотыкаться. Думаю, и сейчас он просто пешка в чужих руках. У меня к тебе просьба. Не говори папе пока ничего обо мне. Я так перед ним виновата. Но я хочу сама во всем разобраться. Чувствую, что разгадка где-то рядом.

— Ты за этим ездила в Радужное? — предположил Артем.

— Я искала следы Ритки. Мне кажется, что когда я раскрою наконец ее тайну, найдется разгадка моей. Кто она, откуда, случайно ли попала в мою жизнь, как сумела выбросить меня из седла? Это простой базарной девчонке не под силу. Не такие старались… Женщины в детдоме пообещали навести справки.

— Ну, раз ты решила стать Шерлоком Холмсом, то и у меня к тебе будет просьба: не ходи одна на торфяные болота. У тебя есть верный доктор Ватсон. И вместе мы быстро отыщем нашу собаку Баскервилей, — нежно посмотрел на Доминику Артем.

Анжела, скинув туфли на шпильке и подвязавшись передником, принимала товар. Она отвернулась за какой-то кастрюлей, и тут подошел Андре. В руках у него был большой пакет.

— Бон матен, мадемуазель Анжелика, вот и я.

Анжела проворно всунула ноги в шпильки и сдернула передник. Андре, отступив на шаг, с восторгом глядел на нее:

— Мадемуазель сегодня идет в опера?

— Да, на «Евгения Онегина», проворковала Анжела.

— Мадемуазель позволит предложить ей свою компанию? — Андре был сама галантность.

— Да я пошутила. У нас и театр-то оперный уже год как на ремонте. Так обветшал, что когда Ленский в последний раз на дуэли падал, в подпол провалился. Всем залом его, бедолагу, доставали.

— О, это печально. А что еще есть у вас в городе? Для души, — поинтересовался Андре.

Анжела вздохнула:

— Пивбар «Набекрень», или «Перевернутая бочка».

— Увы, мадемуазель Анжелика, этот вариант абсолютно не мой. Франция — родина изысканнейших в мире вин. И национальная гордость не позволяет французу пить пиво.

— Тогда сходите в парк. На дискотеку. Там по вечерам играет оркестр из воинской части, — предложила Анжела.

— А мадемуазель танцует? — наклонился к ней Андре. Анжела скорбно вздохнула:

— Мадемуазель еще как танцует. Только кавалеров подходящих нет.

— Я вам подойду? — расправил плечи Андре.

— Вы подойдете. Только что на это скажет мадам Совиньон? — спросила Анжела. — Что подумает мадам Совиньон, если мы с вами пойдем на танцы?

Андре заулыбался:

— О, моя мама меня всегда понимала. Тем более, она всегда мечтала, чтобы я увидел настоящих славянских женщин.

— А вас так просто не поймаешь, — покачала головой Анжела. — Ладно, поставим вопрос по-другому. Ваша жена тоже всегда мечтала, чтобы вы увидели настоящих славянских женщин?

— Жена? Увы, мадемуазель Анжелика, я старый холостяк. Скажу честно, мне не нравятся француженки. Во мне говорит славянская кровь моей мамы и бабки, — развел руками Андре.

— Интересно было бы послушать, что она говорит.

— Она говорит, что я — старый склеротик и забыл вручить сувениры. Вот, это самый лучший собачий корм для месье Зьяма. И полный комплект осенней одежды. Без ложной скромности замечу, что я его смоделировал сам. — Андре показал крошечную курточку, берет и даже ботиночки для Зяма. — А это вам.

Он вытащил из пакета такую же по цвету и фасону куртку и такой же берет.

Анжела ахнула и бросилась переодевать себя и Зямчика.

Уже в новом костюме Анжела схватила нарядную собачку на руки и стала, позируя:

— Ну как?

Андре выхватил фотоаппарат:

— О, позвольте мне сделать снимок. Для мамы. Она мне сказала — если мадам Михайлова оценит твой подарок, к этой женщине стоит присмотреться.

— Ваша мама — мудрая женщина, — улыбнулась Анжела. — А ваша мама живет вместе с вами?

— Что вы?! Мы бы и дня не ужились без ссоры. У нее — есть характер. Но и друг без друга мы тоже не можем. Говорят, это типично славянская черта, признался Андре.

— Тогда передадите вашей маме от меня вот это. — Анжела достала кружку с надписью «Андрей». — Скажете, что у славянских женщин сейчас мода на посуду с именами детей. И всегда рядом, и поссориться невозможно.

— Андрей… Так бы меня звали, родись я здесь. О, вы просто манифик, мадемуазель Анжелика, — с восторгом принял подарок Андре.

— А ты, Аня, женщина рисковая! Я со стула чуть не свалилась, когда ты Доминике заявила, что Шевчук приезжал к тебе, — сказала Виктория Павловна.

— Все равно когда-нибудь признаваться пришлось бы. Мы не Ромео с Джульеттой, от родни прятаться. Лучше сразу правду сказать, — заметила Анна.

— Может, ты и права… А она мне понравилась. Сильная женщина. Даже слишком. Такие редко бывают счастливыми. Хотя наша совесть на этот счет спокойна — сделали все, что смогли. Может, у нее с Артемом что и получится.

— Хорошо бы, — вздохнула Анна.

Виктория Павловна прошлась по кабинету:

— Не идет у меня из головы этот вопрос по поводу Калашниковой. Хоть убей, не помню такой фамилии. Придется и вправду архив перекапывать. Не шутки — о человеческой судьбе речь идет…

Слова у Виктории Павловны с делами не расходились. Она просмотрела архивы.