Тайный враг - Веснина Елена - Страница 59

— Глазам своим не верю, Василий Иваныч, так вы теперь целитель?

— Представляешь, на рынке ни одного мужика нормального не осталось, все трезвенники, — гордо заявил Василий.

— Вы их закодировали? — охнула Ольга.

— Да, я. А вы чего, тоже на прием?

— Нет, Василий, мы к тебе по другому вопросу. Знакомься, это Ольга Алексеевна, она работает на телевидении. Вась, Ольга Алексеевна хочет тебя пригласить на передачу. Показать всем твои исключительные способности.

— Чего?! Я сейчас такую способность покажу, исключительно для нее. Нашли дурака! Мне еще пожить хочется. — Васька кинулся к двери.

— Василий, остынь. Что происходит?

— Ты у нее спроси. Сначала она тебя подставила, Ритку чуть не укокошила, а сейчас — ко мне! Борис, я тебе как другу говорю: не водись с этой женщиной, — умоляюще сказал Васька.

— Да как вы можете такое говорить? Вы меня совсем не знаете, — возмутилась Ольга Алексеевна.

— Да вас весь наш город знает… и знать уже не хочет! Вот, — отрезал Васька.

— А теперь послушай меня. Вася, все, что случилось тогда на передаче, — это несчастный случай. Ольга Алексеевна пострадала не меньше, чем я или Рита. Что же ей теперь делать, с работы уйти? Василий, мы не можем бросить человека в беде, мы должны ей помочь. Ведь мы же с тобой целители. Мы давали клятву Гиппократа.

— Никакому домкрату я клятву не давал. И вообще, Боря, ты врач, это ясно, а у меня даже халата белого нет, — возразил Василий.

— Вася, я тебя в свою клинику возьму. Будешь настоящим доктором. А после эфира, знаешь, сколько у тебя пациентов появится?

— Ладно, уговорили. Так когда мне переезжать в клинику?

— Сначала сдай экзамен. Меня закодируй, — предложил Борис.

— Борис Михалыч, так нечестно, все же знают, что ты водку на дух не переносишь.

— Переносить, может, и не переносит, но вот употреблять стал частенько. — Ольга Алексеевна укоризненно взглянула на Борюсика. Васька это заметил.

— Хорошо. Попробуем. — Васька потер руки, напрягся и вперил в Борюсика взгляд. Тот изо всех сил крепился, потом не выдержал и засмеялся.

— Борь, зачем ты так? — обиделся Василий.

— Смешно, честное слово! — хохотал Борюсик. — Только ты не обижайся, я не специально. В следующий раз попробуем, ладно? А скольких ты уже вылечил?

— Восьмерых, по-моему. Странно, ведь у меня же получалось, — растерянно заметил Василий.

— Вот видишь, восемь один в твою пользу. Просто, Вася, у меня иммунитет сильный. — Борюсик опять засмеялся. — Меня такие фокусы не берут.

Рите в голову пришел гениальный план мести. Она нажала кнопку селектора:

— Юлька, вызови Петика. И соедини меня с клиникой «Борюсь».

Когда в кабинет вошел Петик, Рита спросила:

— Где твой костюм? Дома?

— Зачем? Он у меня в машине висит. Вдруг понадобится ехать к английской королеве.

— Так, быстренько переодевайся и погнали, — скомандовала Ритка. — Одна нога там, другая здесь. Ты меня понял?

— Однозначно. — Петик выбежал из кабинета.

Борюсик сидел за столом, просматривая газету, в которой напечатали фотографии Риты. Несмотря на то что снимки были неудачные, Борис рассматривал их так, словно лучшего Риткиного изображения нет на Земле.

Налюбовавшись, достал припрятанную бутылочку. Налив стопарик водки, опрокинул его. Но не тут-то было! Не успев глотнуть, Борюсик все выплюнул обратно:

— Ах ты, Васька, растудыт твою душу, экстрасенс!

Зазвонил телефон, Борюсик поднял трубку:

— Борис Михайлович, это Марина. Поспешите в клинику. Сложный случай.

— Уже еду. Лечу!

Через полчаса Борюсик, уже в халате, волнуясь, поглядывал на дверь. Вошли Ритка с Петиком в вечерних туалетах. Повисла тишина. Ритка и Борюсик не могли оторвать друг от друга глаз, словно зачарованные. Петик ничего не понимал.

Ритка взяла себя в руки:

— Вот, Борис Михайлович, я привезла к вам своего жениха. Мы собрались на прием… Куда на прием, Петя?

— Ясно куда, к врачу, — ответил он.

Рита процедила сквозь зубы:

— Что ты такое говоришь? — Она повернулась к Борюсику. — Мы собрались на прием, который устраивает одна известная компания. А по дороге Пете вдруг стало плохо. Посмотрите?

— Конечно. Проходите, раздевайтесь.

Петик беспомощно посмотрел на Ритку, но она была непреклонна:

— Тебе сказано, иди и раздевайся.

Петик прошел за ширму, а Рита и Борюсик остались вдвоем.

— Я так рад тебя видеть. Ты такая красивая, Рита. Совсем не узнать, так изменилась, — прошептал Борюсик.

— Приберегите, доктор, свои комплименты для блондинки, — отрезала Рита.

— Какой блондинки? — растерялся Борис.

— Ой, только не надо тут святого из себя разыгрывать. Сам прекрасно знаешь, с той, с которой по рынкам шастаешь.

— Ты что, Рита, это же Ольга Алексеевна! — с облегчением выдохнул Борис.

Рита повела плечами:

— Очень приятно. А моего жениха зовут Петр… — Рита крикнула: — Петик, как твое отчество?

— Трофимович. Я тут долго голый сидеть буду? — мрачно отозвался Петик.

— Иди, лечи его, доктор, — скомандовала Ритка пренебрежительно.

— А что с ним? — захлопал глазами Борюсик.

— А я знаю? Ты у него спроси, он что-нибудь придумает. Я в машине подожду. — Ритка гордо вышла, громко хлопнув дверью. Борюсик печально смотрел ей вслед.

Игорь зашел за Дианой. Видя, что она еще не готова, растерялся:

— Мы же собрались на вечер Плебейского.

Диана беспечно махнула рукой:

— Я и забыла. А может, ну его. Вы лучше мне свои стишки почитаете. Вы ведь пишете?

— Ну да. Только я так не могу. Они для себя, — запнулся Игорь.

— А прозу вы пишете профессионально? — поинтересовалась Диана.

— Да, — растерялся начинающий литератор.

— Тогда стихи должны быть лучше, — заключила Диана. — Садитесь, поможете. Держите пряжу, ее нужно в клубок смотать.

В этот момент в комнату вбежал Николай Николаевич и застыл, увидев прямо-таки семейную картинку.

— У вас дверь открыта…

— Вы к папе? Его нет. Уехал по делам в Радужное, — сообщила Диана.

— Да… нет… я не к папе. Я хотел пригласить вас… — Николай Николаевич замолчал на полуслове.

— На вечер поэзии Ореста Плебейского? — подсказала Диана. — Уговорили. Вот и Игорь туда же приглашает. А пошли втроем. Веселее будет!

Диана на кухне варила кофе. Крадучись, боясь разбудить дочь, Юрий Владимирович пробирался в свою комнату. Диана удивленно повернулась к нему:

— Пап, ты когда вчера вернулся? Я не слышала…

Юрий Владимирович в замешательстве пролепетал:

— Я… поздно, дочка. Правильно сделала, что не ждала.

— Ты куда это с утра бегал? Просыпаюсь, выхожу и вдруг замечаю, что не слышу, как ты стучишь на машинке. Ты где был? — допытывалась Диана.

Юрий Владимирович смущенно перевел разговор на другое:

— А как твои дела? Ты-то как провела вечер?

Диана закатила глаза:

— Прикоснулась к вечности! Была на вечере поэзии великого поэта современности Ореста Плебейского.

— Ого. Налей и мне кофе, пожалуйста. С кем? — заинтересовался отец.

— С твоим неудавшимся соавтором и со следователем Доминики.

Юрий Владимирович чуть не поперхнулся кофе:

— «Что за оказия, создатель, быть взрослой дочери отцом!» Видишь, и меня потянуло на стихи.

Диана присмотрелась к нему повнимательнее:

— Пап, ты какой-то странный сегодня. С мамой поссорился?

— Что ты! С твоей мамой невозможно поссориться. Она — совершенство.

— Обо мне так никто не говорил, — с грустью произнесла Диана.

— Не все сразу. У тебя достаточно времени, кто-нибудь и тебе скажет такие слова. Станешь совершенством — кто-то обязательно это заметит, — пообещал отец.

— Я забежала на минуту, попрощаться. Мне надо отлучиться на несколько дней, — с порога объявила Доминика Елизавете Андреевне.

— Постой, я с ним говорила…