Тайный враг - Веснина Елена - Страница 54

Ольга тяжело вздохнула:

— Еще бы, вы назвали недоразумением лучшие минуты моей жизни.

Борюсик широко раскрыл глаза: он был смущен и польщен одновременно.

— Поймите меня, я слишком вас уважаю, поэтому должен быть честным… К сожалению… я не могу вам ответить тем же. Я был пьян.

— Вот об этом я и хотела с вами серьезно поговорить. — Голос Ольги обрел твердость и уверенность. — Борис Михайлович! Нужно остановиться. Нельзя, чтобы эта пагубная страсть стала необратимой и превратила вас, уважаемого доктора, в… Вы же сами все осознаете как врач.

— Вы ошибаетесь. Но за заботу спасибо. — Борюсик усмехнулся. — А знаете, у вас не совсем верное представление о докторах, мы тоже люди, со своими слабостями, «сапожники без сапог».

Ольга внимательно посмотрела на Борюсика:

— Представьте, в нашем городе объявился экстрасенс и целитель. Он излечивает от алкогольной зависимости одним лишь взглядом. Есть жертвы… что я говорю, есть чудесные результаты…

— И кто-то засвидетельствовал это чудо? — скептически отозвался Борис.

— Понимаете, по слухам, он работает где-то на рынке, поэтому свидетелей очень много. И денег не берет! Какой-то подвижник! Его нужно найти. Пойдемте со мной? — предложила Ольга, но Борюсик замахал на нее руками:

— Можно я не пойду? Можно я тут у вас посижу, а?

В кабинет следователя вошел Юрий Владимирович:

— Николай Николаевич. Я пришел к вам, чтобы сообщить, что взятки я вам давать не буду.

Николай вскочил из-за стола, пробежался по кабинету, нервно открыл и закрыл дверь.

— Помилуйте! А кто же вам велел эту взятку давать?

— Вы, — напомнил Юрий Владимирович. — Вы прямо намекнули на взятку в ваш прошлый приход ко мне домой.

Николай Николаевич фальшиво рассмеялся.

— Я? Да вы в своем уме, дорогой властитель дум? Вы, по-моему, переработались. Заигрались, что называется, в детектива. Когда это я у вас просил взятку? Я всегда говорил: писатели-детективщики растлевают общество. И вот, пожалуйста: вы сами-то слышите, что несете?! Это же надо такое придумать! Так мы договоримся до того, что и преступление совершил я.

— А вы его совершили? — заинтересовался Юрий Владимирович.

— С вами совершенно невозможно разговаривать. Теперь понимаю, что у Доминики Юрьевны это наследственное. — Николай Николаевич покрутил пальцем у виска, изобразив помешательство.

Юрий Владимирович возмутился:

— Прекратите оскорблять меня и мою дочь. Вы и так постарались для нашей семьи! Не думаю, что вас поставили на эту должность, чтобы хамить людям и портить им жизнь.

— Юрий Владимирович, не обижайтесь! Остановимся на том, что мы просто не поняли друг друга, — отступил следователь.

— Мы-то с вами можем на этом остановиться, а вот на чем остановилось расследование? И почему вы его до сих пор не довели до конца? — спросил Юрий Владимирович.

— Ладно, расскажу. Потерпевшая Калашникова написала заявление. Требует немедленного наказания злодеев.

— Маленькая дрянь! — вырвалось у Юрия Владимировича, но Николай Николаевич возразил:

— Она поступила правильно. Злоумышленник должен быть найден и наказан. Начальство мне уже плешь проело. С телевидения звонили. Кстати, о телевидении: у меня родилась еще одна идея. Как вы, вероятно, догадываетесь, под подозрением были все, кто находился в студии. Кроме одного человека. Вернее, допросил я его только в качестве свидетеля. Но сопоставил факты и пришел к выводу, что этот человек — лицо, тоже заинтересованное в убийстве.

— И кто же он, этот загадочный человек? — привстал Юрий Владимирович.

— Точнее будет сказать, не он, а она, — поправил его Николай Николаевич и, увидев изумление на лице Юрия Владимировича, повторил: — Да, дорогой Юрий Владимирович. Я имею в виду ведущую местного телевидения и, заметьте, руководителя проекта того злосчастного ток-шоу Ольгу Алексеевну. У нее-то как раз и были мотивы устроить это блестящее представление под названием «Смерть в прямом эфире» и транслировать его на всю область.

— Эка, батенька, вы хватили. Ольга Алексеевна — убийца? Я ее не очень хорошо знаю, но, поверьте, в людях разбираюсь, — возмутился Юрий Владимирович. — Версия с Ольгой Алексеевной — самая неудачная.

— Да, я знаю, писатели претендуют на звание человековедов, — скривился Николай Николаевич. — Версия неудачна только на первый взгляд. А на второй — у нее есть мотив. И даже два. Из собственного опыта могу сказать, наши люди идут на преступления, в которых мотивы мизерные.

— И какие же мотивы у Ольги Алексеевны? Я не вижу ни единого. Она с нашей семьей не знакома, ни с Доминикой, ни с Маргаритой никогда не общалась, — защищал телеведущую Юрий Владимирович.

— Взгляните на вещи шире. Почему мы привязываем преступление к названным вами фигурам? В этом наша основная ошибка. Она его могла совершить в своих корыстных целях. Привлечь внимание к себе, говоря по-телевизионному, поднять свой рейтинг — вот ее основная цель. Смерть в прямом эфире — это трюк, который невозможно переплюнуть. Это сенсация.

— А второй мотив? — не сдавался Юрий Владимирович. Николай Николаевич откинулся на спинку стула:

— Что бы ни говорили некоторые ваши знакомые адвокаты обо мне, я профессионал. И как профи меня интересует вся информация, в том числе и о личной жизни. Так вот, я кое-что узнал о приватной жизни нашей телезвезды. Кое-что весьма любопытное. Оказывается, эта теледива обхаживала вашего доктора Медведева. И безуспешно.

— Как вы об этом узнали? — растерялся Юрий Владимирович.

— Это моя работа. Проговорилась медсестра Медведева и некоторые работники телевидения, с которыми она делилась сокровенным. Пока он был в зените славы и популярности, ей ничего не светило.

От этих циничных слов Юрий Владимирович поморщился. Николай Николаевич не смутился и продолжал:

— А загнать в свои сети и без того растерянного и гонимого мужика намного легче. Согласитесь. Мы часто клюем на участие и заботу. Вот она и решила лишить его всего, чтобы потом обернуться для него золотой рыбкой. А осталась старухой у разбитого корыта.

Николай Николаевич тихонько засмеялся своей шутке. Юрий Владимирович передернул плечами:

— Я иногда думаю, что не знаю людей. Это же надо такое придумать! Вместо того чтобы морочить мне голову вашими баснями, скажите честно, зачем вы приходили ко мне домой и наводили тень на плетень, намекая на… сами знаете, на что? Вы хотели мне сдать вашего покровителя, заинтересованного в обвинении моей дочери?

— Вы проницательны. — В глазах следователя мелькнула усмешка. — Мой приход к вам носил неслужебный характер. Я хотел повидаться с вашей дочерью Дианой. Она мне нравится.

И снова Анжела и Доминика стояли перед пепелищем. Доминика улыбнулась Анжеле:

— Я сразу все поняла, когда Самвел сказал, что в палатке нашли обгорелый кипятильник. Я кипятильником никогда не пользуюсь, а ты частенько чай кипятишь.

— А почему ты меня Самвелу не заложила? — удивилась Анжела.

— Во-первых, не в моих правилах кого-то «закладывать». А к тому же я чувствую людей и поэтому знаю, что ты человек хороший. Только не пойму, почему ты так поступила?

Анжела махнула рукой:

— Да черт попутал. Хотела тебя наказать. Больно ты умная и образованная. Соображаешь лучше, как тут не взбелениться? Мы тут кроссворды решаем, а ты думаешь, как здесь все оп-ти-ми-зировать!

— Слушай, а зачем ты призналась? — спросила Доминика.

Анжела проникновенно ответила:

— А у меня, как у Васьки, будто третий глаз открылся. Послушай, Мила, после того как ты мне Зямчика спасла, не побоялась за ним в огонь кинуться, ты мне… я тебе самая верная подруга. Прости, если можешь, все глупости, что я тебе наговорила. — Анжела вдруг засмеялась. — А сейчас делить нам нечего! И работать мы с тобой теперь будем бесплатно до второго пришествия, чтоб Самвелу долг вернуть.

Анжела и Доминика, перемазанные копотью, вымыли руки, поливая себе из бутылки, устроились на перевернутых ящиках около пожарища. Раскладывая бутерброды и овощи, Анжела покосилась на последствия пожара: