Семнадцатая осень после конца света (СИ) - Старых Зоя - Страница 7

- Нет, не то, - Сид потер переносицу. - Я же говорю, разумного ничего не скажу. Надо мне туда. Это знаешь, как в книжках пишут. Иду туда, потому что там меня ждет моя судьба.

Про женщину Ричи не подумалось. Не то, чтобы Вереница не интересовался противоположным полом, но всегда предпочитал компанию книги общению с веселыми деревенскими девчонками, коими Ричи отнюдь не брезговал. Что за мерзость поджидала Сида на Юго-западе, думать было тошно. Выпитый самогон медленно разъедал желудок, вызывая дурноту и желание упереться во что-нибудь лбом.

- Вот так, в общем, - подытожил Сид. – Больше  не знаю, что тебе сказать. Успокойся. Или, если уж совсем невмоготу, оставайся на зиму здесь. Для хорошего ковбоя работа найдется, это уж точно. А я поеду.

Ричи сделал усилие и поднял голову, надеясь рассмотреть в темноте выражение, с которым Сид это говорил. Бесполезно. Тьма обволакивала лицо Вереницы как маска, вроде той, что сейчас лежала складочками на шее того. Глаза не выражали ничего, и почему-то, хотя сами и светились, не подсвечивали даже веки вокруг.

- Ну уж нет, - уверенно, но с ощущением, будто только что потерял разом всех и так не существующих родственников, сказал Ричи. – Я же в доле, забыл?

Вереница тихо усмехнулся. Ричи мороз по спине продрал.

- А то смотри, - сладко зевнув, переспросил Сид и снова наладился поспать.

Ричи, возникни у него желание продолжить спор, вынужден был бы разговаривать уже со спиной напарника.

- Одному в степь нельзя, - недовольно сказал Ричи. – Ты маленький что ли, этого не знать? Вместе поедем, раз уж тебе приспичило.

- Ну и хорошо, - сдался уже спящий Сид.

Ричи просидел еще пару часов, механически приканчивая купленный самогон. Покупали его еще с заначки, задаток, выданный Биллом, так и лежал за пазухой сидовской дубленки. Слишком много денег, чтобы принести добро. Ричи  пожалел, что с такой готовностью отмел предложение попробовать устроиться все-таки на Последнем хуторе. Тем более, что ему судьба предложения встретиться на Юго-западе  не посылала.

Через два часа самогон закончился, и Ричи спустился вниз, собираясь разжиться продолжением.

4

С картошкой, которую Винсент героически собирался съесть, по крайней мере, для того, чтобы убедиться в полном отсутствии у себя кулинарного таланта, арестант покончил за пару минут. Сквозь лиственничные рейки решетки уже торчала испачканная сажей рука сеще теплой пустой сковородкой. Винсент только вздохнул, принял посуду и выдал взамен самую большую кружку, полную отвара. Доктор благодарно кивнул, устроился на топчане и принялся дуть на горячий напиток, отпивая маленькими глоточками.

Походил он на забавного азиатского божка, из тех, что поставишь на полку и будешь иногда снимать, чтобы потереть блестящий, лакированный животик. Правда, сходство если и имелось, то только в воображении самого шерифа. Животика у доктора не наблюдалось, он был худым настолько, что это выглядело почти жутко.

- Спасибо,  - сказал врач.

- Да ладно, - отмахнулся шериф.

Он видел, что недостаточно. Собрался было сбегать к Якову в трактир за обещанными клецками, но потом как-то некстати вспомнил, кто он, и кто безобидный, трогательный человечек, обнимающий ладонями нестерпимо горячую чашку с отваром.

- Тебе как звать-то? – спросил Винсент.

Постарался придать своему голосу строгости, но все равно проглядывала забота. Ничего поделать с собой не мог, хотя отчетливо представлял, что ученый - еще не обязательно невинная жертва гонений. С таким же успехом заключенный мог оказаться и грабителем, и убийцей, и докторский халат, ношенный им до Этого, ничего в принципе не менял.

- Рэй Аркано, - представился арестант.

Шериф хмыкнул. Имя и фамилия, как в старые добрые времена. Может быть, парень даже сохранил их такими, какие были у него до Этого? Ученые, а еще немногочисленные бродяги, не признававшие над собой власти церкви - все носили фамилии. У Винсента фамилии не было, а свое прошлое имя он предпочел забывать  хотя бы днем. И все-таки, наличие фамилии ставило врача в один ряд с теми людьми степей, которые убивают с одинаковым удовольствием и летающего волка, и невинного человека. Об этом следовало помнить.

- А я – Винсент, - отозвался шериф.

- И все? - уточнил Аркано. - Просто Винсент?

- Шериф Крайней деревни. Больше нечего добавить. А ты чем в жизни занят, кроме того, что закон нарушаешь?

- Нарушаю? – врач тихо рассмеялся. – Ну, это просто такие странные теперь законы, шериф Крайней деревни. Вот этот конкретный, что нельзя людей лечить никому, кроме священников, нисколько моей совести не оскорбляет. А значит, она мне ничего сказать плохого не может. Кто я, чтобы спорить со своей совестью?

- Ишь ты, - буркнул впечатленный Винсент.

Секундой позже шериф услышал торопливый топот ног по обледенелому крыльцу. И тут же подобрался, нелепым, но точным движением забросил за печку пустую сковородку, словно улику собственного преступления. Наружную дверь распахнули громко, миновали узенькие заваленные чем попало сенцы и ворвались в избу, набросав на половик снега.

Двое мужчин, запыхавшихся, шумных, взволнованных. Винсент очень явственно почувствовал, как его сердце сжимают давно знакомые, вовсе не иллюзорные тиски.

- Тут такое дело, - быстро заговорил первый гость, в котором шериф тут же опознал усмиренного накануне плетью Оскари. Второго Винсент припоминал смутно, имя все не приходило на ум.

- Что стряслось? - спокойно спросил шериф, наблюдая, как кусочки снега на полу тают в небольшие, липкие лужицы, в которые так противно наступать босой ногой. Мысль только одна - пусть это будет что-то другое, хоть целая стая волков и новое Это в придачу. Но надеяться Винсент уже не умел.

- Серый мерин прибежал, - сообщил Оскари. - Твой ведь, а?

- Мой, - механически подтвердил шериф. – А где он? Привели?

- Ага, возле конюшни привязали, - услужливо сообщил второй.

Стало тихо. Мужчины, выполнив свой долг, молчали и косились на сидевшего с безразличным видом врача. Что думали, даже спрашивать не надо. Далеко не все в Крайней деревне считали, подобно Винсенту, что конец света устроили, по крайней мере, не врачи. За других ученых не мог поручиться даже сам шериф.

- Спасибо, - от души сказал Винсент.

Зрение сделалось на диво четким, передавая мозгу малейшие детали. Плевки растаявшего снега, щели между неровно подогнанными половицами, неряшливая бахрома по краю половика. Ничего похожего на то, что преследует каждую ночь, но Винсенту очень хотелось обнаружить хоть что-то общее, потому что еще один кошмар кажется слишком тяжелым – лучше уж убедить себя, что всего лишь вернулся один из предыдущих.

- А это кто такой? – наконец, решился спросить Оскари, некрасиво тыкая пальцем в прутья деревянной решетки.

- А догадайся, - бросил шериф и поднялся. –За коня спасибо, но в трактире все равно не дебоширить, ясно? Все, свободны.

Оба откланялись,  а Винсент уже запихивал ноги в сапоги. Некстати кольнуло в спине, боль родилась в районе поясницы, перетекла в копчик, немного поиграла там и вернулась в спину, на этот раз немного выше. Нога в шерстяном носке никак не лезла в голенище сапога, разогнуться не получалось. Не хватало только выругаться от собственного бессилия в присутствии подчеркнуто спокойного врача.

- Ревматизм? - поинтересовался тот, довершив процедуру унижения.

- Нет, задницу тебе показываю, - прошептал Винсент слишком тихо, чтобы даже самому расслышать.

Наконец, сладив с сапогами, натянул и дубленку, вышел на улицу, к конюшне. Краем глаза успел заметить, что окно тюремной избы со стороны камеры, предусмотрительно укрепленное неким подобием решетки, больше не идеально темное - бледное пятно прижалось к стеклу. Симпатия, внезапно возникшая к врачу, окончательно испарилась.

Винсент смотрел на мерина, которого два года назад подарил Джерри. Конь косился на него, нервно фыркал и делал вид, что смертельно обижен. Седло было на месте, но порванный повод уздечки болтался по снегу. Крови видно не было, но это почему-то совершенно не обнадеживало.