Семнадцатая осень после конца света (СИ) - Старых Зоя - Страница 11

Идея Ричи в общем понравилась, тем более что страшное слово «оппозиция» никто не называл, но оно словно бы висело у спорщика над головой прямо в воздухе.

Пусть так.

А вдруг священники ехали за тем врачом, которого их с Сидом наняли найти. Ехали целенаправленно, значит, знали куда. Еще б им не знать, смотрели же какую-то карту. Ричи, когда получал благословение, успел высмотреть на ней жирную красную линию, намалеванную как будто кровью. И не умея толком читать карты, он понимал, что она ведет на Юго-запад.

Стало немного интересно, но ровно в той мере, в какой интересует находящийся на безопасном расстоянии зверь.

Определенно, на Юго-западе намечалась заварушка, вполне годная быть объяснением его плохих предчувствий.

И как раз к самой ярмарке торопился Сид Вереница.

Ричи чихнул и определился с направлением движения. Какой уж тут Север.

6

 Когда шериф добрался до деревни, уже начало темнеть. Со стороны Пустоши подступил туман, Винсент, пока ехал, чувствовал, как холодная колючая хмарь догоняет его и лезет под воротник, словно хочет задушить. В такое время деревня замирала, никто старался не выходить, хотя туман, почти ежедневно наползавший из Пустоши, уже, скорее всего, не содержал ни ядовитых газов, ни даже радиации. Хотя за последнее  давно некому было поручиться.

В тюремной избе свет не горел, замок, оставленный шерифом на двери, висел нетронутый, а крыльцо белело от нетревоженного тонкого слоя снега. Впрочем, о том, не приходил ли кто проведать его пленника, Винсент беспокоился в последнюю очередь. Следовало отогреть Джерри, который то ли все еще был без сознания, то ли слишком крепко спал. Холод остановил кровотечение, но кожа мальчишки, особенно в сумерках, имела жуткий оттенок.

В избу шериф внес Джерри на руках, хотя спина уже изнывала.

Все выстыло, печь давно потухла. Еще бы, не мог же арестант просочиться сквозь решетку, чтобы подбросить еще дров. Винсент замешкался, потом все-таки опустил мальчишку на лавку, а сам тяжело присел на корточки и растопил печь. Доктор, если спал, от громкой возни немедленно проснулся, но голоса не подал.

Когда в печке загудело разгорающееся пламя, Винсент зажег лучину и поставил ее в старую железную кружку. Видимость улучшилась, но положение – ничуть. Джерри был без сознания, замерзший, и с травмой, которую шериф очень плохо представлял, как лечить.

- Откройте клетку, шериф, - от едва знакомого голоса Винсент вздрогнул. В испачканных смолой пальцах дрогнула кружка с лучиной.

Винсент обернулся. Доктор сидел на топчане, подобрав под себя ноги, и очень внимательно смотрел мимо шерифа. Куда именно, сомневаться не приходилось. Шериф понял, что только на это и надеялся.

- Задерни занавески, - сказал он.

Врач понимающе кивнул и сделал, как попросили. Винсент вынул ключ от камеры из специального кармашка, который, исколов все пальцы, пришил к внутренней стороне дубленки. Дело было давно, потому что шить шериф научился, устав просить деревенских хозяюшек чинить одежду, которая у Джерри, как и у всякого нормального сорванца, с потрясающей скоростью обрастала прорехами.

Мысли о том, что хрупкий измученный человечек на него нападет, у Винсента даже не возникло. Аркано, стоило отомкнуть дверь, спокойно покинул камеру и направился прямиком к Джерри.

- Имеете представление, что с ним случилось?

Винсент так и стоял у открытой клетки и в ужасе смотрел, как доктор с жутковатой ловкостью достает Джерри из обледеневшей одежды.

- Да все там понятно было. Ударился головой об бетон, - выговорил Шериф. – Наверное, часа два пролежал на морозе прежде, чем я нашел.

Говорить оказалось трудно, а вот представить себе словно отпечатавшуюся на внутренней стороне глаз сцену – проще простого. Ощетинившийся осколками болотный лед, тонкий слой снега на старом эшафоте, снова захотевшем крови.

Некрасиво растопыренные в судороге, и тут же обвисшие ноги женщины, задохнувшейся в петле.

- Понятно, - кивнул врач. – Мне нужна горячая вода.

Винсент бросился к печке, ухватил чайник, в котором оставалось еще много отвара. Пришлось идти выплескивать питье на улицу. Руки тряслись так, что Винсент вылил отвар в основном на крыльцо, и создал тем самым превосходный каток на ступенях. Он этого и не заметил, зато понял, что выпустил врача из клетки, а дверь оставил незапертой. То есть вздумай кто зайти к нему узнать, где нашелся Джерри, первым, что увидит гость, будет грозный шериф Крайней деревни, с кротостью мальчишки-подмастерья выполняющий указания преступника.

Он запер дверь на задвижку и привалился к стене у печи, выжидательно глядя на чайник. Врач вдумчиво ощупывал джеррину голову, убирал присохшую к окровавленному лбу челку. Высмотреть в осунувшемся, непривычном лице азиата хоть какое-то выражение не удавалось, поэтому Винсент предпочел просто подождать вердикта.

- Чистую ткань, пожалуйста, - попросил доктор. Рей Аркано, вот как его звали, Винсент все никак не мог соотнести странное, явно чужое имя со странным, до жути спокойным преступником.

Старая рубашка с выцветшими клеточками тихо трещала, превращаясь в тряпки.

- Все в порядке, - заверил он. – Без сотрясения не обошлось, но он поправится. Гематом я не нашел, очнется, будем смотреть точнее. Как там чайник?

Винсент едва не хватанул раскаленную железяку голыми руками, все-таки успел опомниться и использовал в качестве прихватки остатки той же клетчатой рубашки.

- Нужна миска, - уточнил Аркано. – Будете держать чайник.

Шериф кивнул.

- Полейте, пожалуйста, - арестант вытянул над миской руки.

- Горячая, - предупредил шериф.

- Ничего, лейте.

Пока промывали рану, оба молчали. Доктор – потому что в зубах он держал тряпки, Винсент – чтобы не дай бог не выдать, до чего ему скверно. Впрочем, стоило взглянуть на опасно трясущийся в его руках чайник, все становилось понятно.

- Возможно, у него будет воспаление легких.

- А обморожения?

- Повезло, несерьезные,  - тут Аркано выплюнул последний обрывок и улыбнулся. – Максимум, уши облезут.

- Спасибо, - слова показались шерифу уместными.

Он напомнил себе, что перед ним преступник, не исключено, что вовсе не невинная жертва режима. И все-таки, человек неплохой. Наверное. Со странной заразительной харизмой, которая светилась в голосе и движениях и без ведома собеседника его заражала.

- Когда станет ясно про воспаление? – волнение все еще не отпускало, но Винсент уже овладел собой.

- Скорее всего, сегодня ночью.

Шериф снова вскипятил чайник, и они с врачом сели ждать. Просить того немедленно возвращаться в камеру Винсент не стал. Разговаривать тоже не хотелось, мысль о сне казалась противоестественной, и он, подперев голову рукой, цедил горячий отвар. Доктор, обосновавшийся на джеррином стуле, с удовольствием доедал то, что нашлось у шерифа из запасов – квашеную капусту и кусок вяленого мяса.

- Шериф, - вдруг сказал Аркано, когда миска опустела, а от солонины осталась только веревочка, на которой ту сушили.– Успокойтесь.

- Не могу, - честно признался Винсент.

- Он не умрет, скорее всего. Даже при нынешней медицине.

Врач посмотрел на него, что-то увидел и замолчал. Шерифа это устроило. Он устал, перенервничал, и в итоге вполне готов был поделиться с арестантом тайной, которую носил в себе уже слишком долго. Может, и следовало. Аркано казался не более, чем попутчиком, а попутчикам рассказывают многое.

- Это ваш сын? –  спросил доктор.

- Не совсем, - шериф покачал головой. Все шло к тому, чтобы рассказать.

- Приемный, - заключил Аркано.

- Можно и так сказать.

Врач встал, прошелся до топчана и потрогал лоб Джерри.

- Согрелся. Давайте еще накроем.

Винсент уже отдал свою дубленку, теперь полез в сенцы за старой, которую собирались перекроить на потники.

И снова сели ждать. Нестерпимо хотелось рассказать, откуда появился Джерри. Шериф был уверен, что доктор выслушает, поймет и оценит, и даже никому этой истории не перескажет, но что-то все же останавливало. Аркано был совсем не похож на ту женщину, имя которой Винсент старался забыть, и с тех пор, как перебралась на новое место Крайняя деревня, получалось вполне успешно. И все же, конец для всех был один. Обгаженная птицами виселица поджидала и этого врача, упорного в своей ереси, и в то же время до странного спокойного. Об этом шериф и решил поговорить, надеясь, что пройдет еще немного времени, и дурное желание выболтать свои кошмары его покинет.