Неразгаданные тайны - Веснина Елена - Страница 52

Петик делал обход базара. Рядом шла Лидия, которая даже на ходу его воспитывала.

— Неудачник ты какой-то, Петя. Ничего толком не можешь сделать. Ни поймать, ни сдать, ни деньги взять. Никто тебя не боится, за серьезного игрока не принимает. Правильно бабы на рынке тебя Петиком прозвали. Как ребенка. Петик и есть.

— Не затупилась еще? Пилишь и пилишь, — устало огрызнулся Петик. — Чем меня поучать, сама бы занялась делом, если такая умная.

— А я все надеялась, что перевоспитаю тебя, человеком сделаю. Ты у Самвела был?

— Был.

— Крокодилом в ментовке пугал?

— Пугал. А он не испугался.

— Я вот что думаю. Надо тебе выследить эту его сообщницу. Ну, ту, что тебе яду в пиво подсунула. И на чем-то подловить. Пока не знаю на чем, но придумаю. Вот это будет улов — акула на удочку. И попляшут они под нашу дудочку…

Лидия размечталась, причмокивая губами.

У Петика зазвонил телефон.

— Петруччо, зашел бы ты ко мне, дело есть, — услышал он голос Самвела.

— Понял, Самвел, загляну, — ответил Петик. — Жди.

— А ты говоришь, не испугался, — довольно сказала Лидия.

Доминика в больничной палате с трудом слезла с постели. Пошатываясь, она направилась к окну и начала изучать его запоры, попробовала все задвижки. Ее занятия прервал голос с кровати у окна:

— Брось.

— Почему? — спросила Доминика.

— В первый раз?

— В первый.

— Без толку все, не такие открывали… а если и откроешь, куда побежишь? На колючку? Это же спецотделение. Попустить. Что, в кино не видела? Дурка — как зона.

Доминика внимательно вгляделась в свою собеседницу: женщина средних лет, смотрела на Доминику очень ясным взглядом.

— Вы — нормальная? — удивилась Ника.

— Понормальней тебя, ответила соседка. — А ты что, не отличаешь?

— Не знаю, — пожала плечами Ника.

— Слежу я за тобой, ведешь ты себя, как дура последняя. А ведь не дура.

Доминика молчала, а соседка продолжала:

— Им только повод дай, скрутят, насуют своей гадости, через месяц будешь, как эти — овощи на грядке.

И она показала на нескольких действительно ненормальных женщин, которые и в самом деле лежали, как «на грядке».

— Что же делать? — растерянно спросила Доминика.

— Прежде всего, не волноваться и не давать им повода, — посоветовала соседка. — Не кричать, не бросаться на амбразуры, лежать сухим листиком и молчать. Жалко мне тебя.

— У меня есть деньги. Я заплачу, только научите, что нужно делать, — попросила Доминика.

Соседка заговорила тихо, показывая жестами, чтобы и Доминика перешла на шепот.

— Что это у тебя? — вдруг спросила она.

Доминика сняла через голову шнурок с дорогой улиткой и протянула его соседке:

— Это — улитка. Оберег. Символ упорства в достижении цели. На, возьми.

— Возьму, пригодится, — согласилась та. — Ты, видно, действительно птица большого полета, раз с тебя побрякушки не сняли. Обычно всех подчищают. Слушай. Здесь все продается и покупается. Сюда без денег попадать нормальному человеку нельзя.

— А ты как попала?

— Я от тюрьмы спасаюсь. Вот признают невменяемой, я и буду лечиться. А потом наступит явное улучшение, меня выпишут под медицинский надзор. Все лучше, чем на нарах париться. Статья у меня серьезная.

— А что ты сделала?

— Мужа убила, — спокойно ответила соседка.

— Случайно?

— Убила случайно. А достал он меня не случайно. Так что, с какой стороны посмотреть. Я тебе как-нибудь расскажу Ночью, когда все уснут. Веселая история.

— Веселая? — отрешенно спросила Доминика.

— Не понимаешь… — усмехнулась соседка, — ты молодая еще, красивая. С деньгами. Не знаешь, как оно в жизни бывает. Запомни: сейчас для тебя главное — чтобы не кололи.

— А как это сделать?

— Покупать… покупать медсестру. Она на этом состояние делает. Скажи своим родным или друзьям, чтобы приносили ей деньги. Но понемногу, а то оборзеет вконец. И другим тяжелее будет. Поняла? И самое главное — не просись в отдельную палату. Ни в коем случае. Тут ты среди людей, можно их спровоцировать на гвалт. А там — одна-одинешенька. Что хотят, то с тобой и сделают.

— Поняла, — кивнула Ника.

— Ты — заказная?

— Как это? — не поняла Ника.

— Ты кто по жизни? Чем занимаешься на свободе? — перевела женщина.

— У меня своя фирма.

— Тогда точно заказная. Таких людей обычно или мочат, или в тюрьму, или сюда. Вариантов немного.

— Кто… мочит?

— А ты не знаешь? Тогда ты не настоящая фирмачка, — женщина только присвистнула. — Чувствовать должна, кто к тебе сзади подбирается, кому твой бизнес поперек горла стоит, кто его своим сделать хочет.

— Я попала сюда по ошибке, — убежденно проговорила Ника.

— А я что сказала? Только ошибка твоя имеет руки-ноги, голову на плечах и имя. Не больная же ты на самом деле?

Самвел встретил Петика в своем особняке.

— Ты что, надумал от меня откупиться? — угрюмо спросил Петик.

— Зачем, Петруччо, ты же не первый день живешь, а такие вопросы задаешь: от таких, как ты, не откупаются. Таких, как ты, покупают, — ответил Самвел.

— Ты и цену уже определил?

— Самвел с тобой как с другом говорит, а ты не веришь.

— Ладно, что хочешь сказать, говори.

— Понимаешь, такие, как ты, дела самостоятельно делать не могут. Да ты и сам в этом убедился. И ничего обидного в этом нет. Есть руководители, и есть исполнители. Я — руководитель. — Самвел втолковывал Петику, как маленькому ребенку, не понимающему очевидных вещей. — Давай раз и навсегда покончим с твоими… амбициями. Поступай ко мне на службу. Неофициальную. Конечно, я тебе маленько зарплатки прибавлю. Будешь оперативно и результативно выполнять мои команды. Мне такие люди нужны.

— А ты не боишься за Косареву?

— А кто это такая? В каком ряду стоит? Не слышал, — прикинулся Самвел.

— Если я ее найду, я вас познакомлю, — пообещал Петик.

— Вот и молодец, договорились. Может, действительно, достойная женщина, чтобы за нее заплатить. А сейчас слушай мою просьбу. Сидит у вас в ментовке один врач. Хороший доктор. Попал по глупости. Фамилия — Медведев.

— Это который нашу Ритку чуть не порешил?

— Я так думаю: если бы захотел, порешил бы так, что комар бы и носа не подточил, — врачи это умеют. — Самвел подмигнул Петику. — Так вот, нужно узнать, кто ведет его дело и можно ли к этому человечку подобраться.

— Ну, допустим, я соглашусь, найду твоего доктора… и что? — спросил Петик.

Он не собирался оказывать услуги задаром.

— Для начала передашь ему передачку, чтобы его уставшие силы поддержать. Скажешь, от пациентки Пашаевой. Мол, заботится женщина, ценит, уважает.

— Стоп, стоп… что-то мне это напоминает. Вы от него что — тоже решили избавиться? И снова моими руками? Молодцы! — Петик, стиснув зубы, пошел на Самвела. — Что на этот раз подсыплете? Цианистый калий? Чтобы наверняка клиент дошел?

— Ты говори, да не заговаривайся, — нахмурился Самвел. — Соблюдай субординацию. Я тебе — кто? А ты мне — кто?

Самвел дал понять Петику свое величие и его, Петикову, ничтожность.

— Пашаева, говоришь? — переспросил Петик. — Ты на ней женился, что ли? Значит, ты все-таки с ней общаешься, может, даже и живете вместе. Интересное кино получается. А говоришь, не знаешь, — укоризненно покачал головой он.

— Не напрягайся на эту тему, тебе думать вредно, а много — опасно. Просто выполни мою просьбу и все. А про гонорар договоримся.

Коркины приехали в свою, довольно скромную квартиру. Михаил занес вещи, Танюша завела детей. Лёлька и Катюшка несли свои игрушки.

— Здесь мы все вместе будем жить, — Михаил обвел вокруг рукой, представляя девочкам их новый дом.

— А когда поедем к тебе домой? — спросила Лёля.

— Ты не слышала, что папа сказал: это — наш дом, мы тут живем, — ответила Танюша. — А теперь и вы будете жить с нами.

— Папа, а мы хотим в другой дом, в большой дом, — не успокаивалась Лёля. — С лужайкой. Где мы с тобой в мяч играли. И диваны там большие. Там красиво.