Я стану Алиеной - Резанова Наталья Владимировна - Страница 12

– Нет. Правда, в Эрденоне раньше бывал. Сам-то я из Старого Реута и по Югу побродил достаточно. А сейчас странствовал из Тримейна посуху, добрался сюда… – Он хотел добавить: «Чтобы снова пойти в Эрденон», но, понимая, что в ответ услышит: «Вот и шел бы в Эрденон», не закончил фразы.

– Тьфу на тебя! А молотил: «Знания, знания»!

– Позволь, но я видел карты.

– Карты и я видела.

Это было странно. Чтобы девушка из простонародья разбиралась в картах? Впрочем, какое простонародье? Образование явно проглядывало сквозь личину грубости. И строй речи… «Логично… мораль… прагматический…»

– В чем, собственно, состоит ересь, в коей тебя обвиняют?

– А здесь доносить некому! – совершенно хамски сообщила она.

– Я спрашиваю из академического интереса.

– Ага. Подавись своим академическим интересом. – Она сунула ветку в костер. – Это и для меня было новостью, когда, следя за конвоем, я узнала, что здесь меня обвиняют в ереси. За рекой меня называли ведьмой, о ереси и речи не было. Но очевидно, пока я тут шаталась, дело, за неимением обвиняемой, переслали в столицу, а там его пересмотрели.

– Ты знаешь почему?

– Могу только догадываться. Возможно, вспомнили старое положение: «Virgo non est malefica». Вообще-то в девяноста случаях из ста о нем успешно забывают и преспокойно жгут даже младенцев. Но иногда, когда какой-нибудь крючкотвор прицепится, статью обвинения меняют. Чаще всего это ересь. Хотя в моем случае хватило бы и убийства стражников, тем более что это снова правда…

– Но ты убила конвойных уже после того, как обвинение было вынесено.

– Это здешних. Были и другие – там, за рекой.

– Я думал, они врут.

– Кто?

Оливер коротко пересказал ей, что наговорили о ней (точнее, о Лине) в деревне Оттар и компания.

– И врали тоже. Во-первых, подели на два. Только пятеро. И «подло, бесчестно» перерезала глотку я лишь одному. Он в это время был очень занят – задирал на мне юбку, полагая, что руки у меня связаны. Остальных я зарубила в честном бою. Верь не верь, а бой был абсолютно честный – четверо здоровенных мужиков против девчонки, доселе меча в руках не державшей.

– Как же тебе удалось?

– Не знаю. Повезло. Больше вряд ли повезет. Поэтому предпочитаю арбалет.

– Я… могу научить тебя.

– Стрелять? Спасибочки.

– Нет, фехтовать.

– А ты разве умеешь?

– Я, конечно, не великий воин, но…

– В каких это университетах тебя мечом владеть обучали?

– Именно что в университетах.

– Схоларам же и оружием владеть запрещено.

– Запрещено… но все владеют.

– Так что ж мы сидим? – Она легко вскочила, положила арбалет на котомку и вытащила свой меч. – Попробуем…

С первых же ударов Оливер почувствовал, что Селия не лжет – фехтовать она не умеет. Она не боялась оружия и не держалась за него как все женщины – эдак двумя пальчиками на отлете, вдобавок отличалась незаурядной физической силой. Но это было все. Их умение было несоизмеримо, а ведь он никогда не блистал на студенческих поединках. Как же она сумела зарубить четверых солдат, каждый из которых имел какой-никакой навык обращения с оружием?

Но и здесь она не лгала.

Когда он в четвертый (в счет убиенным солдатам, наверное) раз выбил меч из ее руки, она меланхолически, глядя вслед отлетевшему клинку, заметила:

– Вот так. Чисто теоретически… Или если в морду дать – это мы всегда пожалуйста… Или вот так…

Неожиданно кинувшись вбок, она поддала ему сапогом под колено так, что он не удержался и грохнулся на землю. Припоминая приемы школярских драк, попытался было ухватить ее за щиколотки и дернуть на себя, но допрежь дотянулся, она успела отскочить к своей котомке – и уже арбалет был нацелен ему в переносицу.

– И был бы конец разговору, – подытожила она. – Тебя же предупреждали, что я подлая.

Он сел, отряхиваясь:

– У меня такое ощущение, будто ты разыграла всю эту фехтовальную сцену, независимо от развязки, только для того, чтобы не отвечать, куда мы едем.

– Ощущение, ощущение… Чесноку поешь, может, пройдет.

Но вопрос по-прежнему остался без ответа.

Селия.

Имя, по всей вероятности, настоящее.

Возраст: не более двадцати.

Происхождение: скорее всего, горожанка, откуда-то из-под Тримейна.

Выказывает знания, несовместные с принадлежностью к женскому полу, за что обвинена в ведовстве и ереси.

Убийца.

Лгать умеет, но не любит.

Едет неизвестно куда.

Что, подозрительно звучит? А если на него самого такой же синодик составить?

Оливер.

Двадцать шесть лет.

Дворянин.

Бакалавр свободных искусств.

Предлагали хлебное место на таможне, ибо на Юге дворяне подобной службой не брезгуют.

Мнит себя историком – magistra vitae[3], знаете ли…

Еще ведь гаже получается. Таких, как он, как называют? Перекати-поле? Это слишком вежливо. Рохля. Размазня. И он готов бежать за ней хоть на край света только потому, что она сказала: «Ты сильнее, чем кажешься»?

Нет. Он крикнул: «Я за вас!» – прежде, чем ее увидел.

Их встреча была предрешена. Он знал это за день до встречи.

Если бы ее лошадь не захромала… что, скорее всего, спасло ей жизнь… Судьба придержала ее, сделав жертвой бедную Лину. А покуда она шла пешком и блуждала по болотам, он лишнюю неделю ожидал в деревне. Хотя никто его там не держал.

Все правильно.

С судьбой не спорят.

Не каждому дано воочию увидеть свою судьбу. И тот, кому это выпало, обязан радостно принять ее.

И полюбить.

Вот слово и сказано.

Он спросил ее, как она собирается назвать своего коня. Она пожала плечами и призналась, что не задумывалась об этом.

– Серый, и ладно. Можешь сам придумать.

– Я тоже не большой знаток конских кличек. Не Буцефалом же его называть!

– И не Инцитатом.

– Так назови по имени хозяина Инцитата.

– Зачем я стану скотину оскорблять? Кроме того, чем лошадь похожа на сапог?

– Ну, возьми личное имя Калигулы – Гай.

– Это еще куда ни шло.

– А мой, если уж полезли в Рим, будет Тит.

– Отвратное имя. Уж лучше Гней.

– Согласен. Гай и Гней. Тогда будем считать, что твоего мы назвали не по Калигуле, а по Божественному Юлию. Цезарь и Помпеи. Вперед, на спинах полководцев!

– Что, в Египет захотелось?

– А если не в Египет, то куда?

– Опять ты… Возьмем за основу мой прежний план. Эрдский Вал.

– А тебе известно, что этот край – прибежище всевозможных разбойников и вообще людей вне закона?

– Слышали, слышали. Ты много в последнее время людей вне закона встречал, кроме меня?

– Тогда мы были ближе к Эрденону.

– А близ Эрденона ловят не абстрактных людей вне закона, а конкретную меня. – Усмехнулась. – А хороша бы я была, если бы поверила Найтли, что в герцогстве Эрдском я вне опасности, и двинулась прямиком в Эрденон. Но у меня было предчувствие, что раз Найтли хотел туда пойти, мне туда ходить не надо.

– Кто такой Найтди?

Она не сразу ответила. Собственно, он уже полагал, что она вообще не ответит, когда услышал:

– Мой учитель.

– Это он научил тебя истории, юриспруденции и латыни?

– Более всего он научил меня никому не верить. А вообще-то мои знания, хоть и не столь упорядочены, как твои, довольно разнообразны.

Он так и не разгадал, хотела ли Селия чем-то уколоть его последней фразой или это была чистая информация. Затем она надолго замолчала. Когда же вновь заговорила, изрекла:

– А дорога-то – прямиком на юг.

– Естественно. Точнее – на юго-восток. А что?

– То, что к Валу мы по ней никогда не попадем. Сваливать пора, и лесом.

– Вообще-то ты права – пока мы недостаточно удалились от Эрденона, тебе небезопасно ездить по большой дороге. Бог даст, лесом выберемся.