Собирая воедино (ЛП) - Рид Калия - Страница 42

Его брюки соскользнули по ногам, и я стянула с него черные боксеры.

Он схватил меня за руки, и я взглянула на него.

— Ты не обязана этого делать.

Не отрывая от него взгляд, я обхватила его член пальцами и сжала. Синклэр резко выдохнул. Я водила рукой вверх-вниз, улыбаясь ему.

— Я хочу это сделать.

Сказав это, я заглотила член.

Синклэр схватил меня за волосы, прижимая сильнее к себе. От этого я стала сосать еще усерднее.

Он страдальчески простонал.

Когда он так реагировал, внутри меня что-то разгоралось. Я давала, он брал. Все наоборот. Я наслаждалась каждой частью этого обмена.

Я медленно водила вверх-вниз по его члену, играя языком с головкой.

— Черт! — не сдержался он.

Я продолжала пытку следующие несколько минут. И не останавливалась, потому что хотела свести его с ума. Чтобы он направлял мою голову вверх и вниз. Чтобы захотел кончить.

— Остановись, — тяжело дыша, выдохнул он.

Я остановилась и посмотрела на него.

— Иди сюда.

Он притянул меня к себе. Я вытерла рот, но не успела перевести дух, как он снял с меня трусики.

Синклэр опустил меня на матрас. Я ожидала, что он накинется на меня, но вместо этого он смотрел на меня сверху вниз. От его взгляда у меня покалывало во всем теле.

Я схватила его за плечи и притянула к себе. Идеальное тело Синклэра прижалось к моему. Его кожа казалась пламенем по сравнению с моей. Я провела языком по впадинке над губами. Он застонал и глубоко поцеловал меня. Когда Синклэр что-то делал, он выкладывался по полной. Он ничего не делал в пол силы. Наши языки переплелись.

Мы сплели руки, он поднял их и держал в плену изголовья. Мое тело изогнулось. Соски затвердели. Инстинктивно, мне хотелось быть ближе. С Синклэром я испытывала животный голод, который не испытывала ни с одним другим мужчиной. Его пальцы исследовали мою кожу, словно мое тело было Брайлем и подсказывало ему, где я хочу, чтобы ко мне прикасались, целовали, трахали.

Он наклонился, и я почувствовала, как его член уперся в меня. Все мое тело встрепенулось.

Синклэр оперся на локти. Он все время смотрел мне в глаза, пока входил в меня. Все время. Безотрывно.

Я резко вздохнула и закрыла глаза. Откинув голову, прислонилась к изголовью.

Синклэр начал медленно, двигаясь так, словно у нас с ним в распоряжении все время мира. Каждый раз, когда он входил в меня, я готова была поклясться, что он входит все глубже.

Мы нашли темп, в котором каждая часть моего тела ожила. Он двигал бедрами. Пот капал с его затылка и падал мне на грудь. Простыни с кровати сползли на пол. Кровать громко скрипела, пока мы продолжали двигаться.

Без предупреждения, Синклэр закинул мою ногу себе на талию. Так он смог войти в меня еще глубже.

На секунду, Синклэр остановился. Он, как и я, тяжело дышал. Его руки сжимали мою грудь так сильно, что я изогнулась.

— Клянусь, твое тело было создано для меня.

Эти яркие зеленые глаза были сосредоточены на моем лице и ни на чем другом. Я не отводила взгляд.

— Попроси меня остановиться, — приказал он. Его губы были прижаты к моему уху.

Прошипев, я запустила руки ему в волосы.

— Давай, Виктория. Попроси меня остановиться.

— Я не могу.

Он улыбнулся краем губ.

— Именно.

Синклэр наклонился ко мне. Наши лбы соприкоснулись.

— То что между нами, невозможно контролировать.

Синклэр улыбнулся, его губы были влажными. Он медленно вышел из меня, и снова вошел, но не полностью, оставив внутри лишь головку. Пытка. Агония. Совершенство.

Из позы, в которой я лежала, мне были видны только ресницы, лежавшие веером на его щеках, его глаза были закрыты. При лунном освещении, волосы Синклэра казались угольно-черными. Его гладкая кожа в сумрачном свете, еще сильнее подчеркивала мускулы. Я видела, как на его руках напрягаются сухожилия.

Он мой. Весь мой, подумала я про себя.

Я застонала так громко, что он закрыл мне рот рукой.

— Ты знаешь, что этот звук делает со мной?

Я открыла глаза, чтобы посмотреть на него. Его глаза ярко сверкали.

— Мне хочется трахать тебя сильнее, входить еще глубже, чтобы ты выкрикивала мое имя, и его слышали все.

Внезапно, он убрал мои руки со своей шеи. Он схватил их и сцепил у меня над головой, сжимая запястья своими большими руками. Он вошел в меня так глубоко, что я забыла, как дышать.

Весь мой контроль был сломлен.

Я жадно хватала ртом воздух.

Мышцы напряглись, тело задрожало. Я кончила и это было блаженством. Ничего подобного я раньше не испытывала.

Мне хотелось закрыть глаза, но я не отрывала взгляд от Синклера. Я ощутила укол паники, потому что меня переполняли слишком сильные эмоции.

Это был секс душ. Не столько действие, сколько чувства, переполнявшие тебя. С каждым вздохом они усиливались.

Его имя сорвалось с моих губ.

Когда Синклэр завалился на меня, я осознала, что мое сердце выбрало его раньше, чем я это поняла.

Я бы умерла за него. Убила бы.

Я любила его сильнее жизни.

Я не могла отпустить его. Я нашла мужчину, способного раздеть меня всего лишь взглядом. Он говорил, и я была готова раздеться.

Его действия освободили меня.

ГЛАВА 30

Ноябрь 2015

С момента моей вспышки прошло два дня.

Все, включая остальных пациентов, стараются держаться от меня подальше, словно я ядовитая. Дольно фиговое положение, знаете ли, когда даже пациенты боятся тебя.

Во время завтрака и обеда я замечаю, что каждый мой шаг контролируется медсестрами. Я чувствую холодный взгляд Элис на своей спине, прожигающий дыры в моих вещах. Во время групповой терапии, я спокойно сижу, держа Эвелин. Она тихо сидит у меня на коленях. Кажется, она поняла, что я изменилась.

Наступает время арт-терапии. Все столики в комнате отдыха трансформируются в маленькую художественную студию. На каждом столе валяются ножницы с тупыми краями, мелки, маркеры, клей и цветные карандаши. Большинство пациентов погружены в искусство. Я никогда не была в восторге от раскрашивания и созидания. Но сегодня я делаю исключение. Я рисую радугу, которая похожа на творение человека, находящегося под воздействием наркотиков.

За столиком напротив меня, девушка крадет степлер у другого пациента. Она пытается «выбить» слова на своей коже. Медсестры немедленно окружают ее и вырывают у нее степлер. Девушку угомонили, но я замечаю, что она успела написать буквы «Х» и «И» на своей руке. Из ран сочится алая кровь.

Что она хотела написать? Я никогда не узнаю. Да и не хочу знать.

Ригэн сидит за другим столом. Она подмигнула мне, когда я вошла в комнату, но Сьюзан сразу же оградила меня от нее.

— Очень мило, Виктория. Очень мило, — хвалит меня преподаватель рисования. Больше чем уверена, что эта женщина, которая приходит каждый вторник, преподает рисование в местной старшей школе.

Я тупо киваю.

— И что это значит?

— Это радуга.

— Но что это значит для тебя? — она задумчиво постукивает пальцем по подбородку, — что внутри тебя нет ничего кроме света и цвета?

Ее слова настолько банальны, словно она подцепила их на курсах после школы. Хотя я пытаюсь воспринять ее слова сердцем. Я киваю головой и фокусируюсь на моем ненормальном рисунке. Но сколько бы я не смотрела на него, все равно у меня не получается увидеть там свет, о котором она упомянула.

Равновесие моего мира пошатнулось. Мысли и воспоминания смешались, и я не знаю, что думать и во что верить.

Терапия заканчивается. Медсестры собирают листы бумаги. Уносят художественные принадлежности. Комнату освобождают. В помещение остается несколько человек, и я одна из них.

Работает телевизор. Показывают какой-то сериальчик. Его смотрят только медсестры. Я же пялюсь на экран только от скуки. Там мужчина ведет оживленную беседу с женщиной, которая выглядит смущенной.

Со скрежетом отодвигаю стул и встаю. Во мне пробуждается энергия, которая не хочет угасать. Я начинаю ходить по комнате. Чувствую себя бесполезной. Я должна что-то делать. Если никто мне не поможет, я помогу себе сама.