Аромат апельсинов (ЛП) - Харт Меган - Страница 33

Глава 14

— Привет.

При звуке тихого, низкого голоса я открываю глаза. Узнаю голос. Узнаю прикосновение руки к моей руке, хоть и не вижу кто это. Но даже с закрытыми глазами, я знаю, что это Джонни.

— Привет, — моргаю я в ярком солнечном свете.

Жара обрушивается на меня вместе с тысячей разнообразных запахов, но апельсином не пахнет. Делаю глубокий вдох и стараюсь не подавать вида, что совершенно сбита с толку. Как бы повёл себя Джонни, если бы я рухнула на пол, дёргаясь и дрожа? Если бы вела себя, как сумасшедшая?

В одной руке парень держит бумажный пакет с продуктами, другой прикрывает глаза от солнца.

— Ты прибыла как раз вовремя. У нас вечеринка.

Его голос звучит довольно сдержанно. Подозрительно. Да и взгляд, которым он меня рассматривает, не особо сердечный.

— Супер! — в моём же голосе, напротив, звучит тепло и наигранное веселье.

— Пойдём, — он поудобнее устраивает пакет на бедре и опять прикрывает глаза рукой, чтобы снова оглядеть меня с ног до головы. — Может, ты тоже хочешь раздеться?

Неудивительно, что я потею. На мне до сих пор зимнее пальто, но не то, которое вернул мне Джонни. Хотя оно моё самое любимое, я не смогла решиться его надеть. Мне очень неловко вспоминать о том инциденте. Кроме пальто на мне ещё шарф и перчатки.

— Верно, — мой смех звучит надтреснуто. — Держу пари, ты задаёшься вопросом, почему я так одета.

— Не особо.

Мы стоим рядом друг с другом и молчим. Я потею. Джонни убирает руку от глаз. От палящего солнца они сверкают, как бриллианты. Оно слишком яркое и красное, чтобы смотреть на него.

— Пойдём. Возьми себе что-нибудь выпить, а то хватит солнечный удар, — говорит Джонни спустя полминуты. — Пойдём, Эмм.

Я следую за ним в дом, иду по коридору к кухне, которая на сей раз тихая и пустая. Здесь намного прохладнее, лёгкий ветерок проникает сквозь открытое окно, а не через кондиционер. Я напоминаю себе, что сейчас семидесятые годы, энергетический кризис. Кондиционеры являлись роскошью, редкие люди могли их себе позволить, да и не всегда ими пользовались. Я снова поражаюсь подробностям, которые всплывают в моём мозгу.

Джонни убирает покупки. Я стягиваю тёплые вещи и с облегчением вздыхаю. На мне простая белая рубашка с перламутровыми пуговками. Я расстёгиваю две верхние, закатываю рукава и сразу же чувствую себя лучше. Я обмахиваюсь и собираю тяжёлые волосы, которые влажной волной лежат на шее. Как бы мне сейчас пригодилась заколка или резинка для волос.

— Вот, — Джонни бросает мне какую-то штуковину из толстой кожи, проколотую деревянным стержнем.

Я вопросительно смотрю на него.

— Что это?

— Это твоё, — говорит он. — Для волос.

Ничего подобного мне раньше не встречалось. Я верчу её в руках, чувствую мягкую кожу, которая образует какой-то цветок с виноградной лозой. И снова смотрю на Джонни.

— Это моё?

— Да, — Джонни пожимает плечами. — Ты в прошлый раз забыла здесь.

— Ты уверен? Разве я… — с одной стороны, мне не хочется пользоваться тем, что принадлежит кому-то другому. С другой стороны, я жду не дождусь, когда соберу на затылке волосы.

— Уверен, уверен, — он снова пожимает плечами. — Но, если не хочешь, можешь не брать.

Я вспоминаю, куда засунула резинку, и вытаскиваю её.

— Всё нормально. У меня вот что есть.

Он немного качает головой. По крайней мере, сейчас с улыбкой.

— Как хочешь.

Опираясь на столешницу, Джонни наблюдает, как я затягиваю волосы на затылке. Сегодня на нём снова бандана, возможно, по той же причине, что и я собираю пучок. Мне нравится, когда волосы падают ему на глаза, а ему, возможно, нет.

Мы смотрим друг на друга и не произносим ни слова.

— Итак, — говорю я после долгой минуты молчания. — Когда вечеринка?

— Когда вечеринка? — смеётся Джонни.

Он до сих пор не предлагает мне попить, хотя знает, что мне требуется вода. Рот пересох, я слегка вздрагиваю при глотании. Пот на моей коже медленно высыхает. Я смотрю Джонни в глаза. Спокойное и непрерывное сердцебиение в момент моего пробуждения сейчас учащается.

— Иди сюда, — говорит он.

Я встаю и, будто в замедленной съёмке, двигаюсь к нему сквозь тягучий, как патока, воздух. Я пью его поцелуй, будто воду, но он меня не охлаждает. Он гладит мои голые предплечья, и подхватывают меня чуть выше локтя. Этого небольшого прикосновения достаточно, чтобы у меня по спине побежали мурашки. Мои соски тут же болезненно набухают, между ног горит огнём.

Джонни прерывает поцелуй, но меня не отпускает.

— Почему так происходит? Когда ты уходишь, я никогда не уверен, что ты вернёшься вновь?

Ответ мне известен, но я качаю головой.

— Не знаю.

Джонни облизывает губы и смотрит на мой рот. Затем снова наклоняется для поцелуя. На сей раз, он гораздо нежнее. Его язык осторожно касается моего, а рука обвивается вокруг моей шеи. Мы великолепно подходим друг другу. Я засовываю руку под его футболку и прижимаю ладошку к его божественному животу. Мышцы вздрагивают под моим прикосновением, и Джонни тихо смеётся.

— Ты сводишь меня с ума, — произносит он.

Я прерываю поцелуй. Беру его лицо в свои руки и смотрю ему в глаза. Я что-то ищу. Но не знаю, что.

— Правда?

— Да, чёрт возьми. Каждый раз, когда ты исчезаешь, я думаю, что видел тебя в последний раз. Я не хочу, чтобы ты уходила, Эмм. Мне всё равно, что…

— Что что? — переспрашиваю я, когда он замолкает. — Что, Джонни?

— Мне всё равно, что будет потом, я лишь хочу, чтобы это продолжалась, как можно дольше.

Я несколько раз моргаю. Потом целую его и смотрю ему в глаза.

— Я не понимаю… что тебя заставило так думать…

— Ты сама мне сказала, — отвечает Джонни. — Ты не помнишь. Так же, как не помнишь про забытую заколку. Но ты мне говорила.

Я отступаю на шаг назад. Одной рукой он хватает меня за запястье, вторая скользит по моему бедру. Я благодарна за поддержку, в противном случае, я бы, наверное, рухнула на не слишком чистый пол кухни. Джонни снова прижимает меня к своей груди и кладёт подбородок мне на голову. Он крепко обнимает меня, будто не хочет от себя отпускать.

Точно так же он обнимал меня в своём кабинете. Такие же объятья, только на сей раз без чувства стыда. Я знаю, если запрокинуть голову, он будет меня целовать долго и страстно, поэтому не двигаюсь. Меня переполняет восторг.

Всё происходящее здесь — это иллюзии. Я снова уйду.

Странно, что я ему об этом рассказывала. Какой смысл признаваться кому-то во сне, что в реальности я не существую? Причина мне известна. Это непонятное замыкание в моём мозгу, когда импульсы между нервами идут, как поезд, которому неправильно перевели стрелку.

Я знаю, что в действительности ничего этого не происходит. Что я, возможно, до сих пор ползу на локтях и коленях по коридору. Надеюсь, я туда вернусь одетой, а не приду голышом из дома незнакомца.

И я знаю ещё кое-что. Мне совсем не хочется уходить из своих фантазий. Я не хочу в реальность, где Джонни меня отталкивает или того хуже, смотрит сквозь меня. Я хочу сюда, в прошлое.

Где он меня любит.

— Я никуда не уйду, — заявляю я и тянусь к нему губами.

Он целует меня и бормочет:

— Ты уйдёшь. Ты всегда так делаешь.

— Тогда давай наслаждаться временем, которое у нас есть, — шепчу я в ответ.

— Да, — говорит Джонни. — Время.

Меня совсем бы не удивило, если бы он уложил меня на столе и занялся бы со мной любовью. Но прежде чем мы успеваем что-то предпринять в данном направлении, распахивается задняя дверь. В кухню входит Кэнди, нагруженный двумя пакетами с продуктами, за ним следуют Беллина и Эд, которые также несут пакеты и бутылки с вином.

— Смотри, смотри, — говорит Беллина. Её голос грубый от многолетнего курения. Она окидывает меня взглядом с ног до головы. — Мы не хотели вам мешать.

В её голосе не чувствуется злорадства, я улыбаюсь губам Джонни и отступаю.