За первого встречного? - де Рамон Натали - Страница 25

Ну, сели они на лошадей, поехали. А там лес, пешком идти нужно. Купец сам старуху под руки ведет. Вышли они к той полянке, а ее не узнать. Сад, на деревьях яблоки крупные, налитые, огнем горят. Старуха сама удивилась: и то деревце уцелело, да еще новые повырастали. Чудо.

Купец рад-радешенек. На другой день работников послал, сад огородил, сторожей поставил. Яблоки поснимал, в сено уложил и торговать поехал. Джованни, понятно, с собой взял, а герцогине с нянюшкой дом с прислугой нанял.

Хоть Кремень-разбойник воровство свое не бросил, только его на берег озера Гарда все чаще тянуть стало. Съездит, а потом неделю с тоски пьет. Тошно ему, седой весь стал. Волк и есть волк. Ни семьи, ни детей.

А купец Джованни как родного сына любил. И доход от яблоневого сада год от году все больше. Только задумался однажды купец: откуда старуха про сад знала? Почему знала, а сама удивлялась? Как бы проведать? А старуха к тому времени померла. Мать Джованни он спрашивать боялся: больно лицо-то обожженное страшно. Ну-ка, думает, лицо обожжено, сад сожженный. Стал он догадываться: уж не хозяйка ли сада?

Посоветовался он с женой. А она и говорит:

— Возьми, муженек, кушаний дорогих, вина молодого, да поди узнай, может, там еще богатство какое есть. Джованни нам как сын родной. Чего ей нас бояться.

Купец сделал, как жена сказала, и пошел. Приходит. Очень герцогиня удивилась. А купец мнется. Мялся-мялся, да и спросил наконец:

— Я вас давно знаю. Джованни мне вместо сына. Скажите, кто вы такие? Я плохого не сделаю, Господь свидетель.

Фанта-Гиро заплакала:

— Место горелое — мой дом отчий. — И все купцу рассказала.

Очень купцу их жалко. А Джованни как про Кремня-разбойника услыхал, как вскочет:

— Из-под земли, — говорит, — гадину достану и убью.

— Нельзя живого человека убивать, — мать ему говорит. — Грех большой. А к тому ж отец он тебе. Родителей, говорит, не выбирают. Не видел ты его никогда, ну и забудь. Теперь мы хорошо живем. Мой отец Кремню мстил, вот как все и вышло.

Задумался Джованни.

Пришел купец домой. Все жене рассказал. Она говорит:

— Возьми людей верных и поезжай на герцогово пепелище. Не верю я, чтобы там кладов каких-нибудь в подвалах не было.

— Ладно, на тот год поеду.

Собрал купец урожай, других товаров накупил, Джованни прихватил и поехал на ярмарку. А Кремень-разбойник про те яблоки где-то прослышал. Не поверил сначала. Сам же видел: сгорел сад. И люди все погибли. А потом увидел яблоки и поверил. Вот, думает, найти бы тот сад, можно бы и нажиться.

Стал он купца выслеживать. Только на след напал, как вдруг понял, что на герцогово пепелище приехал. Слез с коня, пошел бродить. Вдруг слышит: едет кто-то. И наперерез поскакал. Это купец с Джованни с ярмарки возвращались. А купцовы люди поотстали. Э-э-э, думает Кремень, со старым да малым я один справлюсь. И притворился, будто с коня упал. Лежит, стонет.

Джованни услыхал и говорит:

— Слышите, стонет кто-то, помочь надо.

— Это место такое, здесь не то услышится, — отвечает купец и коней гонит.

А Джованни все одно: стонет, помочь надо. Подъезжают ближе: лежит кто-то на дороге, а вдали конь бродит-ходит. Джованни со своего коня спрыгнул и спрашивает:

— Вы, сеньор, кто будете? Может, помочь чем?

— Ах-ах, упал, ногу сломал, коня поймать не могу!

— Подождите, сеньор, — говорит разбойнику Джованни, — я вашего коня поймаю.

А купец что-то почуял и говорит:

— Не ходи, Джованни, наши следом едут, догадаются, поймают. Дело-то к ночи.

— А давайте, дядя, — Джованни уж давно купца дядей звал, — давайте в сад ночевать не поедем. Здесь где-нибудь остановимся. Скорее бы домой попасть. Матушке мазь заморскую привезти.

Смекнул тут Кремень: эге, думает, это же сада хозяева. Если убью сейчас, так про сад ничего и не узнаю.

Остановились. Коней распрягли, костерок развели. Сыром да вином своего гостя угощают. А Кремень стонет, до ноги дотронуться не дает. А конь его поодаль пасется.

Уж очень купцу спутник подозрительный. А Джованни — ничего, все про мать вспоминает.

— Скорее бы, дядя, домой! Только бы матушку красивой сделать, такой, как до пожара.

Купец молчит, в костер смотрит. А Кремню интересно: чудно, в его руках люди, а убить жалко. Так у костра хорошо. И мальчик такой славный. Вроде бы лицо знакомое. И что он там про пожар толкует, лучше бы про сад узнать.

— А что, Джованни, кто мать-то твоя?

— Она, сеньор, герцога сожженного дочь, — отвечает Джованни, — этим местам хозяйка.

— Только жизнь-то по-другому решила, — купец говорит.

Начал тут Кремень догадываться:

— А кто, парень, твой отец будет? Как его звать-то?

Джованни вспыхнул.

— Нет у меня отца. И не было. Злодей он, хоть мама и не велит говорить про него худое.

Задумался Кремень-разбойник. Может, открыться? Тогда уж прощай нажива, да и не очень, сдается, рад будет Джованни своего родителя видеть. Отвернулся он, а Джованни к ручью за водой пошел. И вдруг Кремня как кто по плечу стукнул. Вскинул глаза, а на Джованни из куста волк нацелился, вот-вот схватит. Забыл про ногу Кремень. Кинулся на волка и насмерть голыми руками задушил. Купец видит, а с места сойти боится, одеревенел весь со страха.

Нагнулся Кремень волка-то рассмотреть.

— Дай-ка, Джованни, нож, шкуру снимать буду!

Побежал Джованни за ножом к костру. Только откуда ни возьмись на Кремня волчиха набросилась, рычит, на землю повалила, рвет, кусает. С клыков злоба так и летит. Да не долго она Кремня мяла. Изловчился Джованни, вогнал нож ей под лопатку. Тут и купец подоспел. Вытащили вдвоем Кремня.

— Прости, — говорит купец, — добрый человек, за разбойника я тебя принял, а ты Джованни от волка спас.

А Кремень уж и не слышит ничего. Вытащил из последних сил жемчужины, протянул Джованни.

— Ей отдашь, — прохрипел и умер.

Помолились над ним купец с Джованни, как умели, и похоронили. И крест над безымянным холмиком приладили. Очень купец сокрушался, что не узнал имени доброго человека. А конь Кремня так и остался у могилы бродить.

Приехал купец домой. Все, как обычно, жене рассказывает, и про спутника удивительного. Кому же теперь жемчуга отдать?

— Ясно кому, матери Джованни. — Жена у купца толковая была, сразу сообразила.

— Это почему? — не понял купец.

— Эх, — говорит жена, — башка седая, а соображения как у дитяти. Это ж Кремень-разбойник был, он ведь отец Джованни.

Узнала про то герцогиня. Не то печалиться, не то радоваться, только легче ей стало. Может, мазь заморская помогла, может, жемчужины живые красоту возвращать умеют.

А тем временем разбойники всполошились. Нет и нет атамана. Знают, что он на герцогово пепелище повадился. Вот и поехали туда. Глядь, у дороги могилка свежая, а поодаль атаманов конь ходит. Постояли разбойники у могилы, повздыхали да разъехались в разные стороны. Известно, где атаман похоронен, ни один разбойник воровать не станет.

Прошла зима, вот и говорит купцу жена:

— Пора клад искать, лето давно.

Пошел купец Джованни с собой звать.

— Хочу я, Джованни, на ваше пепелище ехать. Богатства герцоговы искать. Все ж они деда твоего, негоже им там скрытыми лежать. Денежка, она в обороте быть любит.

Джованни на мать смотрит, ждет, что она скажет.

— Я давно бы сама там побывала, да боюсь, — говорит герцогиня. — Я с вами поеду, я же помню, где что.

Вот и пепелище перед ними. Все бурьяном заросло, только обгорелые стены да стволы кое-где чернеются. Страшно. Пошла тогда Фанта-Гиро вперед, а Джованни с купцом следом. Идет, слез унять не может, да рассказывает: здесь то было, а здесь это. Облазили купцовы люди все подвалы, все тайники — нет ничего.

— Эх, — говорит купец, — поздно мы хватились, все, что огонь не взял, разбойники растащили, а что — и звери лесные.

А Джованни возьми да спроси:

— А разве, мама, у вас церкви не было?

— Как же, была. На этом самом месте. Видишь, плиты травой заросли. Подклеть-то из камня. Вот и уцелела.