Червонный король - де Рамон Натали - Страница 24

Глава 21, в которой болтовня раздражала Марту

Бестолковая болтовня раздражала. Однако Марта, на то она и была писательницей Мартой ван Бойгк, заставила себя не только сосредоточиться, но и выразительно поводить глазами, восхищаться и ахать в нужных местах.

А Софи с восторгом вспоминала, как они останавливались в любых отелях, покупали все, что хотели, как обрадовалась чемодану мама, как совершенно случайно в том же отеле оказались Маршан и его подружка, как встречали Новый год, и как в первый день нового года была снежная буря, и они на неделю оказались отрезанными от всего мира, что, собственно говоря, и составляет главное достоинство отпуска в альпийском поселении. Как Анри фотографировал на фоне Альп всю дружную компанию, как он неизменно проигрывал в карты ее отцу, а сама же Софи умудрилась выиграть у Маршана, который обыгрывал даже ее бесстрастного папеньку. И даже о пропаже фамильного кольца, равно как и о дерзких попытках Жаннет, пытавшейся соблазнить щепетильного Анри, а потом переключившейся на местного инструктора, Софи излагала с восторгом. Оказывается, судьба наказала Жаннет за недостойное поведение, и она, катаясь с инструктором, потеряла бриллиантовое колье, каковое, по мнению Софи, было на лыжной прогулке совершенно излишним.

Тогда еще Софи мысленно хвалила себя за то, что хитростью оставила материнские украшения и отцову булавку дома, но, когда дружное семейство вернулось в Париж, там ждала большая и неприятная неожиданность: в тот же день, когда они уехали, квартиру родителей пытались ограбить. Но консьерж — огромный африканец, бывший армейский капрал, проявил беспримерную бдительность.

Бравый отставной капрал подозрительно отнесся к Пер Ноэлю, доставлявшему подарки по адресам. Человек, одетый Пер Ноэлем, вошел в дом с одним мешком, а через десять минут спустился на лифте с двумя. Консьерж набросился на подозрительного типа с кулаками, тот попытался сбежать, кинулся по лестнице вверх, умудрился выскочить на крышу, но запутался в своем длинном одеянии и упал вниз, вдребезги разбив лицо о чугунную решетку. Приехавшая полиция обнаружила в одном мешке тщательно упакованные серебряные изделия, а в другом — как попало напиханные шубы, обувь и все, что могло оказаться в прихожей.

Марта напряглась. Если бы она была не человеком, а, скажем, собакой-ищейкой, то в этом месте она бы непременно сделала стойку. Но она была романисткой Мартой ван Бойгк и поэтому с мягкой улыбкой спросила:

— Как же так, Софи? Вы уверяли меня, что сервиз и украшения были украдены. Но их же нашли сразу?

Софи снисходительно посмотрела на бестолковую Марту и сказала, что вот как раз-то сервиза, серег и булавки в тех мешках не оказалось, но это выяснилось только после того, как полиция вернула родителям все остальное. Дополнительно полиция выяснила еще кое-что, обследовав квартиру, а именно: открытое окошко в ванной комнате.

— А сигнализация? — не удержалась Марта, потому что только сейчас ей по-настоящему стало интересно и мысли в ее голове уже начали подыскивать себе правильные полочки.

Софи пожала плечами.

— Мамина беспечность — проводок возле сломанной щеколды отходил давно, но полгода ей было некогда вызвать мастера. Я еще на отцовском дне рождения намекнула: мама, в ванной из окна дует. А она рассмеялась и сказала, что только идиот полезет через узкое окошко пятого этажа, когда до крыши еще два, а внизу — Елисейские поля, людные днем и ночью. И потом, надо же знать наверняка, что именно здесь нет сигнализации.

— Значит, злоумышленников было двое? — догадалась Марта. — Вероятно, первый проник через это узкое окошко, упаковал вещи, а второму, крупному, переодетому Пер Ноэлем, оставалось только заменить мешки, но он решил прихватить еще кое-что для себя лично, — Ну да, — подтвердила Софи. Марта даже обиделась, что Софи не выразила восхищения ее дедуктивными способностями. — Но крупный погиб, а тот, кто лазил через окно, скорее всего покинул квартиру отца намного раньше. До нашего возвращения полиция и не подозревала о нем! К тому же весь багаж похитителя остался, так что полицейские не сомневались, что все в порядке. Комиссар Лавузье, который уже закрыл дело, очень расстроился, узнав, что серьги и булавка все же пропали вместе с самой большой ценностью папиной коллекции.

— А кольцо?

— О нем я даже не заикнулась ни родителям, ни полиции. Я хотела заказать у ювелира точно такое же, новое.

Глава 22, в которой я взглянула на свою руку

Я машинально взглянула на свою руку, и меня словно жаром обдало! Сижу здесь, болтаю, как на презентации, а мне давно пора позвонить комиссару Лавузье и покончить с этим. У меня полно работы с Маршановым проектом, да и к Марте я вовсе не откровенничать пришла!

— А Виктору? — неожиданно спросила Марта.

Я вздрогнула и непонимающе заморгала.

— Виктору вы об этом рассказали?

—  — Нет, конечно. С какой стати?

— Напрасно. Хотите еще кофе? Сок? Коньяк?

— Почему вы считаете, что я должна была рассказать Виктору?

Марта вздохнула и капнула коньяку в рюмочки.

— Потому что он хороший парень и ему можно доверять. И потом, я так поняла, он вас действительно любит.

Я хмыкнула и выпила коньяк. Глупости какие!

— Каким бы бесшабашным Виктор ни был, он бы никогда в жизни не подарил никому антикварные кольцо и серьги.

— Марта, он сначала хотел подарить их своей сестре, она просто не взяла, ей кольцо не налезло.

— Родной сестре — это все равно как оставить себе. Подарить женщине, в которую влюбился с первого взгляда, совсем другое дело. Да-да, Софи, и не смотрите на меня так. Любовь с первого взгляда — самая лучшая любовь на свете, вы же сами только что рассказали мне про своих родителей. Расскажите Виктору все, вам сразу станет легче.

— Марта, извините меня, но это смешно. Я сейчас вернусь домой и позвоню комиссару Лавузье. Просто у меня нет с собой его телефона.

— И чего вы этим добьетесь? Виктор, если вы ему все расскажете, и так вернет вам сервиз без всякой полиции и конфискации.

— Похититель получит по заслугам.

— Каким образом?

Я промолчала.

— Думаете, этот худосочный, который впарил все Виктору на блошином рынке, сидит там на солнышке и ждет, когда за ним придут? — язвительно поинтересовалась Марта.

— Что еще за худосочный?

Ну и словечки у нашей писательницы: «впарил», «худосочный»!

— Так ведь вашу квартиру грабили двое — крупный, который разбился, и второй, который заранее пролез в окошко и аккуратно упаковал серебро, а потом вылез тем же путем, прихватив ваш сервиз, серьги и булавку из любви к искусству. Он же наверняка должен быть мелким, чтобы пролезть в маленькое окошко ванной. Разве я не права?

— Допустим.

— Он прятал ваши вещи полтора года, пока все не утихло, а потом, как я уже говорила, по дешевке продал их Виктору на блошином рынке.

— Какой еще рынок? Какой худосочный?.. — не выдержала я. — Виктор сам сказал мне, что купил сервиз у некой замужней дамы, чтобы выручить эту особу, потому что ее непутевый кузен попал в затруднительное положение! Мне он, конечно, не назвал ее имени, а комиссару полиции скажет. Марта, может быть, я поеду домой? Перенесем нашу встречу на завтра? Честное слово, сегодня я не в состоянии выдать ни одной разумной мысли по поводу вашего загородного приобретения.

Мне вдруг стало совершенно очевидно, что лишь после разговора с комиссаром Лавузье я смогу обрести душевный покой и жить дальше, выбросив Виктора из головы, что бы там ни говорила Марта о его чувствах.

— Подождите, Софи! — Марта вдруг вскочила, всплеснув руками. — Я все поняла! Я знаю замужнюю даму, у которой есть непутевый братец, и он именно худосочный и непутевый!

Кофе? Сок? Коньяк? А хотите чаю? У меня есть роскошный английский чай, настоящий, листочек к листочку! Меня научила заваривать прабабушка Виктора, я ее еще застала, она прожила девяносто шесть лет, причем в абсолютно здравом уме! Русские пьют так много чаю...