Дорогой Маверик (ЛП) - Донн К. Л. - Страница 3

Лена была права, паршивка. Маверик был одновременно мягким и жестким. И я удивлялась, осознавал ли он это?

Я проводила большую часть дня, готовясь к экзаменам, которые должны были начаться на следующей неделе. Предвкушение полностью овладело мной, пока я ждала почты. Бедный почтальон скорее всего теперь считал меня сумасшедшей.

Лена редко появлялась тут в последние несколько недель, зная насколько я на нее злилась. Это было умное решение. Хотя теперь я уже успокоилась. Думаю, Маверик оказался прав, утверждая, что Лена поступила верно. Не то чтобы кто-то из нас когда-либо признался в этом Лене.

Решение послать ему мою фотографию было внезапным, смелым и незапланированным. Я совершенно не собиралась этого делать. Моя мама сфотографировала меня в последний раз, когда гостила тут, и это была моя любимая фотография. До того, как оказаться в посылке, она висела у меня на холодильнике. Как напоминание о счастливой мне. Она привлекла мое внимание, когда я убирала сникердудлы в коробку, и я подумала: какого черта. Почему бы и нет?

Увидев реакцию Маверика, я обрадовалась своему решению, тому, что не струсила, как бывало обычно.

Его слова успокоили меня, вырвав мой разум из привычного хаоса, когда я опустилась на диван. Из конверта выпал клочок потертой бумаги, и когда я наклонилась, чтобы поднять его, то сразу поняла, что это был он.

Маверик.

Высокий, мужественный, сильный.

Короткие темные волосы и шоколадные глаза были почти одного цвета с моими, мощная челюстью и полные губами.

Губами, которые точно знали, как именно нужно целовать женщину.

ГЛАВА 5

Маверик

Мав,

Ты помнишь, как я говорила, что болтаю без умолку? Ну, я забыла упомянуть, что также порой говорю все, что думаю. Словно фильтр между моим умом и ртом исчезает.

И хотя мне стыдно даже писать об этом, но я не могу остановиться. На самом деле, когда я сминаю бумагу и выкидываю ее в помойку, то после начинаю писать тоже самое снова и снова. Так что вот она я, пишу тебе что-то совершенно дурацкое и глупое, и скорее всего после этого ты мне никогда больше не напишешь, но все в порядке.

Ты великолепен.

Совершенно и абсолютно невероятно красив. Настолько, что каждая девушка, увидевшая тебя, захотела бы забраться, как на дерево, это горячо. Ну кроме Лены, это было бы странно. Хотя эта дурочка тоже могла бы так поступить, только чтобы подразнить тебя.

В любом случае нет необходимости говорить, что я нахожу тебя привлекательным. А твои губы? Они такие полные и идеальные, и готова побиться об заклад, ты умеешь целовать девушку. Я говорю про настоящий поцелуй.

Так, чтобы это брало за душу, заставляло пальцы на ногах поджиматься, а тело таять. Поверь мне на слово.

И еще пара сумасшедших мыслей, я думаю, это здорово, что ты смог найти себя, делая что-то важное. Порой самые незначительные мелочи могут изменить мир.

Я только что сдала последние выпускные экзамены и с радостью сообщаю, что уже через месяц буду настоящей дипломированной медицинской сестрой.

Пусть вид крови и пугает меня, а чья-то рвота, ну… ты понимаешь, я тоже полна решимости помогать тем, кто в этом нуждается. По крайней мере тогда, когда я не буду терять сознание на каждом шагу.

Говоришь, ты приедешь в Кали?

Уверен, что хочешь увидеть Лену? Думаю, она сошла с ума. Постоянно что-то бормочет о гориллах в ее квартире, которые не могут перестать совокупляться.

Если ты приедешь, можно я тебя поцелую? Только чтобы убедиться, была ли моя теория правдивой?

Сходящая с ума по твоим губам,

Тру

Неужели эта девочка на самом деле спросила меня, может ли она меня поцеловать? Мне пришлось перечитать письмо дюжину раз, чтобы осознать все, что придумало ее сумасшедшее сознание.

Тру ни черта не шутила об этом.

Жизнь в пустыне была тихой, и никто из нас не жаловался на это, а Тру стала освежающим отвлечением от жизни на базе.

– Эй, Мав! Дети вернулись! – выкрикнул Дес, стоящий на небольшой площадке, которую мы сделали для местных детей.

– Иду! – мы учили ребят нескольким американским спортивным играм, таким как баскетбол, сокер и бейсбол, и дети постоянно возвращались, желая большего. Большинство из них не посещали школы, потому что здания были взорваны или у них не было родителей, которые заставили бы детей учиться.

– Мав! – Амид, один из мальчишек, ошивающихся вокруг меня, выкрикнул с нетерпением.

– Эй, малыш, как у тебя дела? – его старший брат был убит три месяца назад во время беспорядков. Это произошло незадолго до моего приезда. Когда Амид пришел к нам впервые с одним из своих братьев, он был сдержан и немного застенчив. Не произносил и слова, пока брат не толкал его.

– Хорошо. Мама на рынке, – для того, кто посещал школу лишь дважды в неделю, его английский был лучше, чем у большинства.

– Эй, Амид, твой друг завел себе новую девушку, – Дес подмигнул мальчику после того, как подмигнул мне.

– Заткнись, Дес.

– Она хорошенькая? – спросил мальчик. Я неохотно достал фотографию из нагрудного кармана и протянул ее Амиду. Его глаза распахнулись шире, как когда-то у меня – от восхищения. – Ух, ты, у нее такие же красивые глаза, как и у мамы.

– Разве она не особенная? – мои слова прозвучали нечетко, поскольку Амид протянул мне снимок обратно, и я вновь потерялся во взгляде Тру.

ГЛАВА 6

Тру

– Лена, ради бога, скажи же им что-нибудь! Это же ненормально, – я поймала подругу, пробирающейся в мою квартиру на рассвете, под ее глазами пролегли синяки.

– А не могу я просто переехать к тебе? Я маленькая и не займу много места, – Лена упала рядом со мной на кровать.

– Твое тело – безусловно, а вот все твои вещи точно нет.

– Я могу взять с собой немного, – но сомнение в ее голосе говорило мне об обратном.

– Скажи им. Что-нибудь, – настаивала я, медленно растягивая слова, чтобы они дошли до ее усталого разума.

– Я сказала, но они лишь удвоили усилия. Как только два человека могут столько трахаться? Они бы уже должны были замучить друг друга или стереть свои трахалки. Это не может быть нормальным, – отвращение на лице Лены полностью отражало мое собственное.

– Трахалки? – я попыталась – довольно безуспешно – сдержать смех.

Шлепок от Лены прекратил мою истерику.

– Заткнись, Тру. Это даже не смешно.

– Примерно также смешно, как и то, что ты отправила письмо, которое я выбросила в мусор, – я смерила подругу свирепым взглядом. Я отказывалась признавать, что была благодарна Лене за произошедшее. Я любила эту девочку, но тогда она будет злорадствовать до сумасшествия.

– Да, какая разница. Вы же, ребята, продолжаете переписываться.

Кстати, я вчера не заглянула в почту. Поднявшись с кровати под саркастический смешок Лены, я надела тапочки и свитер, чтобы пойти проверить почтовый ящик. Мое сердце затрепетало, когда, открыв крышку, увидела конверт, на которым очень мужским подчерком было написано мое имя.

Игнорируя выкрики Лены и то, как она изображала поцелуи, я направилась прямо в ванну, чтобы искупаться с пеной и лавандой. Расслабившись в успокаивающей воде, я открыла конверт и содержимое едва не выпало в воду. Маверик прислал почти дюжину фотографий, где был изображен он и его взвод. На одной из них я увидела Маверика с маленьким мальчиком, играющими в баскетбол. Боже, какой же он милый.

Моя Тру,

Малышка, ты можешь целовать меня в любое время, когда только захочешь. Никогда не спрашивай разрешения, потому что, куколка, я ни за что не откажусь. Пребывание здесь забирает все силы, а потому я испытываю исключительное удовольствие, общаясь с тобой. Этому способствует и то, что я нахожу твою причудливую личность такой же привлекательной, как и твои потрясающие бедра.