Круги на воде (СИ) - "Lone Molerat" - Страница 35

— Может, всё-таки не надо? — обречённо спросил Ленни. — Здесь же камеры повсюду.

— Некоторые камеры сейчас, вот ведь досада, временно вышли из строя, — осклабился Мур. — Так что давай, Гнилушка, иди кино смотреть. Там сегодня «Мальтийского сокола» показывают. Расскажешь мне потом, что за сокол такой.

— Я лучше на бои без правил посмотрю, — буркнул Ленни. — Вы хоть оружие взяли?

— Ты прямо как моя мамочка, — поморщился Мур. — Взяли, мам, не волнуйся. И оружие взяли, и пообедали, и в туалет сходили, и руки помыли. Знаешь, Гнилушка, это всего лишь чёртов гуль. И если ты его боишься до усрачки, это ещё не значит, что и все остальные…

— Тихо, — оборвал его Степлтон. До входа в казарму оставалось не больше тридцати футов. — Так что, Гнилушка, ты с нами?

Ленни, помедлив, кивнул.

— Тогда будешь стоять на стрёме, — Мур уже не улыбался. — Дверь мы заблокируем, но ты всё равно следи, чтобы сюда никто не сунулся.

— А если Харона там нет? — ухватился Ленни за последнюю надежду.

— Нет, он там, — хмуро отозвался третий анклавовец. — В гордом одиночестве. Этот урод сказал, что уже видел «Мальтийского сокола» и что Бриджид О’Шонесси — главная злодейка и её в финале арестуют.

— Да уж, за такое убить мало, — уныло откликнулся Ленни.

— Точно, — подтвердил Степлтон. И приоткрыл дверь казармы.

Харон и впрямь был здесь. Гуль валялся на одной из незастеленных коек, но не спал, конечно; за пару недель Ленни вообще ни разу не удалось застать его спящим. И он был готов к нападению — это Ленни понял сразу.

На счастье, Степлтон не стал бросаться заезженными фразочками на тему того, в какое именно пекло он сейчас отправит жалкую гульскую душонку. Ребята просто молча и сосредоточенно двинулись вперёд, держа руки в карманах. Ближний бой? Ножи? — безмолвно ужаснулся Ленни. Умнее ничего не придумали за два дня? С другой стороны, у Харона-то не было при себе даже зубочистки: и нож, и дробовик лежали под замком в комнате мистера Бёрка. А на поножовщину Ленни ещё в Добрососедстве насмотрелся достаточно, чтобы прийти к неутешительному — для Харона — выводу: каким бы профессионалом ты ни был, голыми руками отбиться от атаки с применением холодного оружия практически нереально. Особенно если нападающих трое, и они настроены серьёзно.

Ленни окинул казарму беглым взглядом. Узкие проходы между нарами не предоставляли особого простора для манёвров. Значит, один из ребят — ну, Степлтон, кто ж ещё? — подойдёт к Харону вплотную и завяжет разговор с помощью ножа. Мур его подстрахует. А третий солдат, должно быть, постарается обойти койку с другой стороны, чтобы отрезать все пути к отступлению…

Может, включить украдкой интерком и позвать дежурного? — беспомощно подумал Ленни. Так в коридоре пусто, хоть шаром покати. Пока народ из кинозала сюда доберётся, минут пять пройдёт. Если, конечно, кто-то вообще захочет отрываться от «Мальтийского сокола» ради участия в казарменной драке.

Тем временем Харон поднялся на ноги и бодро пошёл навстречу Степлтону, широко улыбаясь. Он что, совсем двинулся? — опешил Ленни. Ему бы сейчас предпринять хоть что-нибудь для защиты — холера, да как минимум одеяло с койки сдёрнуть и на предплечье намотать… Но нет, Харон приветственно раскинул руки, демонстрируя полное отсутствие оружия.

Анклавовцы тоже замешкались, замедлили шаг — а Харон тем временем подбирался к ним всё ближе, глуповато и доверчиво улыбаясь (жуткое, блин, зрелище). И ровно в тот момент, когда Степлтон выхватил нож — парню не хватило терпения подождать ещё пару секунд, чтобы ударить сразу и наверняка — гуль неожиданно развернулся и что есть силы бросился бежать в правую часть казармы, ловко петляя между нарами.

Мур — он стоял ближе всех — с яростным криком ринулся следом, но его успел опередить третий солдат, неучтиво оттеснив товарища плечом: дорожка между койками в этой части казармы оказалась совсем узкой, фута два в ширину, и двоим на ней было не разминуться. Степлтон, сжимая в руке нож, помчался по параллельному проходу. С лёгкой атлетикой у всех четверых дела обстояли прекрасно: у Ленни в глазах замельтешило от беготни. Впрочем, догонялки длились от силы секунд тридцать.

А потом начались убивашки.

Первым Харона догнал тот анклавовец, чьё имя Ленни так и не смог вспомнить — ну и незачем было, потому что беднягу первым пустили в расход. Когда он уже был готов вцепиться в воротник беглеца, Харон неожиданно развернулся, просунул руку через изголовье угловой койки, схватил парня за куртку и, опершись ногой о стойку нар, изо всех сил дернул его к себе. Что-то премерзко хрустнуло — висок Ленни отозвался знакомой болью — и солдат, с размаху приложившийся лицом о перекладину нар, грузно рухнул на пол.

Степлтон без лишних рефлексий воспользовался моментом: бросился на Харона, подсечкой сбил его с ног и опрокинул на койку. Успел он пырнуть его ножом или нет, Ленни так и не разобрал: сложная композиция из Харона, Степлтона, матраса и несвежего постельного белья скатилась на пол. Харон тут же перегруппировался и откатился от упавшего рядом Степлтона — тот, на свою беду, запутался в покрывале. Закрывшись углом матраца, гуль успел кое-как заблокировать следующий удар ножа — но хиляков в Анклаве не держали: лезвие с лёгкостью пробило тощий армейский спальный комплект и полоснуло предплечье Харона.

Что до Мура — он временно вышел из игры. Растерянно склонился над товарищем, которого так смачно приложил Харон, и словно бы позабыл, зачем вообще сюда пришёл. Ну и ладно. Харону и без того веселья хватало — Степлтон оказался хорошим аниматором.

Ухватившись здоровой рукой за перекладину нар, Харон подтянулся, перехватил вторую перекладину — и приземлился с другой стороны койки, оказавшись в свободном проходе. Степлтон наконец расправился с одеялом, вскочил на ноги и бросился следом.

Вот куда ты, идиот? — возмутился Ленни, провожая взглядом Харона. Там же тупик! И тут же сердито оборвал себя: ты вообще за кого болеешь, Леннарт Саворетти?

Он не знал. Не знал, за кого болеть, в том-то и дело.

Харон перемахнул через последнюю койку. Бросился к столику дежурного, рядом с которым притаился видавший виды деревянный табурет. Подцепил его носком ботинка за сиденье, дернул на себя — и развернулся, чтобы отбить удар ножа, нацеленный ему в шею.

Запястье Степлтона хрустнуло. А в следующий миг угол табурета с мерзким чавкающим звуком впечатался в его глазницу. На секунду в казарме воцарилась неправдоподобная, небывалая тишина — а потом её распорол жуткий крик. Крик существа, которое осознало, что покалечено.

Смотреть на это было невыносимо, но Ленни смотрел. Смотрел, как его товарища, вцепившегося руками в изуродованное лицо, отшвыривают на пол; как Харон, перехватив табурет за ножки, ритмично и неспешно опускает его на череп противника — два, три, четыре раза, пока последний стон Степлтона не обрывается страшным безмолвием. И казалось нереальным, что где-то здесь, этажом выше, мирно спит маленькая Лорена, укрытая лабораторным халатом Беттани…

Мур поднялся на ноги и, шатаясь, как пьяный, побрёл навстречу Харону.

— Уходи! — заорал ему вслед Ленни. — Разворачивайся и беги! Он же тебя убьет, идиот!

Но, холера, кто бы и когда прислушивался к чужим советам? Мур продолжал идти вперёд, молча и неуклонно, выставив перед собой бесполезный нож. Он уже проиграл, уже умер — и осознавал это, и всё-таки покорно переставлял ноги, как телёнок на скотобойне, оглушённый и завороженный тягучим запахом тёплой крови. И вот на это Ленни действительно не мог смотреть. Не мог и не хотел.

Не помня себя, он сорвался с места. Подхватил с одной из коек дрянненькую гитару — гордость и отраду сержанта Домбровски. И ринулся вдогонку за солдатом, который, похоже, напрочь позабыл о том, что где-то там, у дверей, притаился Ленни-Гнилушка; едва ли Мур вообще помнил о том, что у казармы есть выход…

Похоже, единственный настоящий выход был сейчас у Ленни в руках.

Ленни коротко размахнулся — и саданул Мура по затылку корпусом гитары. Бедолага упал ничком, как подкошенный. Не слишком сильно я его?.. — испугался Ленни. Но сделанного не воротишь, alea iacta est³, и всё такое.