Круги на воде (СИ) - "Lone Molerat" - Страница 25

Что «вообще», Ленни додумать не успел: Уиллоу распахнула перед Хароном дверь тускло освещённой подвальной комнатушки. И Ленни (не без некоторого душевного дискомфорта) прошмыгнул туда вслед за сладкой парочкой.

Едва ли эта каморка, заваленная музейным барахлом, служила кому-то постоянным жилищем — но, похоже, посетители сюда наведывались нередко. Колченогая панцирная кровать была застелена индейским одеялом (не иначе, свистнутым с одной из экспозиций), а из-под вороха довоенного тряпья в углу комнаты Уиллоу вытащила забитый до отказа докторский саквояж.

Харон уселся на кровать и закрыл глаза, всем своим видом демонстрируя, до чего же ему осточёртела вся эта нескладная жизнь. Ленни стыдливо примостился на пыльной банкетке в углу и сделал вид, что невероятно заинтересован изучением брошюры с информацией о выставках. А сам то и дело искоса поглядывал на Уиллоу, которая торопливо раскладывала содержимое саквояжа на подносе для хирургических инструментов, и думал: какая же она всё-таки красивая! Нет, понятно, гулификация немногое оставила от той красоты, которую могли бы воспеть всякие там довоенные балаболы. Но сколько огня было в этой девчонке, сколько жизни!.. Короче, не понимал Ленни, как в здравом уме можно променять вот это всё на бледную мордашку из Убежища.

— Давай сюда руку, — Уиллоу повернулась к Харону. — Балбес ты всё-таки. Зачем было в ближний бой лезть? Ничего бы со мной не случилось.

Харон молчал. И Ленни вдруг с ужасом понял: а дело ведь не в Уиллоу. Там, на главной площади, Харон просто пытался умереть. Контракт запрещает ему самоубийство (по крайней мере, мистер Бёрк так говорил). Но погибнуть в бою, исполняя волю работодателя — это, должно быть, отличная лазейка для желающих свести счёты с жизнью…

Ленни сердито скомкал брошюру: всё равно в темноте ни черта не видно. Последнее, чему он хотел бы научиться в этой жизни — это разбираться в мотивах Харона. Но, похоже, к тому всё и шло.

— И фашист этот, которого ты с собой притащил — вот зачем он здесь? — продолжала ворчать ни о чём не подозревающая Уиллоу. — Мало нам проблем с Братством, так ещё, получается, мы приютили настоящего живого анклавовца… Слушай, да Цербер тебе ещё и по рёбрам проехался. Снимай майку.

— Мистер Бёрк, строго говоря, не анклавовец, — постарался напомнить о своём присутствии Ленни. Но никто и не посмотрел в его сторону.

— Ребята считают, что пора всё бросать и перебираться в Олни, подальше от Братства, — руки Уиллоу порхали над повязкой. — Даже Квинн, даже Кэрол. А я не хочу, Харон. Не в том я возрасте, чтобы что-то менять. Место жительства, принципы… привычки…

Ладонь Уиллоу задержалась на плече Харона чуть дольше, чем следовало. Ленни торопливо отвёл глаза.

— Уиллоу, хватит, — пружины койки скрипнули — видно, Харон поднялся на ноги. — Дальше я сам.

— А я-то думала, с гладкокожиками покончено, — жалко усмехнулась Уиллоу. — Ты ведь здесь. Со мной. А она, может, завтра заявится сюда на стороне Братства…

Он не ответил. Металлические ножницы лязгнули о поднос для инструментов.

— Я люблю тебя, старый ты дурак, — сказала Уиллоу почти ожесточённо. — Слушай, да я умру за тебя, если потребуется!

— Не потребуется, — Харон подхватил со стола пару стимпаков и направился к выходу. — Спокойной ночи, Уиллоу.

— Да она знать тебя не хочет! — процедила Уиллоу ему вслед.

— Ты её видела? — жадно спросил он, обернувшись. — Эмили была здесь?

— Нет! — исступлённо выкрикнула бедная Уиллоу. — Потому что плевать ей и на тебя, и на всех нас! На чёрта ей сдался старый вонючий гуль? Ты за порог шагнуть не успел, к, а ней уже какой-то дружок из Ривет-Сити примчался на выручку — глаза горят, слюни до земли капают… Думаешь, она будет тебя ждать? Небось они оба уже вовсю потешаются над тобой!

— Ясно, — проговорил Харон. И вышел из комнаты. Ленни понимал, что должен последовать за ним — не спускай с него глаз, Леннарт, ни на секунду, — но остался.

Уиллоу достала из нагрудного кармана портсигар. Вытащила одну сигарету, посмотрела на Ленни:

— Будешь?

— Я не курю, — Ленни покраснел бы, если б мог.

Уиллоу кивнула. Чиркнула колёсиком серебряной зажигалки, затянулась едким дымом — и отрешённо уставилась в сторону открытой двери, едва ли видя что-нибудь сквозь слёзы. Ленни готов был убить Харона в эту минуту: ну что за чурбан бесчувственный? Неужели нельзя было обойтись с бедной девчонкой поласковее? Убудет с него, что ли? Эмили ведь и не узнала бы ничего…

Плечи Уиллоу вздрагивали, сигарета догорела почти до основания. Ленни осторожно вытащил сигарету из тонких пальцев, чтобы Уиллоу не обожглась, и затушил о край подноса с инструментами.

— Слушай, не надо, — проговорил он нерешительно. — Он тебя не стоит.

— А кто стоит? — мрачно-презрительный взгляд Уиллоу обжёг его. — Ты?

— Ну… — растерялся Ленни.

Она за руку притянула его к себе — да с такой силой, что Ленни чуть равновесие не потерял. И впилась ему в губы яростным поцелуем, больше похожим на укус. Ленни так оторопел, что не сразу догадался ответить. Ну, а уж когда ответил… чёрт, да это было до того здорово, что на какое-то время его просто вышибло из этой грязной реальности. Горький вкус слёз и никотина, горячее тело Уиллоу, с такой бесстыдной покорностью замершее в его руках в ожидании следующего шага, — всё это сводило Ленни с ума, но он нашёл в себе силы отстраниться и пробормотать:

— Слушай, не надо вот так…

— Меня кто-нибудь трахнет сегодня или нет? — грубо осведомилась Уиллоу. — Или ты не можешь?

— Могу, — промямлил Ленни. — И хочу, очень хочу. Но…

— Тогда вперёд, — приказала она. — Ну?

И Ленни понял: если он сейчас проявит порядочность, если Уиллоу останется одна — то быть беде. Она что-нибудь с собой сделает, что-нибудь непоправимое и глупое: сдастся Братству вместо той дуры, или просто выскочит на улицу и откроет огонь по железячникам… Пусть лучше она наутро ищет способ ужиться с постыдными воспоминаниями, чем валяется где-нибудь в траншеях Молла с простреленной башкой, правда ведь?

— Вперёд так вперёд, — ухмыльнулся он. — С чего начнём?

Разврату Ленни не предавался уже довольно давно: здесь, на Столичной Пустоши, обстановка как-то не располагала. А уж о такой девчонке, как Уиллоу, он и в лучшие деньки мечтать не смел.

И всё-таки это было ужасно, хуже некуда. Нет, Уиллоу оказалась девчонкой горячей, и вытворяла такие штуки, от которых у Ленни дух захватывало. Но если бы она при этом ещё взяла на себя труд не закрывать глаза и не называть Ленни чужим именем…

— А теперь пошёл вон, — велела она, когда всё закончилось. — Ну, живо!

И Ленни, на ходу застёгивая штаны, помчался прочь — лишь бы спрятаться от взгляда Уиллоу, ледяного и презрительного.

За дверью никого не оказалось. С одной стороны, это было очень, очень хорошо: Ленни на сегодня с лихвой хватило неловких ситуаций. Но с другой стороны — вот и где теперь, спрашивается, искать проклятого психопата, с которого мистер Бёрк приказал не спускать глаз? А если он уже успел сотворить что-нибудь непотребное? Что именно — фантазия Ленни отказывалась конкретизировать, выдавая лишь смутные образы: реки крови на мраморных ступенях Подземелья, Исторический музей, лежащий в руинах…

Но нет, всё оказалось куда тривиальнее. Харон отыскался в «Девятом круге», на том же самом месте, где Ленни впервые его увидел — правда, на сей раз верзила не стенку подпирал, а развалился за одним из столиков. И похоже, за то недолгое время, что Ленни провёл в нижних залах (экая, однако же, метафора), Харон успел нажраться до такой степени, что мог бы вести диалог с Азрухалом без помощи медиума. Под столом валялись несколько бутылок из-под калифорнийского вискаря, на столе, рядом с точильным бруском, лежал нож — тот самый, который вчера торчал из затылка Гробовщика.

Ну, замечательно, рассердился Ленни. Братство вот-вот заявится сюда с добрососедским визитом, а телохранитель мистера Бёрка будет валяться под столом в луже собственной блевотины.