Туманы Серенгети (СИ) - Аттэр Лейла - Страница 47

— Это не имеет значения, — ответил он. — Там маленькая девочка, которая нуждается во мне.

«В тысячах жизней я умру тысячами смертей, чтобы спасти её».

Это была не Лили, но Джек не собирался позволить этому повториться снова.

— Послушай меня, — сказал он. — Независимо от того, что происходит, ты остаёшься в поезде. Ты доставишь этих детей в Ванзу. Ты меня слышишь?

— Я не… Я не могу…

— Ты можешь. Ты моя радужная девочка, ты чёртова волшебница. Никогда не забывай об этом. — Он взял моё лицо в свои руки и поцеловал так, будто я была самым прекрасным, что он когда-либо пробовал.

А потом я услышала хруст гравия, когда он спрыгнул и направился к кругу людей, которые пинали и били Бахати, пока он лежал на земле.

— Отпустите его! — приказал он, направляя на них винтовку. Его тон не оставил места для спора. Он знал, что у него нет пуль, я знала, что у него нет пуль, но этого не знали преступники, и они были обеспокоены всерьёз.

Мужчины отступили от Бахати и выстроились по сторонам фургона, когда Джек направлял винтовку от одного к другому, контролируя их.

— Бахати, садись в поезд, — сказал Джек, когда тот сглотнул. Он был в плохом состоянии, но быстро вскочил на ноги. Один его глаз был опухшим, и Бахати держался за колено, когда захромал к поезду.

— Ты, — Джек постучал в водительское окно своей винтовкой. — Выходи, подняв руки, и открой заднюю дверь.

Сначала казалось, что мужчина не услышал его, но он вышел, вставая сначала на одну ногу, а затем на другую. Моё сердце сжалось, когда я мельком увидела его лицо. Свежий порез шёл через его лоб, пересекая бровь и спускаясь вниз к щеке. Кровь только начала сворачиваться, рваная красная линия шла по его коже. Его запястье было чем-то обёрнуто. Красная бандана, которая трепетала на ветру. Я видела его раньше.

Где?

Когда?

И тут меня осенило. В полицейском участке. Когда я поехала с Гомой. Он до смерти напугал меня. В его глазах было что-то совершенно отличное от его льстивой улыбки.

К.К. Так его называл инспектор Хамизи. Я вздрогнула, вспомнив смех, который слышала, когда он пытался сбить Джека.

Кех кех кех кех. Как гиена, копающаяся в костях.

Я протянула руку, когда Бахати подошёл, и помогла ему подняться в поезд. Из его носа сочилась струйка крови.

— Открой заднюю дверь, — сказал Джек К.К.

К.К. подошел к задней части фургона, как будто просто решил прогуляться воскресным днем, медленно и неторопливо.

— Я не знаю, что ты пытаешься…

— Заткнись, — Джек подтолкнул его пистолетом. — Отпусти её.

— Отпустить кого? — К.К. разблокировал дверь и отошёл в сторону.

Я не могла заглянуть внутрь фургона, потому что он стоял под углом, но Джек не выглядел слишком счастливым.

— Где она? — спросил он. — Что ты сделал с Схоластикой?

— Джек, — прервал его Бахати, держась за челюсть. — Схоластика на ферме. Гома не позволила ей уехать, пока она не получит очки. Я приехал один.

Джек недоверчиво посмотрел на него.

— Тогда почему ты сцепился рогами с этими ублюдками?

— Потому что они причинили боль моему отцу. Я пришел за вами, а вместо этого я нашел его. Он не сказал им, где дети, поэтому они пытали его и его воинов. Если бы я не добрался туда вовремя… — Бахати закрыл глаза. — Что-то во мне просто щелкнуло, Джек. Я не думал. Я просто последовал за ними.

— Они отбросы, — Джек начал медленно отходить от мужчин, его глаза смотрели вниз на дуло. — Сейчас мы уходим. Мы не хотим никаких проблем. Так что возвращайтесь в свою машину и разворачивайтесь.

Мне пришлось напрячься, чтобы услышать его из-за шума состава. Поезд набирал темп.

«Давай, Джек. Заканчивай».

— Конечно, — сказал К.К., всё ещё держа руки поднятыми. — Мы тоже не хотим никаких проблем.

Он повернулся, чтобы вернуться в фургон, но наклонился, чтобы завязать шнурки. Что-то вспыхнуло, когда он выпрямился. К тому моменту, когда я поняла, что это был стальной блеск мачете, он мчался к Джеку с тошнотворным свистом. Я задохнулась, когда Джек повернулся, чтобы уклониться.

Через две секунды он попятился. Пятно малинового цвета окрасило его майку и расплылось по рукаву. Кровь полилась красными ручейками вниз по его руке и закапала на землю с кулака. Его ранили.

Джек упал на колени с отвратительным глухим стуком. Винтовка выскользнула из его руки, когда он схватился за плечо, пытаясь остановить кровотечение.

— Мы тоже не хотим никаких проблем, — повторил К.К. Он подошёл к Джеку и взял винтовку. Затем поставил подошву своей обуви на лицо Джеку и медленно-медленно, переносил на неё свой вес до тех пор, пока Джек не упал под его давлением.

— Что я хочу, так это чтобы мои сапоги были вылизаны от всего того дерьма, через которое мне пришлось пройти, чтобы найти тебя. Ты видишь это? — он указал на рану на своем лице. — Это от вождя Масаев, который украл мой грузовик. Ты знаешь, что я сделал с ним? Я сломал ему ноги. Мои люди спросили меня: «Почему, К.К.? Почему бы не убить этого ублюдка?», — К.К. потёр пучки волос на своей голове, наклоняя её то в одну, то в другую сторону, словно слушая голоса в голове. — Видишь, это то, чего большинство людей не понимает. Тонкости страдания. Я страдаю, когда убиваю. Убивать легко, как тушить окурок.

Джек вздрогнул, когда К.К. повертел каблуком, сильнее упирая его в кожу.

— Но продлить их… ах. Преобразовать их. Это искусство. Я создал искусство из этого вождя. Какая польза от кочевника, который не может кочевать? — закончив говорить, он засмеялся, нарушая тишину оглушительным смехом, и его люди присоединились к нему. Они стояли в полукруге над Джеком, смеясь, вспоминая, что они сделали с Олонаной.

— Пошел ты, — Джек плюнул в К.К. Лужа крови начала окрашивать землю возле него.

«Вставай, Джек. Беги!» — кричала каждая клеточка моего существа. Сейчас или никогда. Но я не знала, сможет ли он встать или сможет ли бежать. Всё, что я знала, это то, что с каждой секундой, которая убегала, мы двигались всё дальше и дальше от него.

— О, боже, — сказал К.К. — в таких выражениях нет необходимости. Ты не хочешь лизать мои ботинки? Всё в порядке, — он сбросил зловещую маску веселья, которую носил. Он выглядел как стервятник, которым и был, внутри и снаружи. — Я просто вырежу твой язык и отполирую им свои ботинки, пока ты будешь смотреть. Но сейчас мои товары уезжают, и это меня раздражает. Ты… — он огрызнулся на одного из своей команды, — останови поезд. А вы двое: заберите детей. Возьмите мачете. Займитесь этим в поезде. Убейте их, как коз, за которыми они прячутся. Девушку тоже.

— Если ты прикоснёшься к ним, я…

— Ты что? — К.К. опустил свой башмак на рану Джека и наблюдал, как он корчится в пыли. — Ты даже не можешь встать. — Он толкнул Джека вниз и вытащил его кошелёк. — Ты ни на что не годишься, Джек Уорден, — он прочитал имя на водительских правах Джека, прежде чем бросить их ему в лицо. — Ты знаешь, почему? Потому что ты мертв, ублюдок.

И он нажал на курок. Выстрел не последовал.

Секунду он просто стоял там, моргая, когда ничего не происходило — на его ботинках не было красных пятен.

— Твой член, — сказал он, указывая на Джека пистолетом, — не имеет яиц, — он рассмеялся. — Ты брехло, у тебя нет пуль. Но ты… ты подошёл к нам так, как будто мы должны тебе. Кех, кех, кех, кех.

Он всё ещё смеялся, когда Джек схватился за ствол и ударил его прикладом винтовки. К.К. пошатнулся, держась за нос. Джек закричал что-то, что я не услышала, его слова поглотило увеличивающееся между нами расстояние.

Он бросился вперед, чтобы снова ударить К.К., когда один из его людей начал душить Джека. Это был человек, которого К.К. отправил, чтобы остановить машиниста.

Чёрт. Он вернулся и пришёл на помощь К.К.

Краем глаза я что-то заметила, и это заставило меня снова выругаться. Я так беспокоилась о Джеке, что не заметила, как двое других мужчин, отправленных К.К., чтобы забрать детей, поднялись на движущийся поезд. Они висели на ступеньках, забираясь выше, и пробирались к нам.