Туманы Серенгети (СИ) - Аттэр Лейла - Страница 41

— Или, может быть, она сказала всё, что ей нужно было сказать.

— Она никогда не прощалась, — нарастающая боль вылилась в слёзы. — Я хотела бы ответить на её звонок.

«Я потерпела неудачу, Мо. И я не смогла завершить то, что, как я думала, найду в Танзании. И я по-королевски разбила своё сердце в этом процессе».

— Эй, — прошептал Джек в мои волосы. — Вернись ко мне.

Некоторое время мы стояли там, обняв друг друга. Из тонкой травы за нами наблюдал ворон, прыгая ближе и исчезая в траве.

— Джек, я…

Мы оба застыли, когда зазвонил его телефон.

— Работает. Чёрт побери, у нас есть сигнал! Алло? — ответил он. Человек на другой стороне начал говорить. И продолжал говорить. И говорить.

— Бахат… — вмешался Джек, но был перебит. — Стоп. Бахати. Послушай. Послушай! — это прозвучало как львиный рёв.

На другом конце повисла тишина. Казалось, даже коричневые листья вокруг нас перестали шелестеть.

А потом я услышала дребезжащий голос из телефона.

— Я не кричу на тебя, Бахати. Ты понятия не имеешь, как я рад, что ты позвонил, — Джек ходил туда-сюда по ходу разговора.

— В моём столе есть запасной ключ. Верхний ящик, правая сторона. Но это не так… — Джек покачал головой, когда Бахати пожаловался. — Просто скажи Гоме подождать, пока я не вернусь домой. Там что-то… — Джек поднял руки и продолжил ходить в молчании.

— Ты закончил? — спросил он, когда болтовня на другом конце остановилась. — Да? Теперь я говорю, ты слушаешь. Договорились? — он, должно быть, получил подтверждение, потому что продолжил. — Ро и я застряли в Магесе. Машина сломалась. Нет. Только мы. Без детей. Я объясню, когда ты приедешь сюда. Да. Я хочу, чтобы ты приехал за нами. Я знаю… — он отодвинул телефон от уха, когда Бахати затрещал на другом конце. — Я знаю, что ты не можешь. Но ты не будешь останавливаться на земле Масаев. Ты поедешь напрямую. Кого волнует видение Лонеки? Ты не веришь в эти суеверия, не так ли? Хорошо, теперь у тебя есть шанс доказать это. Доказать, что его пророчество ошибочно.

Перед тем как Джек снова заговорил, из телефона последовали ещё протесты.

— Послушай, я не останусь в долгу. Я не знаю. Новые сиденья для Сьюзи? Это не имеет значения. Чёрная кожа, красная кожа, розовая чёртова зебра. Всё, что пожелаешь. Да. Да! И вот ещё. Как Схоластика? — Джек замолчал и кивнул. — Хорошо. Замечательно. Привези её тоже. Мы близко к Ванзе. Мы отвезём её в детский дом, разместим её и починим мою машину на обратном пути. Если ты выедешь сейчас, то можешь быть здесь к утру. Мы с Родел разобьём лагерь на сегодняшнюю ночь. Нет, не в Магесе, — Джек осмотрел деревню. На одном конце была уборная, и когда ветер распахнул дверь, зловонный запах заполнил жаркий влажный воздух. — Встретимся на другой стороне холма. Ты увидишь его, когда приедешь сюда. Мы будем ждать тебя там. Верно, — он повесил трубку и выдохнул.

— Бахати едет?

— Да, — Джек покачал головой, как будто не мог в это поверить. — И Схоластика чувствует себя лучше, поэтому он её тоже привезёт. Мы просто… — снова зазвонил телефон.

— Да? — ответил он. Затем он засмеялся. — Действительно, Бахати? Нет денег на газ? Ты не мог придумать что-нибудь получше? Передай телефон Гоме. А? Ты не хочешь её в это впутывать? Это верно. Или она заставит тебя проехать через землю Масаев в её муумуу. Я знаю, что ты не хочешь. Сделай это для меня, хорошо? Нет, ты всё равно получишь сиденья. Плюс, я буду в неоплатном долгу перед тобой. Да? Хорошо.

Мы смотрели на телефон ещё несколько мгновений после того, как Джек повесил трубку, но он не зазвонил снова.

— Ты думаешь? — спросила я.

— Я думаю, — Джек отложил телефон. — Он справится.

Мы почувствовали дождь до того, как он начался, пока находился в стремительно несущихся облаках, наполненных заряженной энергией. Я закрепляла колышки в основании палатки, когда она начала падать, переворачиваясь вокруг нас, превращаясь в толстые, теплые простыни.

— Залезай внутрь, — крикнул Джек сквозь грохот, раздающийся с неба. — Я закончу.

— Я справилась с этим. Ты закрепи другую сторону.

К тому времени, когда мы залезли в палатку, мы были полностью промокшими, но взволнованными от попытки опередить бурю.

— Нет, оставь это открытым, — сказала я, когда Джек подошел, чтобы застегнуть на замок вход. — Я хочу посмотреть, — я откинулась на локтях, пытаясь перевести дыхание.

Мы лежали под брезентом, по которому бил дождь, глядя сквозь окна в палатке. Вдалеке на фоне серого неба выделялись темные грозовые деревья. Вода смешивалась с высушенной почвой, наполняя воздух сладким земляным ароматом дождя.

Джек по-прежнему был тих. Слишком тих.

— Ты в порядке? — спросила я. Его влажные волосы свисали вдоль скул его точёного лица.

— Это займёт какое-то время, — ответил он, смотря на свет. — Я не могу избавиться от этого чувства — от желания оказаться на стороне Лили, чтобы она не была одна там, под дождем. Я знаю, что это не имеет никакого смысла, знаю, что она ушла, но часть меня всё ещё хочет защитить её.

Вдалеке свистел поезд, и где-то над размытой водой от вспышки молнии хныкал одинокий шакал.

— Мне очень жаль, — Джек моргнул и наклонил голову, чтобы посмотреть на меня. — Иногда я так концентрируюсь на этом, что не вижу всей картины. По крайней мере, я вернул Лили. Но они так и не нашли тело твоей сестры. Это, должно быть, тяжело.

— Так и было. Именно так. — Я обхватила руками колени и положила на них подбородок. — Но потом я подумала, что, может быть, Мо и хотела, чтобы так получилось. Она никогда не желала оставаться в одном месте. Она чувствовала себя как в коробке. И теперь она… свободна. Она бы посмеялась над моей сорванной миссией. Во-первых, я вышла из своей зоны комфорта ради неё. И потом, когда всё пошло не так, я не могу доставить даже одного из её детей в Ванзу. Если из этого можно вынести урок, то мне интересно, чему я должна учиться на этом.

— Возможно, урок не для тебя, а для меня. Поэтому ты можешь научить меня, что это нормально: сидеть под дождем без Лили и не чувствовать себя так, будто умираешь.

Он наклонился, и что-то дикое закрутилось глубоко у меня в животе. Это был не просто поцелуй. Это был урок — яростный, жгучий отпечаток, такой, чтобы мои губы всегда знали разницу между желанием и жаждой. Мир смыло, превратив в размытую картину. Всё, что осталось, это горячее дыхание Джека, твердость его губ, то, как его мокрая одежда липла к его телу. Когда он отстранился назад, то тяжело дышал, как будто долго, долго бежал.

— Прекрати бежать, Джек. — Я взяла его красивое лицо в свои ладони, когда вдали вспыхнула молния. — Прекрати убегать от нас. Я хочу тебя. Я не прошу тебя быть со мной всегда. Да, это то, чего я бы хотела, — это то, чего я ждала. Но потом я отправилась в путешествие. И я поняла, что живу в хрупком, выдуманном мире. Нет, не живу. Нахожусь в спячке. Вычёркивая дни, один за другим. Так что то, что я хочу — что я действительно хочу, это один дождливый день. Я хочу вернуться домой пьяной и отравленной, наполненной экстазом и в белой горячке. Так люби меня нежно, Джек. Или люби меня безрассудно. Мне всё равно, как. Но сделай это сейчас. Ты никогда не узнаешь, сможем ли мы снова пройти этот путь. — Выражение его лица было настолько серьезным, что моё сердце дико задрожало в груди. — Твои слова. Помнишь?

— Я говорил о поездке к кратеру, а не…

— Не об этом? — я отбросила свой мокрый топ в страстном порыве.

Моё приглашение подтолкнуло его к краю. Что-то интенсивное вспыхнуло на его лице — мгновенное, электрическое, как если бы я только что освободила его.

«Дерьмо. Я здесь сейчас для этого». Мой пульс бился головокружительным коктейлем желания, с проскальзывающим в нём ошеломительным трепетом. Он пристально посмотрел на меня, взвинчивая ожидание, пока оно не стало почти невыносимым.

— Сними это, — сказал он, его команда была наполнена желанием.