Хранитель пограничной крепости (СИ) - Голотвина Ольга - Страница 38

«Задний двор» – это, конечно, звучало слишком скромно. Хозяин таверны специально купил и снес несколько бедняцких хибар возле «Рыжего пса», и теперь в его распоряжении было огороженное забором поле, которое, даже за вычетом налогов и поборов, приносило своему владельцу больший доход, чем такой же клочок земли – какому‑нибудь бедолаге‑крестьянину.

Орешку по жребию достался опытный противник – плечистый, длиннорукий Нурдек Черный Дятел из разорившегося Рода Саринес, бывалый наемник. В городе у Нурдека было много друзей и почитателей, поэтому воина встретили восторженными воплями, которые слышны были, вероятно, даже во дворце Хранителя Анмира. Под рев толпы боец сбросил рубаху, бугры мышц заходили под смуглой кожей.

Орешек по вполне понятным причинам рубаху не снял, хотя солнце жарило не по-весеннему. Его не приветствовал никто из горожан, пришедших поглазеть на очередной триумф своего любимца и сожалевших, что жребий поставил его в пару с зеленым юнцом.

Зато вокруг Орешка стеной встали разбойники. Кто предлагал ему глотнуть вина из фляги, кто сообщал подслушанные сведения о противнике, кто просто ободряюще хлопал по спине. Орешек понимал, что парни по совету Аунка поставили на него и теперь волнуются за свои деньги, но все же приятно было чувствовать себя персоной важной и уважаемой...

Обнажив клинки, бойцы заскользили по утоптанной земле. Зрители смолкли, боясь упустить хоть звук. Начало поединка называлось «юнтивар» – «ненанесенный удар». По традиции противники осыпали друг друга насмешками и оскорблениями. Обряд преследовал две цели: во-первых, вывести соперника из равновесия (злость – плохой советчик в бою); во-вторых, отвлечь его мысли от предстоящего поединка. Во время юнтивара принято было сохранять хладнокровие, избегать площадной брани и не опускаться до отрицания того, в чем обвинил тебя противник.

Словесный поединок начал Нурдек. Он кружил, стараясь повернуться спиной к солнцу, и беседовал со зрителями. Орешка он игнорировал.

– Дожил! – жаловался он. – Докатился! Жребий жребием, но согласиться на драку с учеником, которому только-только растолковали, как приветствовать противника!.. А ведь я участвовал в двух кампаниях на Проклятых островах, моя выучка не имеет цены!..

– Точно! – подтвердил Орешек. – Не имеет. Никакой.

Нурдек и взгляда в его сторону не бросил. Но когда Орешек пробы ради сделал выпад, на пути его меча встал клинок противника в безупречной оборонительной позиции «левый щит». Орешек без огорчения отступил: спешить некуда, это еще не бой, а так, взаимное развлечение.

– Мальчишка! – сетовал Нурдек. – Сосунок, которому неудачник-наемник показал, где у меча клинок, а где – эфес! О Безликие, зачем я согласился на этот бой? Надо было отказаться, не позорить себя...

– А еще не поздно, – подсказал Орешек. – Бросай меч и беги. Я догонять не буду.

– Как низко я пал! – сокрушался наемник, все еще не желая видеть и слышать своего противника. – А ведь я обучался в столице, в Большом Зале Карраджу, и многое вынес оттуда...

– Я слышал, – уважительно отозвался Орешек. – Ты вынес оттуда два серебряных подсвечника и кошелек наставника.

Наконец-то Нурдек соизволил его заметить.

– Слышал? Вот как? Неужели слух обо мне дошел до той мусорной ямы, откуда ты родом?

– Нет, это я слышал на проезжей дороге от одного торговца. Он еще рассказывал, как ты согрешил с Подгорной Жабой.

Последняя фраза была грубовата для юнтивара. Орешек бросил ее, чтобы скрыть раздражение: противник теснил его к ограде, да еще против солнца.

– Торговец, торговец... – задумчиво пропел Нурдек. – Не тот ли, случайно, работорговец, от которого ты сбежал? Не потому ли ты в рубахе пляшешь? Не хочешь, чтобы люди клеймо видели?

Случайный выстрел угодил в цель: Орешек до зубовного скрежета стыдился своей исхлестанной спины.

Злой, как собака, получившая пинок, парень кинулся вперед, распластавшись в низком колющем ударе «мост через ручей». Но красивый удар ушел в пустоту, а Нурдек, смуглый и ухмыляющийся, возник совсем рядом, и пришлось уходить от рубящего удара, упав на левое бедро, перекатившись и вновь вскочив на ноги.

Наемник, почувствовав слабину, продолжал бить в ту же точку:

– Большая тебе, щенок, честь оказана, что в руках у меня меч, а не плетка! Ты бьешься с воином из Рода Саринес! Это древний, гордый и честный Род, в котором мужчины прямым взором и клинком встречали врага, а женщины всегда точно знали, от кого рожали детей!

Но Орешек уже взял себя в руки и простодушно поддакнул:

– Конечно, они знали! Только мужьям не говорили...

Теперь уже бешено зарычал Нурдек. Меч словно сам собой заплясал в его руках. Сталь ударила о сталь, воздух наполнился лязгом. Бойцы замолчали, а зрители завыли.

С трудом отведя меч Нурдека, Орешек закружился перед противником. Вылетели из головы красивые названия приемов, не звучал в памяти занудный голос Аунка: «Горизонтальный удар с шагом вперед, захват меча обеими руками, большие пальцы обращены друг к другу...» Нет, он просто уходил от сверкающего клинка, а тело само делало все как надо, и прошел недолгий страх от мысли, что бой не учебный, а настоящий. Да и чего бояться – не до смерти схватка, до первой крови! В какой-то миг в сердце ворвалось отчаянное боевое веселье, и Орешек, в очередной раз отбив клинок, сам азартно ринулся в атаку. Неожиданно парень понял, что этот хваленый боец движется медленнее, чем он, Орешек, вчерашний ученик, да и приемы его просты и однообразны: на силе выехать хочет, на длинных своих лапищах... Подходило, подкатывало странное, чуть пугающее состояние, когда время замедляет ход, движения окружающих становятся вязкими, плавными... вон как тащит вверх меч, словно воздух сгустился вокруг клинка... сверху рубануть хочет, дуром, без хитростей... не успеет, уйдем, пусть рубит нашу тень... и клинок уже идет к земле, этот увалень пытается погасить замах... поздно, мы его сбоку, по эфесу, с зацепом... выбьем меч...

Толпа издала такой вопль, что в домах по соседству чуть не рухнули стены. Наемник застыл, уронив меч и стиснув левой рукой правое запястье. Меж пальцев сочилась кровь: Орешек, обезоружив противника, вскользь задел его руку.

К Нурдеку бросились дружки, кто-то уже стягивал рану тряпкой. Орешек стоял, держа меч на изготовку и не зная, что делать дальше. Над толпой, над крышами, над Анмиром пронесся, переорав все голоса, бас Матерого:

– Наша взяла-а!!!

Разбойники подхватили своего бойца на руки, с торжеством потащили в трактир – праздновать победу. Расшвыряв всех на пути, рядом с Орешком встал Аунк, менее мрачный, чем обычно.

– Неплохо! – бросил он. – На эту драку смотреть было не противно... Ты ничего не забыл?

Орешек хлопнул себя по лбу:

– Пра-авильно! Я сейчас!..

Выскользнув из дружеских лап, он нырнул в толпу. За спиной услышал недоуменный возглас кого-то из разбойников:

– Куда это он?

И высокомерный ответ Аунка:

– Деревня! Прешта! Порядка не знаешь! Победитель должен предложить побежденному вместе выпить и не таить друг на друга зла...

Вернулся Орешек быстро. На вопросительный взгляд Аунка ответил весело:

– Не идет он. Говорит, что я тварь поганая и чей-то там сын, я не разобрал, чей именно. А жаль, меня всегда это интересовало...

– Не умеет проигрывать! – фыркнул Аунк. – Слабак!.. Ладно, парни, захватываем трактир и гуляем!

Обернувшись к Орешку, он добавил негромко:

– С утра – опять за работу. У нас осталось восемьдесят девять дней...

* * *

Повернувшись в постели, Орешек задел щекой кожаные ножны. Открыв глаза, печально улыбнулся.

Аунк был – как этот клинок...

Мысль о клинке немного развеяла грусть. Подумать только – меч с клеймом Маленького Города!

Про Юнтагимир ему тоже Аунк рассказывал...

Снова нахлынули воспоминания. Вот сидит он, прислонившись к стволу вяза, и, как это называется, отдыхает от тренировки... Ничего себе отдых! Хозяйке Зла бы всю жизнь так отдыхать! Левая рука мнет, мучает правую – выламывает, чтобы гибкой была, подвижной... Вей-о! Больно!