Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Тулина Светлана - Дискрет (СИ) Дискрет (СИ)

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Дискрет (СИ) - Тулина Светлана - Страница 6


6
Изменить размер шрифта:

В долине мир тоже менялся, никуда от этого не денешься. Но здесь не было суетливых людей и их изменчивых улиц и домов, только горы, сосны и река. А горы — они горы и есть, чего им особо-то меняться? Иногда отличия были столь незначительны и случались так незаметно, что полдень двадцать первого дня проходил мимо, не опознанный, и только ближе к вечеру Рик спохватывался — а ведь мир-то другой! Вот здесь в прежнем лежала очень правильная сосна, на ней было удобно сидеть, разводя вечерний костёр, и на ночь можно было устроиться, прижавшись спиной к стволу и застегнув наглухо спальник. А в этом новом мире нет ни сосны, ни кострища, ни шалаша из наломанных веток — шалаши Рик каждый раз делал добротные, в первый же день. Если, конечно, собирался задержаться в этом мире на положенные три недели. А он задерживался, если было можно и мир не становился совсем уж невыносимым — такое, правда, случалось всё реже и реже, последние семь или даже восемь проходок очень удачные получались, а раньше чуть ли не через раз попадалась вымороженная гадость со снегом и голыми деревьями. Или ледяная грязь внизу и ледяной же дождь сверху, что ничуть не лучше. В городе иногда удавалось прибиться к конюшне или — если очень уж повезёт! — харчевне, и перетерпеть, зная, что это ненадолго и скоро кончится. В долине же Рик просто находил удобное место и делал шаг. Главное — заставить себя первый раз разбить стекло, потом уже намного проще становится.

Когда он уже подбегал к стоянке, на тропинку выскочил Фурс и попытался пристроиться рядом, пришлось перейти на шаг. Фурс хороший кот, но быстро бегать не умеет. Был он весь в репьях, ободранный и довольный донельзя, от предложенной рыбки отказался презрительным подёргиванием хвоста. Фурс был котом самостоятельным, и пропитание предпочитал добывать тоже сам. Рик не возражал, но предложить часть из добытого им, Риком, считал необходимым. Хотя бы просто из вежливости — ведь и сам Фурс время от времени приносит Рику то мышь, то лягушку, то вообще какую-то трудноопознаваемую крылатую тварь с перепонками на лапах и мелкими зубами в длинном и клюве. И ничуть не обижается, когда Рик тактично отвергает угощение.

Но вот молочко…

Рик облизнулся и непроизвольно ускорил шаг, впрочем, на бег так и не перешёл. Молочко они с Фурсом любили одинаково, а у ма Таисик был отличный синтезатор, молочко выдавал просто бесподобное, сладкое, густое, с обязательной пеночкой.

Их Тавио не любил молока, так ма Таисик сказала. Странно, как можно не любить такую вкуснятину? Впрочем, что может трёхлетка понимать, мелкий да глупый.

Запах свежесваренного кофе в лесу чувствуется издалека — наверное, потому что слишком странен такой запах для леса. Улыбка Рика стала шире — где кофе, там и молочко, па Вэл никогда не пьёт чёрный, всегда набулькивает туда полчашки густой белой прелести из кувшинчика, значит, кувшинчик уже стоит на превращённой в стол откидной панели, и даже просить не придётся. Нет, не то чтобы ма Таисик не достала бы молока персонально для Рика, попроси он — просто Рик уже давно старался ни о чём не просить своих ведомых. Ведь это он послан им помогать, а вовсе не наоборот, значит, и просить их о чём-то даже по пустякам получается как-то нечестно.

В этом мире много миров, потому что время дискретно — так говорил па Вел, но Рик и без него это знал. Он давно уже понял, почему изменяется мир. Да и не изменяется он вовсе, если на то пошло, просто миров этих много! И каждый мир — как огромный автобус, едет куда-то по своей дороге. В автобусе этом едут люди и дома, улицы и деревья. Горы, наверное, всё же не едут — они почти одинаковые во всех мирах-автобусах, если и меняются, то совсем чуть. И вот едет такой мир-автобус по своей дороге, и вдруг впереди перекрёсток. А на перекрестке — другой автобус, тоже своей дорогой едет, и другие люди в нём, и деревья немного другие. И вот эти автобусы-миры столкнулись на перекрёстке. Вернее, не то чтобы столкнулись, так, слегка толкнули друг друга боками.

Большинство людей в обоих автобусах вообще ничего не заметило. А кто-то заметил или даже сумел перейти в перпендикулярный мир, двигающийся по другой дороге. Возможно, у него билет такой был, транзитный, с пересадкой. И теперь новый мир увозит его всё дальше и дальше от старого, может быть, до самой конечной станции, может — только до следующего перекрёстка, на котором будет новая пересадка.

А кто-то — не умеет не переходить.

Как Рик, которого каждый перекрёсток принудительно пересаживает в другой мир-автобус, и ничего тут не поделаешь, так у него, очевидно, жизненный билет оформлен. Рик не сразу это понял, поначалу пугался очень. Но потом привык. А когда догадался, зачем его из автобуса в автобус перебрасывает — так и вообще гордиться начал. Помогать тем, кто не может справиться сам — это ли не высшая честь и доблесть? Он — не простой пассажир, пусть даже и транзитный, он — ангел-хранитель, доверенный самурай, рыцарь в сверкающих доспехах… Ну, ладно, ладно, пусть и смешно звучит, если вслух сказать. Но ведь об этом и не надо говорить. Это делать надо — молча, без слов. Как с ма Керри, в коленки которой он вцепился той давней зимой, чуть ли не полпояса назад. У неё тогда как раз умер маленький брат, и она собиралась немножечко полетать, и тут очерёдной перекрёсток подкинул ей Рика — прямо на подоконник шестнадцатого этажа.

Он тогда вцепился ей в коленки, и они оба свалились — повезло ещё, что в комнату. Те, кто нуждались в помощи, всегда оказывались рядом, а он — помогал, чем мог. Сначала — не понимая ещё даже, что именно помогает, а потом — осознав и азартно включившись в игру. Не каждому такое доверят, а ему вот доверили. Как тут не гордиться?

* * *

На стоянке было тихо, исчезло ставшее уже привычным гудение — поисковый трансер не работал. Только ма Таисик вздыхала и гремела посудой у синтезатора. По звуку казалось — чуть ли не в двух шагах, хотя на самом деле далеко, через всю полянку пройти надо. Рик направился прямиком на звук, огибая трейлер со стороны леса. Шёл он осторожно, услышать раньше времени не должны. Ну, если только совсем не повезёт и кто-нибудь из них сидит лицом в эту сторону. Если же нет — есть неслабая вероятность устроить сюрприз.

Для сюрприза требовалось остановиться и кое-что подготовить. Улыбаясь, Рик стащил рюкзак и, держа его в левой руке, правой достал термоконтейнер. Откинул крышку так, чтобы контейнер стал напоминать приоткрытую раковину. Расправил рыбок — хвостом к хвосту, как букетик. Одной рукой проделать это было неудобно, но он справился, так ни на секунду и не выпустив из левой рюкзачных лямок.

— Хоть бы рюкзак отпустил, горе ты мое! — сказала ма Таисик вчера, подкладывая Рику на тарелку третью котлету и ставя рядом стакан молока. Плетёнка с печеньем уже стояла на заменявшей стол откидной панели. — Ты что — так и спишь с ним, что ли?

Рик покраснел и затолкал котлету в рот целиком, чтобы не отвечать. Пробубнил что-то непонятное, спустил рюкзак под скамейку, зажал босыми ногами.

Конечно же, он и спал с ним! Глупый вопрос.

Он перестал быть ротозеем — после того, как несколько раз оказался в чужом мире-автобусе чуть ли не голышом, без спальника, тента и даже почти без одежды. Поспишь пару раз на голой земле — сразу научишься следить за своими вещами и не выпускать их из рук. Или хотя бы ног. Не то, чтобы он ожидал, что мир вне очереди изменится именно сейчас, но ведь этого никто и никогда не ожидает, правда? Это как та ветка, что ударила в спину три пересадки назад. Он ведь и тогда ничего подобного не ожидал, и до перекрёстка оставалось целых девять дней, чего волноваться-то? Потому и Фурсу разрешал бегать, где придётся.

А потом было упавшее дерево и та ветка. И ужас, потому что мир изменился, а Фурс остался в том, не изменённом. Фурс. Единственный, кого удавалось раз за разом протаскивать с собой в перпендикулярной автобус — главное, просто держать на руках, или в рюкзак засунуть. Но ведь с другими и так не получалось никогда, он пробовал! И с ма Хелен, и с Дансом, и с ма Кэрри. Данс ему поверил, даже сумку собрал. Обе ма не верили, ни Хелен, ни Керри. Хотя какая из Керри ма, сейчас-то он понимает, что она совсем девчонкой было, лет двенадцать-четырнадцать, просто сам он тогда был слишком мал, и все девушки старше десяти казались ему ужасно взрослыми, вот и звал он её тоже ма, уважительно так звал. И ей, наверное, лестно было, потому она и таскалась с ним все три недели, и даже согласилась попробовать, и за руку честно держала, хотя и не верила в перекрёстки.