Страсть и ненависть (ЛП) - Уильямс Шанора - Страница 40

— Мы скажем, что она сбежала, — продолжает он на испанском языке. — Вырежем маячок, подкинем его где-нибудь, чтобы он нашел. Он поверит, что она вырезала его и сбежала.

Франческа с трудом сглатывает, когда я вжимаюсь в угол. Человек-топор идет прямо ко мне, закрывая меня собой.

На его губах такая усмешка, что мне хочется выблевать все, что я недавно съела. Франческа, наконец, уходит, и когда я слышу ее удаляющиеся шаги, мне хочется перерезать ее чертову глотку.

Я знала, что сучке нельзя доверять. Я думала, что у нее доброе сердце. Она хоть любит Драко? Или настолько загипнотизирована и подвластна ему, что ни к кому другому вообще ничего не чувствует?

Любой человек, который может любить, не должен позволить этому случиться!

А ведь это именно то, что ей нужно.

Ей нужно, чтобы я исчезла, и тогда она снова сможет заполучить Драко. Теперь я думаю, что то же самое могло случиться и с другой девушкой. Может быть, она никогда не сбегала. Может быть, они объединились и убили ее, чтобы Франческа снова стала единственной.

— Я присмотрю, — объявляет Бэйн. — А ты поторопись и прибереги немного этой киски для меня. Умираю от желания, как хочу попасть внутрь нее.

Глаза Человека-топора сверкают.

— С красивой сучкой, как эта, я быстро управлюсь.

Бэйн зловеще усмехается, глядя на меня, а затем уходит, закрыв за собой тяжелую дверь.

Тусклый свет горит в дальнем углу, но в комнате стало еще темнее. Человек-топор останавливается рядом и дергает меня за руку, толкая к стене.

Мои ноги бесконтрольно дрожат. Я ищу что-то, чтобы использовать против него, но у него нет оружия.

Возможно, эта цена, которую он должен заплатить для Драко. Никакого оружия, пока он не реабилитирует себя. Что ж, он делает ужасную ошибку, пытаясь вернуть благосклонность Драко.

— Я выберусь отсюда живой, — рычу я. — И позабочусь, чтобы Драко узнал все о том, что ты сделал со мной. Он будет взбешен, узнав, что ты даже просто достал свой член рядом со мной.

Человек-топор хихикает, а затем хватает за переднюю часть моего топика. Он разрывает ткань своими большими, уродливыми руками, как будто это лист бумаги. Звук рвущейся ткани отражается эхом от стен, и мой желудок сжимается.

— Думаешь, мне не насрать? — Он делает шаг назад, разглядывая мою грудь. Затем протягивает руку, сжимая ее.

Снова оглядываюсь вокруг в поисках чего-либо. Хоть чего-нибудь. Но есть только стул. Я могла бы использовать этот стул и разбить ним его голову, но мне нужно действовать быстро.

Человек-топор толкает меня еще ближе к стене, и я не успеваю ничего сообразить, как ударяюсь затылком и сразу чувствую туман в голове.

Когда мое тело оседает от удара, он дергает юбку вниз и мои голые ноги мгновенно обдает холодом.

— Я ждал этого в течение долгого времени, шлюха.

Его ухмылка отвратительна. Он хватает меня за руку, а затем разворачивает и наклоняет к себе. Я чувствую, как его твердый член трется о мою поясницу.

Я позволяю ему сделать это, но сама не отвожу взгляда от стула.

Кроме него я больше ничего не вижу.

Мое сердце грохочет в груди, когда он прижимается членом к моей заднице. Я царапаю стену ногтями и тяжело дышу, когда он хватает за пояс трусиков и злобно дергает их вниз.

«Будь умной девочкой. Никогда не глупи. Быстро думай. Без колебаний. В нашем мире первый инстинкт всегда правильный. Если когда-либо ты будешь в опасности, подумай о том, что бы сделал папа».

Папа...

Это его слова.

Мне было одиннадцать лет, когда он сказал мне их, и я никогда этого не забуду. Я попала в свою первую драку в возрасте четырнадцати лет. Я избила ее так сильно, что меня выгнали из школы и заставили перевестись в другую. Другие школы не хотели меня принимать, поэтому мама оставила меня на домашнем обучении.

Это было лучшее решение, которое она когда-либо принимала.

Она говорила это каждый день, когда мы вместе занимались на кухне.

«Подумай о том, что бы сделал папа».

Я видела отца в действии.

Видела его сердитым.

Я также видела сердитым Тони, и ни один из них не сдерживался в своих действиях.

Они давали волю гневу.

Уничтожали без раздумий, разрушали без ограничений.

Раньше я ненавидела папу, приходившего домой с пятнами крови на рубашке и пистолетом с горячим стволом.

Была в ярости, когда Тони говорил, что это просто бизнес и что это нужно сделать.

Но теперь... Я понимаю.

Потому что двинутые, больные ублюдки, как Человек-топор, не заслуживают второго шанса.

Такие ублюдки, как он, заслуживают смерти.

Когда слышу, как звякает пряжка его ремня, тогда я делаю свой ход.

Его рука на основании моего черепа, прижимает мою щеку к холодной стене, пока он расстегивает молнию и снимает свои штаны и нижнее белье.

Но он глупец, если думает, что я слабая. Я достану его раньше. И в этот раз будет гораздо хуже.

Когда он убирает свою руку, я бью локтем ему в лицо, приседаю и бросаюсь к стулу.

Он рычит и срывается за мной, хватая за волосы и дергая назад. Схватив за плечи, бьет меня прямо в лицо большим кулаком, возвращая удар.

Из моего опять разбитого носа течет кровь

Я кричу, со всей силы отпихивая его.

Я не прекращаю бороться. Потому что папа не прекратил бы борьбы. Тони не прекратил бы. Мама не сдалась и не уступила своей болезни, даже когда узнала, что скоро умрет.

— ОТСТАНЬ ОТ МЕНЯ! — кричу я, царапая его лицо, используя все свои силы.

— Заткни свою пасть! — орет он, шагает вперед и снова прижимает мое лицо к стене. Человек-топор прижимает мое обнаженное тело к себе, а затем что-то твердое вдавливается в центр моей задницы.

В сухой вход он толкается так чертовски больно, что я не выдерживаю и кричу.

Его отвратительный член в моей попке, мои волосы в его руках и он врезается, грубо толкается, растягивая меня шире.

— Ты самая твердолобая сука, которую я знаю. Просто заткнись и прими его! — рявкает он, когда я кричу от боли. — Ты можешь ударить меня ножом, драться со мной и даже заставить Драко избить меня до полусмерти, но ты знала, что в итоге я получу то, что хочу.

Он зарывается лицом в мои волосы и вдыхает мой запах.

Но я даже не могу оттолкнуть его, потому что непрошенные слезы текут по моему лицу, и они говорят мне все. Я боюсь. Я ничего не могу сделать.

Его член погружается все глубже и глубже. Он прижимает меня так сильно, что я едва могу дышать.

Но я все равное извиваюсь, пытаясь вырваться из его хватки.

Я продолжаю смотреть в сторону стула, надеясь, нет, умоляя его каким-то образом оказаться ближе. Но он все там же. Слишком далеко, чтобы достать.

Человек-топор удовлетворенно рычит, погружаясь глубже, и его грубая кожа хлопает по моему заду.

— Черт, у тебя тугая задница. Я знал, что так будет. Чертовски тугая. Теперь пришло время почувствовать насколько тугая твоя другая дырка.

Он вынимает свой член, одной рукой хватая меня сзади за шею, а другой раздвигая мои ноги еще шире. Он тяжело дышит, пытаясь прицелиться в мою самую священную область, но я не позволю ему этого сделать.

Я дергаю бедрами в сторону — куда угодно, лишь бы подальше от него.

Человек-топор приходит в ярость и оттягивает меня назад, для того чтобы снова ударить лицом о твердую стену. Я чувствую, как швы расходятся, и нос снова трещит. Откуда-то капает кровь, и я уже не знаю, откуда именно.

Он прижимает свой член к моему входу, но я снова дергаюсь в сторону.

— Прекрати! — едва слышно хриплю я, но это бесполезно.

Он снова бьет меня лицом о стену, пытаясь заставить сотрудничать. Однако я не сдаюсь.

Надавив коленом на заднюю часть моего бедра, он снова скользит своим членом в мою задницу.

Двигается грубее, чем прежде.

Я всхлипываю, а потом снова кричу. Чувствую, что волосы прилипли к лицу, где кровь смешалась со слезами.

Его пот стекает по моей спине, когда он наклоняется и сосет кожу на моем плече. Он продолжает трахать меня, ритмично погружается внутрь и снова выходит, и я жду, что кто-нибудь — кто угодно — поможет мне.