Поддаться (ЛП) - Джозеф М. Р. - Страница 6

— Здравствуйте, мисс Ханнум, наслаждаетесь Вашим времяпрепровождением на побережье?

И с этого момента все в моей голове встает на свои места. Это коп, который остановил меня ночью, и парень, с которым у нас было особое место встречи год назад. Такое может произойти только со мной. И в такие моменты я в этом еще раз убеждаюсь.

Я в ярости. Когда зло берет над тобой верх, то ты становишься безумным от ярости. Буквально приходишь в бешенство. Я образованная, умная девушка. Знаю себе цену, но когда он прикусывает губу, ухмыляется мне и подмигивает, то все уроки хороших манер сразу вылетают из головы. Желание расцарапать его лицо и дать костяшкам пальцев встретиться с его подбородком побеждает. Но мне стоит сохранять самообладание.

Все просто стоят, а высокая, загорелая и длинноногая наездница членокопа надевает платье и начинает ныть:

— Круз, ты сказал, что отвезешь меня домой. Эта ситуация расстраивает меня.

Она стоит, сложив руки и постукивая каблуком, пока шесть пар глаз смотрят на нее.

— Конечно, детка. Дай мне несколько минут. Пойди на кухню и сделай себе кофе. Я скоро буду.

Она уходит, и тут начинается борьба взглядов, пока Уиллоу не нарушает молчание:

— Откуда ты знаешь, что ее фамилия — Ханнум?

Я сжимаю кулаки и начинаю приближаться. В глазах Макса волнение, и он начинает двигаться за мной.

— Ты… Ты… Ты?

Мое последнее «ты» звучит как вопрос.

Он встает со стула, без рубашки, в одних трусах-боксерах, глядя мне в лицо. Он возвышается надо мной все с той же усмешкой на лице. Облизывает нижнюю губу и нарушает личное пространство. Он так близко. Я могу услышать запах секса на нем. Как мерзко. Он наклоняется над моим ухом:

— Я, я, и да, я.

Давление возрастает, а пульс учащается. Я иду за ним, но Макс сразу хватает меня за руки, чтобы удержать.

Я начинаю брыкаться, чтобы вырваться из хватки Макса. Ко мне подбегают девочки и пытаются отодрать его руки от меня.

— Ты — урод. Заставил меня выглядеть полной дурой. Я знала, что ты замыслил что-то, и теперь наваляю тебе.

Один взгляд на его бесчувственное лицо увеличивает мое безумие. Круз, скрестив руки, смотрит, как я пытаюсь вырваться и расцарапать его идеальное лицо. Смеет насмехаться надо мной. Он веселиться, считая, что я в его руках, и гордится этим.

— Что ты ржешь, мудак?

Он подходит ко мне ближе, понимая, что Макс не выпустит меня. Я прекращаю вырываться, и теперь мы почти нос к носу.

— Я отомстил тебе за то, что ты не сказала свою фамилию. Ты же знаешь, кто я, детка. Разве ты могла забыть?

Он облизывает свои проклятые губы.

О, он закончил свою миленькую речь.

Так чего же я жду, раз мои ноги никто не держит, и они больше не прикованы к полу?

Со всего размаху пинаю его коленом по яйцам.

Получай, членокоп. Все те уроки хороших манер, которым я обучалась, куда-то исчезли.

— И не называй меня деткой, — кричу я.

Он сразу падает. Макс отшвыривает меня и кидается к этому козлу.

Членокоп держится за свои шары, задыхаясь и катаясь по полу террасы, как раненое животное.

Очень хорошо.

Макс смотрит на меня, очевидно шокированный:

— Нафига ты это сделала?

Членокоп все еще не восстановил дыхание, и я вдруг чувствую вину. Действительно ли он это заслужил?

Дайте-ка подумать…

Да!

— Он мстил мне за то, что я не назвала фамилию.

Замешательство не покидает моих подруг и Портера.

— Хар, он тебя назвал мисс Ханнум. Откуда он узнал, если ты только что сказала, что не говорила ему?

Не хочу рассказывать об этом Портеру. Что он обо мне подумает? Я же для него как сестра.

Членокоп поднимает голову и хрипит:

— Она девушка из туалета прошлым летом.

Портер… Господи, помилуй! Он начинает качать головой и рассекать руками воздух перед собой, пытаясь осознать, что только что сказал членокоп.

По одному взгляду я понимаю, что он осознает, в чем тут дело.

— Господи! Круз? Харлоу? Год назад? Бар? Когда тебя долго не было? Когда вернулась, будто с войны, так ничего и не объяснив? Я, наверное, болен.

Уиллоу дает ему пощечину:

— Ну, хватит уже. Она уже давно стала девушкой с потребностями. Она не ребенок.

— Я знаю, что она не ребенок, но знаю, что там было той ночью, и Круз рассказывал про нее… А потом сказал, что они… — Портер что-то невнятно бормочет, водя руками по волосам и лицу. — И потом он такой типа, и мы типа… О, Боже, забейте. Это была Харлоу.

Он выглядит разбитым.

Членокоп поднимается с пола, и он злой. Реально очень злой.

— Тварь. Мне нужны мои яйца. Зачем ты это сделала?

Сейчас я чувствую себя окрепшей, сильнее любой силы. Я больше не боюсь его самого и его вздувающихся ноздрей.

— Ты выставил меня полной дурой. Ты заставил меня танцевать этот тупой танец на улице посреди ночи. И после этого у тебя хватает наглости усмехаться?

Он корчит лицо от недоумения, скрестив на груди руки. Переводит взгляд на моих подруг с мольбой о помощи:

— Она всегда употребляет такие умные слова?

Они все утвердительно кивают.

Я нахожусь в полной прострации и направляюсь к двери.

Тея поворачивается, чтобы остановить меня:

— Куда ты идешь, Хар?

Взволнованная, оглядываюсь на нее:

— Я не могу больше его видеть. Портер, надеюсь, ты выгонишь отсюда своего друга и отправишь его туда, где он свалился на мою голову.

— Да, Портер. Прикажи мне вернуться туда, откуда я пришел. Пожалуйста. Я тебя прошу.

Членокоп складывает руки в мольбе. Я уже одной ногой в доме. Никогда больше не хочу его видеть. Поверить не могу, что Портер вообще общается с такими ублюдками.

— Круз, может, так и правда будет лучше. Это только начало лета, и оно будет очень долгим и мучительным, если ты тут останешься.

Этот козел соглашается, кивает и направляется к двери. Пока я жду его ухода, начинаю чувствовать облегчение. Он поворачивается в тех же туго натянутых боксерах, и пока часть меня продолжает ненавидеть его, я думаю о причине, по которой в моих трусиках становится влажно. У Уиллоу изо рта стекает слюна, и прежде, чем у меня появляется возможность, Тея вытирает уголок ее рта и шепчет:

— Закрой рот, Уиллоу. У тебя слюни текут.

— Я удивлена, что у тебя нет.

И вот он развернулся ко мне:

— Прошу прощения, мисс Ханнум. Точнее, я и мои яйца. Надеюсь, Вы проведете незабываемое, полное удовольствий, лето. Было приятно познакомиться.

С этими словами он, спасибо, Господи, уходит.

Теперь я жду, когда на меня посыпятся куча вопросов, но этого не происходит. Лица людей, окружающих меня, не покидает полное недоумение.

Макс смотрит на меня, а потом направляется в дом.

Отчаяние охватывает меня. Я ворчу и захожу внутрь. Все остальные следуют за мной.

Захожу на кухню, чтобы, наконец, получить свою порцию кофеина. Останавливаясь около кофеварки, наливаю себе этой темный божественный напиток, кладу немного сахара и делаю глоток. Закрываю глаза, наслаждаюсь вкусом, облокотившись на кресло, и чувствую взгляд напротив меня. Точнее, несколько.

Не поворачиваясь к ним, я говорю:

— Что? Я просто ощущаю, как вы пялитесь на меня. Хотите объяснения?

Послышалось синхронное «да».

Я качаю головой и направляюсь к обеденному столу. Они окружают меня, как голодные собаки, ждущие еды. События прошлого лета и этого утра я бы никогда не хотела вспоминать, воссоздавать или повторять, но уверена, что если не поделюсь этим, то лето будет очень длинным.

— Ладно. Но для начала несколько условий. Не задавайте вопросы, не уточняйте детали, не пасуйте и не копите двести долларов (из правил «Монополии»).

Они кивают, словно степфордские жены.

— Прошлым летом мы пошли в бар. Хорошо проводили время. Там я увидела человека, имя которого мы не произносим, флиртующего с кем-то на другом конце бара. Он посмотрел на меня и продолжил заниматься своим делом. Я почувствовала себя ужасно и пошла к барной стойке, чтобы заказать себе что-нибудь и забыть об увиденном, и вот там приметила этого парня.