Поддаться (ЛП) - Джозеф М. Р. - Страница 36

Правильно?

Перечитал сто раз то, что написал, вычеркивая и дописывая что-то новое. Старушка рядом со мной пахнет нафталином и скотчем. Дождь не прекращается. Не могу нигде найти таксофон, чтобы позвонить Харлоу.

Но что, если она даже не переживает о том, что я сказал, что буду дома рано утром. Может, ей все равно. Может быть, она встретилась с бывшим, и он отвез ее в какой-нибудь загородный клуб на ужин, накупив ей бриллианты и прочее дерьмо.

Что, если я скажу ей, что хочу ее, но окажется так, что она не хочет меня? Что тогда?

Боюсь, и не хочу, чтобы так было.

Я был так же напуган в Ираке, и это страшно до усрачки. Помню, мы должны были идти конвоем из Кувейта на базу. Милю. У нас не было бронетехники, как у военных, и все бомбы на обочине, которые были установлены, уничтожали мы. Болезненное ощущение в животе сейчас похоже на чувство как в тот день. Не знаю, каков будет результат, но я всю жизнь принимал отказы, так что справлюсь и сейчас. Просто вытащите меня из автобуса, чтобы я мог увидеть, взорвется бомба или нет.

***

Дома темно. Я захожу внутрь и вижу записку от Макса, что они все в «Джаксе». Я воняю как та старушка, которая сидела рядом со мной в автобусе, мне необходимо срочно принять душ.

Знаете что? Пошло все. Я бегу двенадцать кварталов к «Джаксу». От меня уже разит, поэтому не переживаю, что вспотею.

Мчусь так быстро, как только могу. Темно, на тротуарах рядом со всеми местными клубами много людей. Я пру напролом, мое сердце колотится, колени дрожат. Потрепанное бумажное полотенце со всеми моими мыслями лежит у меня в кармане. Я добираюсь до «Джакса». Весь мокрый, запыхавшийся и чертовски нервный. Приветствую вышибалу и иду дальше. Двигаюсь сквозь толпу, ищу ту самую гриву рыжеватой блондинки, по которой хочу пробежаться рукой. Чувствую, что кто-то тянет меня, и когда смотрю вниз, чтобы увидеть кто, понимаю, что это та девушка, с которой я был несколько недель назад. Когда она покидала комнату, с ней столкнулась Харлоу.

— Привет, Круз. Давно не виделись. Куда ты так быстро?

У меня нет на это времени. Не хотел разговаривать с ней, когда она была голой и жаждущей в моей постели и, конечно, не хочу болтать с ней сейчас.

— Я немного тороплюсь, так что до встречи.

Но она не отпускает, только крепче сжимает мне руку:

— Не понимаю, к чему такая спешка, но если ты останешься, я помогу тебе прекрасно скоротать часы.

Убираю ее руку, которая теперь сжимает мой бицепс. Я не хочу показывать свою злость, но мне нужно быть прямолинейным:

— Слушай, я здесь ради девушки, не просто «какой-то девушки», а девушки с большой буквы «Д». У нас с тобой была классная ночка, но на этом все.

Если бы не знал ее лучше, подумал бы, что ее глаза потемнели из-за ярости. Ухожу, не оглядываясь назад, но чувствую, как она прожигает дыру прямо сквозь меня своим взглядом.

Иду к сцене и вижу Макса и его группу, выходящую на нее. Зову его, и он прыгает вниз.

— Где тебя черти носили? Мы все время звонили и искали, а тебя нигде не было. Ты довел нас до инфаркта, чувак.

Я хватаю его за плечи:

— Кого «нас»? — надеюсь, что он даст мне ответ, который я хочу.

Но Макс не отвечает. Он смотрит мне за плечо и качает головой.

— На что ты смотришь?

Он указывает, я поворачиваю голову как раз вовремя, чтобы увидеть взорвавшуюся бомбу.

Нет. Боже, нет.

Она с ним. Близко, его рука обернута вокруг ее талии.

Нокс.

— Это нехорошо, Круз, — Макс хлопает меня по плечу.

— Я здесь, чтобы исправить это.

Оставляю Макса и иду к ней. Бомба или нет, я должен знать. Должен сообщить ей, что это больше, чем дружба.

Подкрадываюсь к ним. Этот кретин встречается со мной взглядом, и его улыбка говорит мне, что он знает о том, что я пришел за Харлоу. Его дерзкая ухмылка, брендовая рубашка, волосы, уложенные гелем.

Никаких игр, только она.

Я пришел сюда не для того, чтобы соревноваться с ним, пришел за ней. Единственное, что имеет значение.

Дотрагиваюсь до ее плеча. Она поворачивается со слезами на глазах, и вдруг моему сердцу становится больно.

Почему она плачет?

Она смотрит и подходит ко мне и говорит:

— Круз, где ты…

Но я перебиваю.

Поворачиваю ее к себе, тяну к груди и заставляю ее замолчать поцелуем. Ее тело подчиняется мне, она не протестует против поцелуя, только обнимает меня за шею, и я поднимаю ее крошечное тело. Меня не волнует, что в этой комнате куча людей, что Нокс пялится на нас. Я целую эту девушку, потому что сейчас она единственная в этой комнате. Все, что имеет значение, все, о чем думаю, и все, что когда-либо будет иметь значение.

То, как ее язык сплетается с моим, как ее пальцы впиваются в мои волосы, стоит дороже жизни, ее сладкие губы, ее сладкий запах. Запах моей Репки.

Ставлю ее обратно на пол, и она сразу же начинает говорить:

— Я не знаю… Я не под…

Прикладываю палец к ее губам и мягко успокаиваю «ш-ш-ш»… Лезу в карман и вытаскиваю бумажное полотенце. Слова размыты, но это мои мысли. Я не позволю каким-то смазанным чернилам разрушить то, что должен сказать.

— Начну я, потому что обычно первое и последнее слово за тобой, — она закатывает глаза, и это очаровательно. — Написал это в автобусе по дороге домой. И прежде чем ты что-нибудь скажешь, я сел не в тот автобус, потерял телефон, заснул и пропустил остановку, но я здесь и мне жаль, что заставил тебя переживать, — прочищаю горло, когда начинаю читать слова, предназначенные для нее. — Я человек немногословный, позволь мне перефразировать это, я человек многих слов, но обычно неправильных, ну вот опять. Полтора года назад, когда я шел через танцплощадку, ища выход, я встретил девушку, которая выбьет меня из колеи, но тогда я этого не знал. Ты очаровала меня, и это не имело ничего общего с тем, что произошло. Это все связано чувствами, которые ты заставила меня ощущать. Я чувствую. Действительно чувствую, — она выглядит запутанной. — Ты понимаешь, что я имею в виду?

Она кусает нижнюю губу и вытирает слезу, падающую на ее очаровательные веснушки.

Нокс перебивает, его дружки собираются вокруг него, наблюдают за мной и ждут, что я скажу дальше.

— Никто не понимает, к чему ты клонишь, придурок, так почему бы тебе не свалить и не позволить Харлоу и мне закончить наш разговор?

Он подходит чуть ближе, выпятив грудь. Отдаю ему должное, у него есть яйца, чтобы противостоять мне. Я выгляжу покойником в его глазах, но не позволю ему испортить то, за чем я пришел. Если даже то, что собираюсь сказать, будет не прямо ей в лицо, а словами на листке. Смотрю на него, чтобы он понял, что я не шучу. Я здесь, чтобы дать этой девушке знать, что хочу ее, и она не будет его снова.

— Так почему бы мне не сказать тебе, куда я иду с этим, Чед? Видишь эту девушку рядом с собой? — я указываю на Харлоу, а затем запихиваю бумажное полотенце обратно в джинсы. Мне это не нужно. Что бы ни вышло из моих уст, так это то, что есть на самом деле. — Она просто перевернула мой мир. Она делает это хаотично своими словами и самоуверенностью. Но, видишь ли, мне это нравится. Это значит, что если она чувствует то же, что и я, то наша жизнь не будет скучной. Теперь понимаешь, что я имею в виду?

Чед прыскает от смеха:

— Да ладно тебе, Харлоу. Ты действительно купилась на это дерьмо? Посмотри на него. Я знаю, кто он. Он гребаный коп. Что он может тебе дать?

Он возвращается, и я закатываю рукава, пытаясь дать ему понять, что лучше отойти назад, или испоганю ему лицо.

— Видишь слезы в ее глазах? Их там нет и никогда не будет. Вот что я ей дам.

Думаю, я потратил на него достаточно времени, так что поворачиваюсь обратно к ней. Ее глаза ярко-синие, тушь под глазами потекла, образуя черные круги, поэтому пальцами вытираю их. Больше никогда мне не придется это делать.

— Я не могу обещать тебе мир, потому что у меня его нет. Не могу обещать, что подарю цветы или приглашу на танцы. Я не тот человек, который говорит все эти милые словечки, как в тех глупых книгах, которые ты читаешь, или как те парни в старых фильмах, которые ты заставляешь смотреть. Я честен, поэтому, когда ты спросишь меня, выглядит ли твоя задница большой в джинсах, я скажу «да», пойду и поменяю их. Когда у тебя на лице будет прыщ, и ты меня спросишь, вижу ли я его, я отвечу честно: «Иди и наложи на это всю эту женскую хрень и замаскируй эту чертову штуку», потому что я не буду лгать. Не могу обещать, что мы не будем драться, потому что, давайте посмотрим правде в глаза, это то, что мы делаем лучше всего. Мы не соглашаемся порой друг с другом, но это то, что делает нас… Нами.