Поддаться (ЛП) - Джозеф М. Р. - Страница 27

Я распахиваю дверь ванной и, пройдя в свою комнату, натягиваю шорты. Сейчас слишком жарко, чтобы надевать что-то еще.

Дом тих и темен. Не думаю, что здесь кто-то есть. А если и есть, то потеряли сознание. Я выхожу на веранду, соленый воздух ударяет мне в ноздри. Закрываю глаза и, сделав глубокий вдох, провожу руками по своим непослушным волосам. Опираюсь на перила веранды, чешу подбородок, чувствуя щетину, и задаюсь вопросом, почему Харлоу отреагировала таким образом на этого парня.

Чед Нокс.

Имя, которое Харлоу прошептала во сне несколько дней назад.

Почему той ночью, обращаясь к нему сквозь сон, она говорила, что ей жаль?

— Я вижу, ты остался один.

Вздрогнув, я подпрыгиваю, услышав ее голос. Поворачиваюсь к Харлоу, сидящей в кресле рядом с дверью, ведущей в дом. Ее лицо затеняется выступом маленького навеса, который прикрывает раздвижную дверь. Девушка завернута в одеяло, как в кокон, и все, что я вижу, это пальцы, выглядывающие из-под него.

— Господи, ты чертовски меня напугала.

Прижимаю руку к груди, как раз над сердцем. Оно колотится, мне нужно немного времени, чтобы отдышаться.

— Что, черт возьми, ты делаешь здесь так поздно? Где все? — я игнорирую ее прошлый вопрос. Может быть, она забудет, о чем спрашивала меня, и я смогу притвориться, будто этого никогда не было.

Медленно подхожу к месту, где она сидит, но останавливаюсь и, повернувшись, опираюсь спиной на перила.

— Кровать, — отвечает она прямо.

Между нами возникает неловкое молчание, и я действительно не знаю, что сказать. Подождите, зачеркните это… Я много чего могу сказать. Миллионы вопросов разрывают мою голову, но я решаю не задавать их сейчас. Стараюсь не смотреть в ее сторону, хотя мне любопытно узнать, который час, и почему, пока все остальные спят, она бодрствует и торчит здесь.

— Так почему ты здесь? — спрашиваю я.

Она вздыхает и встает с кресла. Свет луны и один уличный фонарь позволяют видеть ее лицо. Сверху ее волосы вьются, а кончики касаются лица. На ней очки, они слишком горячие для учительницы.

Чертовски сексуальные очки.

Когда она подходит ближе, я могу видеть ее глаза. Они покраснели, а на щеках следы слез, и мне хочется схватить ее и спросить, что случилось. Что случилось сегодня вечером? Почему она поцеловала меня? Но я играю роль, роль человека, которого ничего не волнует. Мне нужно свести свои вопросы к минимуму.

— Я не смогла уснуть, — говорит она, притворно зевая.

— Почему?

Харлоу плотнее закутывается в одеяло, подходит, чтобы встать рядом со мной:

— Было слишком шумно.

Я не следую за ней. На улице тихо, как в церкви. Улицы пусты, все остальные спят. Спросил, какой шум не давал ей спать. Еще один момент молчания накрывает нас, пока я не понимаю, что же могло помешать ей заснуть.

Твою мать!

— Шум, доносящиеся из-за стены моей комнаты. Вообще-то, со стены упала картина. Ударила меня вот сюда.

Она указывает на свой лоб, и я вижу небольшую красную шишку, которая уже сформировалась. Мое лицо вспыхивает.

— Я встретила твою подругу… Лейлани, да? Столкнулась с ней, когда она уходила.

Так и знал. Девушка была страстной и чертовски громкой. Наши с Харлоу комнаты находятся рядом. Наши кровати упираются в одну и ту же стену с разных сторон, это из-за меня на нее упала картина. Ладно, не из-за меня, из-за девушки.

А теперь играй крутого, парень. Не давай ей лишней информации. Не больше, чем ей нужно знать. Не натвори херни.

Не натвори херни.

— Да. Она очень страстная в постели.

Слишком поздно.

Харлоу цинично смеется:

— Я в этом не сомневаюсь. Ты должен быть измучен после олимпийских игр, в которых участвовал.

Черт, она слышала нас. Теперь-то уж точно. А ведь шумел даже не я. Я просто все время закрывал глаза, думая о Харлоу.

То есть… Я… Я все время думал о том, что случилось сегодня вечером, и какой расстроенной она выглядела. Вот и все. Я был отвлечен этим. Харлоу становится моим другом, как Портер или Макс. Я бы беспокоился за них тоже, если бы заметил что-то странное.

Беспокойство. Это что-то новое для меня. Тем не менее, начинаю чувствовать его.

Я не буду извиняться за то, что не дал ей уснуть, так что просто проигнорирую ее заявление:

— Ну, раз уж мы оба не спим… Я не знаю, который час, но как ты относишься тому, чтобы пойти на причал?

Она поправляет на носу очки и, шаркая ногами в домашних туфлях, подходит к лестнице на причал. И останавливается там:

— Чего ты ждешь, пойдем. Уже почти четыре, так что солнце скоро появится.

Видите, как эта девушка меня сбивает меня с толку? Я не могу понять ее.

Следую за ней до пристани, где мы садимся на наши обычные места. Мне нравится чувствовать холодный воздух на своем лице. Здесь так тихо. Почти жутко. Харлоу прижимает одеяло к себе и уютно устраивается в кресле. Не звучит ни слова, но мне кажется, что она хочет, чтобы я заговорил первым… Но я не буду. Мы просто сидим и смотрим на спокойные воды залива. Внешний свет из другого дома отражается на нем.

Тишина убивает меня в прямом смысле. Если Харлоу в ближайшее время ничего не скажет, то я прыгну в воду и утоплюсь.

Это мучительно. Стоило просто лечь спать.

Еще минута, затем секунда, еще миллисекунда, и я, черт побери, заору.

К черту.

— Ладно, хорошо. Ты хочешь, чтобы я спросил? Я собираюсь спросить. Что, черт возьми, произошло вечером, Харлоу? Этот парень, Чед, бывший. Почему, во имя всех святых, ты выглядела так, будто он только что украл твою любимую игрушку или убил твою собаку? Покончи с этим.

Она поворачивается, удивленная внезапной вспышкой, открывает рот, чтобы что-то сказать, но выражение ее лица говорит мне, что она не хочет этого делать. Она снова поворачивается к воде.

Еще одно неудобное проявление тишины.

— Боже, Репка. Что за хрень? Я не смог бы тебя понять даже для спасения жизни.

Я не делаю этого. Не трачу время на то, чтобы понять девушек, что грызет их, что ползает у них под кожей, чтобы заставить их действовать так, как она сегодня вечером. Это не я. Именно поэтому у меня нет девушек, с которыми я бы дружил, кроме моей невестки Беллы. Слишком много драмы, слишком много, чтобы попытаться расшифровать. Я лишь занимаюсь с ними сексом, а потом оставляю. Это то, что умею. Не эта бессмысленная ерунда. Я собираюсь поднять свою задницу и пойти спать. Не важно, усну или нет.

— Хорошо, ты не хочешь говорить. Пойду, посижу в тишине один. Я здесь не для того, чтобы собирать твою головоломку.

Я встаю с кресла, агрессивно отталкивая его. Решаю еще немного подождать, давая Харлоу еще один шанс все рассказать. Эта женщина — крепкий орешек.

Она и эти чертовы очки и… И губы, и пальцы в моих чертовых волосах.

Проклятье.

Я понимаю, что слишком сильно ругаюсь, даже если это не вслух.

— Чед и я встречались со второго курса средней школы вплоть до нашего с ним расставания два года назад. Он был моим единственным парнем, моим первым… Ну, знаешь, до того, ну…

Я должен сделать это проще для нее:

— До меня?

Наконец она поворачивает голову и улыбается мне:

— Да, до тебя, — она закрывает лицо руками от смущения.

Я вспоминаю, как мы были вместе. Она тихо вздыхает:

— Моя первая сердечная боль.

Я сглатываю, потому что ее голос печален и тих.

— Хорошо, я понял, что вы долгое время встречались, сравнивая трастовые фонды, пробуя икру и прочее дерьмо, но я не понимаю, почему ты так отреагировала, когда он вошел в комнату? Это похоже на то, что в одну минуту ты была там, а затем ты уже где-то далеко, даже не двинувшись с места.

Харлоу начинает немного раскачиваться в своем кресле, и это выглядит так, будто она пытается успокоиться. Похоже на то, что она ищет способ, но чем больше старается, тем сильнее меня манит узнать, что случилось между ними, черт побери. Я понятия не имею, почему меня это волнует.

— Все сложно, Круз. Ты никогда не был в отношениях. Ты никогда не был влюблен, так что не знаешь, что это такое, когда тебе разбивают сердце.