Двое из трех (ЛП) - Лим Брионес - Страница 34

— Почему?

Он заколебался на мгновение.

— Обещай, что не будешь злиться.

Мое сердце стучало отбойным молотком.

— С чего бы мне злиться?

Он обвел языком вокруг рта, как будто смазывая выход для слов, которые так больно слышать.

— Ты была, как мой спусковой крючок.

— Что? — ахнула я. Спектр эмоций провел меня от шока до печали, которая перешла в явный гнев.

— Как я могу быть спусковым крючком? Я никогда не заставляла тебя делать то, чего ты не хотел. На самом деле, это я всегда следовала за тобой.

Его веки закрылись, а его дыхание стало быстрым и коротким.

— Нахождение рядом с тобой что — то делает со мной. Это напоминает мне о наплевательском отношении и просто о безрассудстве.

— Это даже не имеет смысла, — сказала я.

— Я знаю, что для тебя — нет, но для меня имеет. Ты… ты олицетворяла хорошее в такое плохое время. Ты была как награда, когда я делал что — то не так. Наверное, это была испорченная форма позитивного подкрепления, — он потер свои закрытые веки. — Я боялся, что если увижу тебя снова, я вернусь к мальчику, которым был в БэтлФоллс. Каждый раз, когда я говорил с тобой по телефону, я чувствовал такой же всплеск эмоций, когда мы были вместе. Я понятия не имел, что произойдет, если я увижу тебя лично, и поэтому я перестал звонить тебе и отвечать на твои звонки.

Возбуждение связано с дофамином.

Дофамин связан с любовью.

— Это невозможно, — прошептала я, чувствуя проблеск надежды.

— Ты о чем?

— Неважно, — я быстро покачала головой. Я проглотила глоток воздуха, внезапно почувствовав себя невероятно легкомысленной. Я не хотела сразу наступать и говорить: «я думаю, что ты тоже любишь меня», но мне нужно было, чтобы он увидел, что я не была спусковым крючком для безрассудства.

Осторожно подбирая слова, я сказала:

— Я не думаю, что всплеск, который ты чувствовал, имел отношение к плохому.

Его глаза, наконец, открылись, глядя на меня, как будто я только что говорила на иностранном языке.

— Ты не можешь этого знать.

— Я знаю, потому что…

Я чувствую то же самое, когда я рядом с тобой.

Решив, что это не время и не место, я сменила тему.

— Если ты все время планировал нанять медсестру для своей матери, зачем вообще так надолго возвращаться? А еще важнее, почему ты устроился на работу к нам?

Это был вопрос, который я задавала раньше, но он все еще остался без ответа. Я молилась, что, возможно, в этот раз он ответит мне.

— Если только тебе не некомфортно, — добавила я с сарказмом.

Подмигнув, он медленно кивнул головой.

— Мой отец сказал мне, чтобы стать лучшим человеком, иногда приходится делать то, чего не хочешь.

Как я.

— Как бы ни мучительна для меня была встреча с мамой, я знал, что должен это сделать. Я также думал, что, поскольку прошло более чем достаточно времени, прошлые раздражители не повлияют на меня так сильно. Я достаточно вырос, как мужчина, чтобы стоять на своем и оставаться тем, кем я стал. Я, наконец, стал достаточно храбр, чтобы столкнуться со своими страхами.

— Хорошо…

— Это включало и встречу с тобой, — прошептал он, отводя взгляд от меня. — Я так хотел тебя увидеть, но как я мог? Как ты и сказала, я полностью отгородился от тебя. Почему бы ты захотела увидеть меня снова? Я не мог не возвращаться к тем же вопросам в моем сознании, снова и снова. Будешь ли ты сердиться? Захочешь ли меня увидеть? Помнишь ли ты меня?

— Конечно, я помню тебя, болван, — сболтнула я.

Он фыркнул.

— Да, верно. В любом случае, я знал, что мне нужно перестать быть тряпкой и быть тем, кем я убеждал себя, кто я есть — мужчиной. Мне нужно было увидеть тебя, но я не был уверен, как к тебе подступиться. Тогда, на мою удачу, я столкнулся с твоим отцом в аптеке. Он сделал оценивающий осмотр, конечно, и выдал реакцию, которую я ожидал.

— Дерьмо, — мой рот застыл, представляя моего отца, который устроил сцену в магазине. Для веселого человека он действительно имел тяжелую руку.

На удивление губы Джесси растянулись в мягкую улыбку.

— Но потом я объяснил ему, почему я был в городе. Я сказал ему, как сильно я изменился…

— И что? — я вцепилась в край своего стула.

— Он спросил, нужна ли мне работа, — он тихо усмехнулся, покачивая головой. — Я думаю, он чувствовал достаточно жалости ко мне, чтобы снять запрет, о том, чтобы я виделся с его дочерью, не так ли?

Я сжала губы, вспомнив ту ужасную ночь, и вздрогнула. Отталкивая воспоминания, я спросила в замешательстве:

— Но тебе не нужна работа. У тебя она есть здесь.

— Но мне нужно было тебя увидеть. Позволь мне перефразировать, мне нужно было оправдание, чтобы тебе пришлось меня видеть.

Поток бабочек наполнил меня, вызывая ощущение покалывания, которое путешествовало вверх и вниз по моим венам. Электричество пронзило меня от кончиков пальцев до самых пальцев ног.

Потом я кое-что вспомнила.

— Так почему ты игнорировал меня первые несколько дней? Почему ты вел себя так, будто я какой — то изгой?

— Как я уже сказал, я нервничал. Я не знал, что ты обо мне думаешь, и эта нервозность была обоснованной. В тот момент, когда я увидел тебя впервые, ты выглядела так, как будто ужаснулась, увидев меня.

— Нет, это не так! Я была…

— Что?

— Я тоже нервничала, — призналась я.

Он издал облегченный смех, расслабляя свои нахмурившиеся брови.

— Ну, если бы я знал об этом, то это, безусловно, облегчило бы мою жизнь.

Я не могла не улыбнуться, но вскоре эта улыбка увяла.

— Ты бы понял меня, если бы никогда не закрывался от меня.

— Рокки…

— Нет, дай мне закончить, — огрызнулась я. — Если ты так боишься, что я спровоцирую тебя и верну тебя обратно, то в чем была сделка, когда ты пытался разбудить во мне бунтарку? В чем суть с приколом?

— Я думаю… я думаю…

— Заканчивай с секретами, Джесси. Ты не единственный, кто дорос до штанишек большого мальчика. Если у тебя есть что сказать мне, просто скажи, — мой взгляд снова вернулся к фотографии. — Это не какой-то глупый арт-критик, который доводит меня до слез; это мой лучший друг, запутавший меня. Мне нужны разъяснения, прежде чем я сойду с ума.

Он провел пальцами сквозь волосы, немного дергая за кончики.

— Я думаю, что хотел воссоединиться с тобой так сильно, что в тот момент мне было все равно, ясно? Я так хотел почувствовать то, что было у нас раньше, что я подумал, что если мы хоть ненадолго вернемся к тому, кем были раньше, между нами все будет хорошо, — он опустил руки и вздохнул. — И…

— Да? — я проглотила то, что было похоже на осколки стекла в горле.

— Когда твой отец дал мне работу, он заставил меня пообещать, не тянуть тебя вниз снова. Он сказал мне, что ты была хорошей девочкой и осталась такой после моего ухода. Я думаю, в тот момент я понял, что я был тем, кто втянул тебя во все неприятности, в которые мы попали. В каком-то дурацком уголке моего сознания я подумал, что, может быть, если я докажу, что в тебе была эта бунтующая девушка все это время, тогда я был бы не так уж плох, в конце концов. Я не был бы единственным, кто виноват.

— Ну, это немного эгоистично, — я с отвращением покачала головой.

— Что я должен был сделать, Рокки?

— Я не знаю, может тебе не стоило бросать гениталии мне в лицо?

Где — то из кухни прозвучал грохот падающей металлической кастрюли. Джесси повернулся ко мне с ужасающим взглядом на лице.

— Ты можешь потише? Ты же понимаешь, что мы на моей работе?

— А те резиновые фаллоимитаторы не были продемонстрированы на моей? — я скрестила руки и немного выпятила грудь. — Перестань применять ко мне двойные стандарты.

Его плечи поникли, в результате чего тонкая ткань его рубашки с длинными рукавами натянулась на его рельефных бицепсах. Я проследовала взглядом по складкам ткани, пройдя путь вниз по длине руки к его сжатым кулакам.

— Мне очень жаль. Я думаю, я просто увлекся в тот момент.